Бьюкенен, Джеймс

Эта статья о президенте США. Об экономисте, лауреате Нобелевской премии, см. Джеймс Макгилл Бьюкенен.

Джеймс Бьюкенен James Buchanan
15-й Президент США
4 марта 1857 — 4 марта 1861
Вице-президент:	Джон Брекинридж
Предшественник:	Франклин Пирс
Преемник:	Авраам Линкольн
Посол США в Великобритании
11 апреля 1853 — 15 марта 1856
Президент:	Франклин Пирс
Предшественник:	Джозеф Инджерсолл
Преемник:	Джордж Даллас
17-й Государственный секретарь США
10 марта 1845 — 7 марта 1849
Президент:	Джеймс Полк
Предшественник:	Джон Кэлхун
Преемник:	Джон Клейтон
Сенатор от штата Пенсильвания
6 сентября 1834 — 5 марта 1845
Предшественник:	Уильям Вилкинс
Преемник:	Саймон Кэмерон
Посол США в России
4 января 1832 — 5 августа 1833
Президент:	Эндрю Джексон
Предшественник:	Джон Рэндольф
Преемник:	Мэхлон Дикерсон
Член Палаты Представителей США от 4-го избирательного округа Пенсильвании
4 марта 1823 — 4 марта 1831
Предшественник:	Джеймс Митчелл
Преемник:	Уильям Хистер
Член Палаты Представителей США от 3-го избирательного округа Пенсильвании
4 марта 1821 — 4 марта 1823
Предшественник:	Джейкоб Хибшмен
Преемник:	Даниэл Миллер
Вероисповедание:	пресвитерианство
Рождение:	23 апреля 1791(1791-04-23) Коув-Гэп, Пенсильвания
Смерть:	1 июня 1868(1868-06-01) (77 лет) Ланкастер
Место погребения:	Кладбище «Вудворд Хилл»
Отец:	Джеймс Бьюкенен
Мать:	Элизабет Спеар
Супруга:	холост
Партия:	Демократическая Партия
Автограф:

Джеймс Бьюке́нен (англ. James Buchanan [ˈd͡ʒeɪmz bjuːˈkænən]; 23 апреля 1791 года, Коув-Гэп, Пенсильвания — 1 июня 1868 года, Ланкастер, Пенсильвания) — американский политик, 15-й президент США от партии демократов в 1857—1861 годах, последний перед расколом Севера и Юга и Гражданской войной в США. Консенсус историков традиционно считает Бьюкенена худшим из президентов США за всю историю; этот взгляд, впрочем, оспаривается некоторыми авторами.

Дипломатическая карьера

Джеймс Бьюкенен родился в многодетной семье ирландского фермера. Получив юридическое образование в колледже, во время Англо-Американской войны он работает адвокатом. Единственный из всех президентов США холостяк: потеряв в юности невесту, он решил никогда не жениться.1814-1816 гг. Бьюкенен — депутат парламента штата Пенсильвания. В 1831 году Бьюкенен был назначен посланником при петербургском Дворе и заключил первый торговый договор между Россией и Соединёнными Штатами. По возвращении на родину (1833), Бьюкенен был избран от Пенсильвании в вашингтонский сенат. Здесь Бьюкенен держался примирительного между аболиционистами и рабовладельцами направления, но защищал независимость отторгнутого от Мексики рабовладельческого Техаса. С 1836 по 1841 год был председателем сенатского Комитета по международным отношениям. В президентство Полка (из партии южан), кандидатуру которого Бьюкенен поддерживал, он был назначен государственным секретарём США (1845—1849). Во время его управления вопрос о Техасе привёл к войне с Мексикой, а конфликт с Англией относительно территории Орегона был улажен соглашением, в котором северо-восточной границей Штатов определена 49 параллель. В 1849 году Бьюкенен принял пост посланника в Лондоне. В следующем году Бьюкенен был членом Остендской конференции, провозгласившей право Соединённых Штатов на присоединение острова Кубы путём покупки или завоевания. Рабовладельческая партия желала этим оградить себя от опасности, угрожавшей её интересам в том случае, если бы испанцы приступили к освобождению негров.

Президентство

В 1856 году Бьюкенен был избран как кандидат демократов (южан) в президенты США. Благодаря тому, что он отсутствовал во время жарких прений в конгрессе в 1856 году по поводу билля о Канзасе-Небраске, которые разожгли страсти во всей стране и резко поставили друг против друга две враждебные партии, Бьюкенен ещё мог некоторое время держаться неопределённого направления, стремясь если не устранить, то отсрочить надвигавшийся разрыв между Севером и Югом. Став на сторону Юга, он стремился прекратить агитацию против рабства. Бьюкенен утверждал, что не видит никакой правовой возможности насильно удерживать штаты в Союзе. Таким образом, он пассивно наблюдал, как из Союза вышла Южная Каролина, которая впоследствии, вместе с шестью другими штатами, образовала Конфедеративные Штаты Америки.

Последствия и смерть

Во время войны Бьюкенен вернулся в родную Пенсильванию. В прессе его часто обвиняли в нерешительности, приведшей к расколу Союза, а иногда, даже в предательстве. 1 июня 1868 года Бьюкенен умирает. В особом сочинении Бьюкенен пытался в 1866 году защитить свою политику. Попытку смягчить суровый приговор современников над Бьюкененом сделал также автор Кёртис в своём сочинении «Life of J. В.» (2 т., 1883).

Литература

• Букэнэн, Джемс // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Бьюкенен, Джеймс

– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.