Зума, Джейкоб

Джейкоб Зума зулу Jacob Zuma<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Президент ЮАР
с 9 мая 2009 года
Вице-президент:	Кгалема Мотланте Сирил Рамафоса
Предшественник:	Кгалема Мотланте
Вице-президент ЮАР
14 июня 1999 года — 14 июня 2005 года
Президент:	Табо Мбеки
Предшественник:	Табо Мбеки
Преемник:	Фумзиле Мламбо-Нгкука
Президент Африканского национального конгресса
с 18 декабря 2007 года
Предшественник:	Табо Мбеки
Вероисповедание:	Протестантизм
Рождение:	12 апреля 1942(1942-04-12) (82 года) Инкандла, Квазулу-Натал, ЮАР
Супруга:	Гертруда Сизакеле Хуало Кейт Зума Нкосазана Дламини-Зума Номпумелело Нтули Тобека Мадиба
Дети:	18
Партия:	Африканский Национальный Конгресс
Награды:

Джейкоб Гедлейихлекиса Зума (зулу Jacob Gedleyihlekisa Zuma; род. 12 апреля 1942) — южноафриканский политический деятель. Вице-президент ЮАР с 14 июня 1999 года по 14 июня 2005 года, председатель правящей партии Африканский национальный конгресс с 18 декабря 2007 года, действующий президент ЮАР с 9 мая 2009 года.

Биография

Молодые годы

Джейкоб Зума родился 12 апреля 1942 года в Инкандла, Квазулу-Натал, ЮАР. Принадлежит к зулусскому народу. Его отец был полицейским и умер, когда Зума был ребёнком. Его мать была домработницей. Он не получил формального школьного образования. У него два брата — Майкл и Джозеф.

В 1959 году вступил в Африканский национальный конгресс, в 1963 году — в Южно-Африканскую коммунистическую партию.

С 1975 по 1990 год, как большинство членов АНК, находился в изгнании в Свазиленде, Мозамбике и Замбии. Одним из первых вернулся в страну, когда запрет на АНК был отменён.

Автор многих скандальных высказываний, касающихся в частности однополых браков и подростковой беременности. Также против Зумы выдвигались обвинения в изнасиловании в 2005 году и коррупции. Зума был оправдан судом по всем обвинениям, хотя его сторонников обвиняли в давлении на суд, включая организацию митингов и демонстраций вокруг здания суда.

Пост президента ЮАР

Первый срок

6 мая 2009 года 277 голосами членов парламента был избран четвёртым Президентом ЮАР со времен падения режима апартеида.

Второй срок

21 мая 2014 года Джейкоб Зума был избран на второй пятилетний срок на первом заседании нового состава Национальной ассамблеи после парламентских выборов 7 мая, на которых Африканский национальный конгресс, получил более 62% голосов и 249 мандатов в 400-местной палате. Так как, Зума был единственным кандидатом — голосование не проводилось. Верховный судья Мохоенг Мохоенг, ведший первое заседание палаты, сказал:

Я объявляю Джейкоба Зуму избранным президентом Южно-Африканской республики.

Президент России Владимир Путин в телеграмме поздравил Зуму с переизбранием, отметив дружественный характер отношений между Россией и ЮАР, сообщил, что рассчитывает на продолжение конструктивного сотрудничества и, поблагодарив Зуму за приглашение на церемонию инаугурации, добавил, что российскую делегацию возглавит спикер нижней палаты российского парламента Сергей Нарышкин.

24 мая в президентском дворце в Претории Джейкоб Зума приведен к присяге на второй срок. На церемонии инаугурации присутствовали около 4 тысяч гостей, в том числе делегации России, Индии и Китая. США и Великобритания воздержались от направления своих представителей. В своей инаугурационной речи Зума заявил, что «мы продолжим работу в таких форумах, как БРИКС, чтобы сделать мир более честным и справедливым», дав клятву быть гарантом конституции и закона, прилагать все усилия для улучшения жизни народа ЮАР и защищать территорию страны. После инаугурации он заявил, что основной акцент в своей работе новое правительство сделает на экономическом развитии и проектах по инфраструктурному строительству, чтобы создать большое количество новых рабочих мест.

25 мая Джейкоб Зума назначил Сирила Рамафосу на должность вице-президента ЮАР и огласил список нового правительства, заявив, что появились новые министерство связи и почты, министерство водных ресурсов и санитарии и министерство развития малого бизнеса. В общей сложности в правительстве 35 министерских постов.

7 июня Джейкоб Зума был госпитализирован для прохождения обследования, так как по заявлению АНК «президенту следует сделать перерыв», после чего в заявлении канцелярии президента было сказано, что «врачи удовлетворены состоянием президента».

Личная жизнь

Джейкоб Зума — многожёнец, и первый президент Южной Африки, официально заявивший о приверженности традиционному для зулусов многожёнству, у него 8 жён (из них 5 — официальные). Первый раз Джейкоб Зума женился на Гертруде Сизакеле Хуало в 1973 году, вскоре после своего выхода из тюрьмы, куда он был заключен за борьбу против режима апартеида. Впоследствии он женился на Кейт Зума, которая скончалась в 2000 году, затем — на Нкосазане Дламини-Зума (позднее он с ней развёлся, она стала министром иностранных дел, после чего занимала пост министра внутренних дел). Со своей четвёртой женой Номпумелело Нтули он сочетался браком в 2007 году. Предпоследний раз Джейкоб Зума сочетался законным браком 4 января 2010 года с Тобекой Мадиба. 20 апреля 2012 года Зума вступил в брак с Глорией Бонги Нгема. Сообщается, что у него 18 собственных детей.

Отрывок, характеризующий Зума, Джейкоб

– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.