Джевдет, Абдулла

Абдулла Джевдет
Дата рождения:	1869(1869)
Дата смерти:	1932(1932)
Направление:	турецкая философия

Абдулла Джевдет Карлыдаг (тур. Abdullah Cevdet Karlıdağ, 1869—1932) — турецкий философ-материалист и просветитель, по профессии и образованию — врач. Кроме того, известен как поэт, литературный переводчик, идеолог движения младотурок. Сыграл значительную роль в вестернизации Турции в 1908—1918, однако продолжил свою деятельность и позднее, в годы правления Ататюрка, оказав на последнего большое влияние.

На Джевдета оказали влияние взгляды западных философов-материалистов и распространённая в XIX в. критика религии как консервативного пережитка прошлого. Он начал публиковать статьи на социальные, религиозные, экономические и литературные темы в журнале İctihad, который он основал в 1904 в Женеве, и через который продвигал свои модернизаторские идеи в мусульманские массы. За свою политическую активность в Европе несколько раз подвергался арестам и высылке.

Цель младотурок, к которым принадлежал и Джевдет, состояла в свержении режима султана Абдул-Гамида II. С этой целью Джевдет, вместе с 4 студентами-медиками Военно-медицинской академии в Стамбуле основали тайный «Комитет единства и прогресса» в 1889 г. Первоначально комитет не ставил перед собой политических задач, однако скоро он разросся, ряд видных деятелей образовали фракции, и в конце концов он превратился в младотурецкое движение, свергнувшее султана в 1908 г. Тем не менее, сам Джевдет мало участвовал в политической деятельности общества, а скорее использовал его для продвижения своих секулярных идей.

Несколько раз находился под судом по обвинению в кощунстве против ислама и Пророка Мухаммеда. По этой причине противники называли его прозвищами «вечный враг ислама» и «адуваллах» (враг Аллаха). Наиболее известный из судебных процессов, связанных с его именем, был вызван тем, что он одобрительно высказался о вере бахаи в своей статье для журнала Ictihad 1 марта 1922.

Литература

• Karl Süssheim, "Abd Allah Djewdet’, Encyclopedia of Islam (EI1; Supplement), Leiden/Leipzig, 1938, 55-60.
• Şerif Mardin, [www.iletisim.com.tr/iletisim/book.aspx?bid=267 Jön Türklerin Siyasi Fikirleri, 1895—1908], Istanbul 1964 (1992), 221-50.
• idem, Continuity and Change in the Ideas of the Young Turks, expanded text of a lecture given at the School of Business Administration and Economics Robert College, 1969, 13-27.
• Frank W. Creel, The program and ideology of Dr. Abdullah Cevdet: a study of the origins of Kemalism in Turkey (unpublished PhD thesis), The University of Chicago, 1978.
• M. Sukru Hanioglu, Bir siyasal düşünür olarak Doktor Abdullah Cevdet ve Dönemi, Istanbul, 1981.
• idem, Bir siyasal örgüt olarak Osmanlı Ittihad ve Terakki Cemiyeti ve Jon Türklük, Istanbul, 1986.
• idem, [www.amazon.com/Opposition-Studies-Middle-Eastern-History/dp/0195091159 The Young Turks in Opposition], Oxford University Press, 1995.
• Necati Alkan, [journals.cambridge.org/action/displayIssue?jid=BSO&volumeId=68&issueId=01 «The eternal enemy of Islam: Abdullah Cevdet and the Baha’i Religion»], Bulletin of the School of Oriental and African Studies, 68:1, 2005, 1-20.

Отрывок, характеризующий Джевдет, Абдулла

Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.