Джебраильский уезд
|
Джебраильский уезд
|
Джебраильский (Карягинский) уезд — административная единица в Елизаветпольской губернии. Занимала юго-восточную часть последней, граничила на юге с Персией (р. Аракс). Площадь Джебраильского уезда равнялась, по Стрельбицкому, 2922,6 кв. вёрст. Административный центр — село Карягино (до 1905 года — селение Джебраил).
Содержание
История
Территория Джебраильского уезда входила в состав Карабахского ханства, которое по Гюлистанскому трактату, в 1813 году, было присоединено к России. В 1822 году преобразованно в провинцию. В 1840 году провинция эта была преобразована в Шушинский уезд, из которого в 1873 году[2], был выделен Джебраильский уезд.
Асландузский брод на Араксе в уезде, на пути из Персии к Шуше, был известен блистательной победой, одержанной 19 октября 1812 г. незначительным отрядом полковника Котляревского (1500 пехотинцев, 500 кавалеристов и 6 орудий) над 30000 корпусом персидского принца Аббаса-Мирзы[3].
В 1905 году административный центр уезда был перенесен в село Карягино, а сам уезд переименован в Карягинский[4].
Географическое положение
Поверхность Джебраильский уезд на северо-западной окраине возвышенна (гора Зиарат — 8186 фт.) и представляет пастбища, лежащие выше предела лесов, южнее горы понижаются и образуют холмистую страну, кое-где одетую лесом, на самом юге, на берегу Аракса, и на востоке уезда находятся низменные и степные пространства (на В Карабахская степь). Весь Д. у. находится в бассейне Аракса и орошается его левыми, текущими к югу, небольшими притоками: Кендаланом, Куру-чаем, Черекеном, Кезлу-чаем и р. Акарой. Речки эти весной полноводны, летом же содержат весьма мало воды. Аракс и Акара изобилуют водой и летом. Нагорные летние пастбища и низменные степные пространства служат поочередно местопребыванием кочевых или полукочевых жителей, остальные же местности заняты оседлым населением, которое занимается земледелием, садоводством и шелководством.
Климат
Климат северной нагорной полосы отличается обилием выпадающей влаги; предгорья снабжены ею в достаточном количестве, низменности же и степи, при весьма сухом и жарком в течение лета климате, пригодны для культуры только при условии искусственного орошения.
Население
Население в 1891 году составляло 52 000 чел (азербайджанцы, армяне, курды)[3]. По данным переписи 1897 года в уезде проживало 66,360 тыс. чел., из которых азербайджанцы (в ЭСБЕ — «адербейджанские тюрки»)[3] — 49 189 чел., армяне — 15 746 чел.[5].
Административное деление
В 1913 году в уезд входило 30 сельских правлений[6]:
|
|
|
Сельское хозяйство
В низменных местностях при орошении разводили все хлеба и растения, свойственные Закавказью (пшеница, ячмень, рис, кунжут, хлопок, виноград, шелковица, персики, каштаны, гранаты и т. п.) Всех населенных мест насчитывалось 178. Крупного рогатого скота, лошадей, ослов и верблюдов в Д. уезде в 1891 г. насчитывалось 37000, а мелкого — 108000 голов.
Фабрики и заводы
Число фабрик и заводов в 1890 г. было 130, рабочих 304, сумма производства — 26820 р.
Торговля
Через уезд в 1891 году вывезено товаров в Персию на 66840 руб., а привезено на 204237 руб. От Елизаветполя 220¼ вер.
Напишите отзыв о статье "Джебраильский уезд"
Примечания
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_gub_97.php?reg=63 Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г.]. [www.webcitation.org/65srGnsgk Архивировано из первоисточника 3 марта 2012].
- ↑ Мильман А. Ш. Политический строй Азербайджана в XIX — начале XX веков (административный аппарат и суд, формы и методы колониального управления). — Баку, 1966, с. 157
- ↑ 1 2 3 Карягино // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Джебраиль // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/emp_lan_97_uezd.php?reg=381 Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г. Джебраильский уезд]
- ↑ [www.prlib.ru/Lib/pages/item.aspx?itemid=391 Волостныя, станичныя, сельскія, гминныя правленія и управленія, а также полицейскіе станы всей Россіи съ обозначеніем мѣста ихъ нахожденія]. — Кіевъ: Изд-во Т-ва Л. М. Фишъ, 1913.
Ссылки
- Джебраиль // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Карягино // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Джебраильский уезд
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
