Тони Джаа

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Джа, Тони»)
Перейти к: навигация, поиск
Тони Джаа
พนม ยีรัมย์
Имя при рождении:

Паном Йирам

Профессия:

актёр, каскадёр, кинорежиссёр, кинопродюсер, сценарист

Карьера:

с 1997

Направление:

фильм с боевыми искусствами,
боевик

Паном Йирам (тайск. พนม ยีรัมย์), более известный как Тони Джа (англ. Tony Jaa; 5 февраля 1976 года, Сурин, Таиланд) — тайский киноактёр, специализирующийся на фильмах с восточными единоборствами, хореограф, каскадёр и кинорежиссёр.





Биография

Паном Йирам родился 5 февраля 1976 года на северо-востоке Таиланда, в провинции Сурин, граничащей с Камбоджей. Его родители занимались разведением слонов. Невероятную прыгучесть Тони Джаа развил с детства, запрыгивая на спины двух любимых слонят — по мере того, как слонята взрослели и становились все выше, росло и мастерство в прыжках у Тони Джаа. Ребёнком Йирам смотрел боевики с Брюсом Ли, Джеки Чаном и Джетом Ли, и, подражая своим кумирам, сам стал заниматься восточными единоборствами, в особенности муай-тай. В изучении единоборств юный Йирам проявил необычайное упорство и трудолюбие, например, он был способен отрабатывать удары, увиденные им в фильмах, бесчетное количество раз, до тех пор, пока они не получались именно такими, какими он их видел в фильмах. Когда его отец попытался запретить ему заниматься изучением тайского бокса, Паном пригрозил ему, что покончит жизнь самоубийством, после чего отец вынужден был уступить и даже сам стал заниматься обучением сына, так как имел определенный опыт тренерской работы в муай тай. В 15 лет Паном Йирам стал учеником известного тайского каскадёра и постановщика боевых сцен Панны Риттикрая. Паном занимался в колледже физического воспитания в провинции Маха Сарахам, где изучал различные единоборства, от тхэквондо до дзюдо.

Вскоре Йирам стал одним из каскадёров команды Риттикрая. Он дублировал известного гонконгского актёра Саммо Хуна в рекламе энергетических напитков, а также Робина Шу в фильме «Смертельная битва 2: Истребление». Риттикрай и Йирам проявили интерес к древнему стилю муай-боран, из которого берёт начало современный муай-тай. После нескольких лет тренировок был создан короткий фильм, в котором Паном демонстрировал все свои способности. Этот фильм заинтересовал режиссёра и продюсера Прачия Пинкаю, который совместно с Риттикраем приступил к съёмкам фильма с Йирамом в главной роли.

В 2003 году на экраны вышел боевик «Онг Бак: Тайский воин», в котором Паном Йирам (для западных зрителей он взял псевдоним Тони Джаа) исполнял сложнейшие трюки с экстремальной акробатикой и скоростными боями . При съёмках не использовались никакие механические средства и компьютерная графика, все трюки Джаа выполнял сам. Фильм имел большой успех, и о Тони Джаа заговорили как о новой звезде азиатских боевиков. Следующим крупным проектом трио Джаа, Риттикрай, Пинкаю стала картина 2005 года «Честь дракона» (фильм также известен как «Том-ям-Кунг», «Защитник» и «Тайский дракон»), имевшая большой успех в Таиланде и Гонконге, а в 2006 году выпущенная в США под названием «Квентин Тарантино представляет: Защитник». Фильм стал самой коммерчески успешной тайской лентой, выходившей на Западе. Тони Джаа активно участвовал в пиар-кампании фильма за пределами Таиланда, устраивая показательные выступления в США, Японии и других странах.

Осенью 2006 года Джаа приступил к работе над фильмом «Онг Бак 2», в котором он впервые пробует себя в роли режиссёра. Выход картины состоялся 5 декабря 2008 года. Кинокомпания Sahamongkol Film International, выпустившая оба хита Тони, ранее анонсировала фильм «Меч», в котором Джаа должен был продемонстрировать искусство традиционного тайского боя с двумя мечами, однако запланированная работа над картиной по неназванным причинам была отменена. После некоторых трудностей Джа и Риттикрай сняли «Онг Бак 3», который вышел на экраны в мае 2010 года.

В 2015 году состоялся голливудский дебют Тони Джаа — в фильме Джеймса Вана «Форсаж 7»[1][2].


Фильмография

Год Фильм Оригинальное название Роль
1997 Смертельная битва 2: Истребление Mortal Kombat: Annihilation Лю Кан (дублёр Робина Шу)
2003 Онг Бак Ong bak Тинг
2004 Телохранитель The Bodyguard Боец-покупатель из супермаркета
2005 Честь дракона Tom yum goong/The Protector Кхам
2007 Телохранитель 2 The Bodyguard 2 Уличный продавец фарфоровых слонов
2008 Онг Бак 2 Ong bak 2 Тинг, также режиссёр и сценарист
2010 Онг Бак 3 Ong bak 3 Тинг, также режиссёр и сценарист
2013 Честь дракона 2 Tom yum goong 2/The Protector 2 Кхам
2015 Работорговля Skin Trade Тони
2015 Форсаж 7 Furious 7 Кьет
2015 Человек будет расти A Man Will Rise также режиссёр
2015 S.P.L. Звёзды судьбы 2 Saat po long 2 Chai
2016 Никогда не сдавайся 3 Never Back Down 3 камео
2017 Три икса: Мировое господство xXx: The Return of Xander Cage Тэлон

Напишите отзыв о статье "Тони Джаа"

Примечания

  1. Kit, Borys. [www.hollywoodreporter.com/heat-vision/fast-furious-7-tony-jaa-598052 Asian Star Tony Jaa Joins 'Fast and Furious 7' (Exclusive)]. The Hollywood Reporter (23 августа 2013). Проверено 26 августа 2013.
  2. Collura, Scott. [m.ign.com/articles/2013/08/24/ong-baks-tony-jaa-joins-fast-and-furious-7 Ong Bak’s Tony Jaa Joins Fast and Furious 7]. IGN (23 августа 2013). Проверено 24 августа 2013.

Ссылки


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Тони Джаа

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.