Мэнчем, Джеймс

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Джеймс Мэнчем»)
Перейти к: навигация, поиск
Джеймс Ричард Мари Мэнчем
англ. James Richard Marie Mancham
1-й Президент Сейшельских Островов
29 июня 1976 — 5 июня 1977
Преемник: Франс-Альбер Рене
 
Рождение: 11 августа 1939(1939-08-11) (84 года)
Виктория, Британские Сейшелы
Отец: Ричард Мэнчем
Мать: Эвелин Мэнчем
Супруга: Хезер Джин Эванс
Кэтрин Олсен
Дети: дочь Кэролайн
сыновья Ричард, Александр
Партия: Сейшельская Демократическая Партия (англ.)
 
Сайт: [jamesmancham.com ncham.com]

Сэр Дже́ймс Ри́чард Мари́ Мэ́нчем (англ. James Richard Marie Mancham; род. 11 августа 1939, Виктория, Британские Сейшелы) — сейшельский политический и общественный деятель, адвокат, первый Президент Сейшельских Островов, стоявший во главе государства в 19761977 годах. Основатель Сейшельской Демократической Партии (англ.) (СДП).

Во внешней политике Мэнчем ориентировался, главным образом, на Великобританию, колониальным владением которой Сейшельские острова были до независимости. Особенное внимание он уделял развитию туризма на островах. Президентство Мэнчема продолжалось менее года: в июне 1977 года на Сейшелах произошёл государственный переворот, в результате которого к власти пришёл лидер сейшельской оппозиции, социалист Франс-Альбер Рене, и его сторонники. Отсутствовавший в стране на момент переворота, Мэнчем был вынужден остаться в Великобритании. На Сейшелы он вернулся лишь в начале 1990-х годов, где проживает до сих пор, участвуя в политической и общественной жизни государства.





Биография

Ранние годы

Джеймс Мэнчем родился 11 августа 1939 года в городе Виктория. Он был поздним, но первым ребёнком в семье сейшельского предпринимателя Ричарда Мэнчема и его жены Эвелин. Мальчик получал образование сперва в Сейшельском колледже, а затем был отправлен в Великобританию, в лондонский колледж Уилсона, где стал учиться на адвоката. По окончании колледжа в 1958 году он вошёл в Совет по юридическому образованию (англ.) — орган, контролирующий юридическое образование будущих адвокатов в Англии и Уэльсе. Наконец, в 1961 году Мэнчема приняли в ассоциацию адвокатов в Миддл Темпл (англ.)[1].

Приход в политику

В 1964 году молодой адвокат Мэнчем основал и возглавил правоцентристскую Сейшельскую Демократическую Партию (англ.) (СДП), которая выступала за выход Сейшел из состава Британской империи и — первоначально — автономию в её составе. После того, как британские власти сообщили о том, что намерены предоставить Сейшелам исключительно полную независимость, СДП выдвинула лозунг сохранения тесной связи с метрополией[2].

В 1967 году усилившееся забастовочное движение на островах вынудило Великобританию ввести на Сейшелах всеобщее избирательное право и разрешить в 1970 году создание Законодательного собрания[3], на первых всеобщих выборах в которое СДП получила 53,8 % голосов[4]. Мэнчем вступил в должность верховного министра колонии. На этом посту он начал активно содействовать развитию туризма на Сейшелах, в частности, выступив инициатором строительства международного аэропорта на острове Маэ. Открывшийся 4 июля 1971 года, аэропорт открыл зарубежным туристам доступ на острова. Несмотря на произошедшую в 1972 году на Сейшелах инфляцию, вызванную притоком средств от туризма, Мэнчем продолжил развитие туристической отрасли. В 1973 году порт Виктории — столицы Сейшел — был расширен и углублён для того, чтобы принимать крупные океанские суда[2].

В 1974 году британские власти сообщили Мэнчему о своём намерении предоставить Сейшельским островам независимость, при этом отказываясь от каких-либо обязательств со своей стороны. 24 апреля того же года на островах состоялись выборы в Законодательное собрание, которому предстояло принять законодательство будущего независимого государства. По результатам выборов СДП, возглавляемая Мэнчемом, получила 52,37 % голосов сейшельцев[4]. Второе место досталось социалистической партии Сейшельский Народный Прогрессивный Фронт (англ.) (СНПФ), во главе которой стоял Франс-Альбер Рене. 1 октября Мэнчем сформировал правительство и стал главным министром страны[5], а Рене — министром земель. По мнению британцев, настоявших на последнем, назначение лидера оппозиции на министерскую должность должно было поспособствовать внутреннему спокойствию на Сейшелах[2].

Накануне предоставления независимости Сейшельским островам британские власти оказывали существенную поддержку Мэнчему и его партии. В качестве советника Мэнчема по конституционным вопросам к нему был направлен известный английский юрист Денис Греннан. Именно он убедил премьер-министра в том, что выступление СДП за получение независимости Сейшел будет единственно верным решением. Приблизительно в это же время прибывшего в Лондон Манчама посетил человек, назвавшийся Фокс-Талботом, представителем «одной антикоммунистической организации», а также состоявшим в МИ-6. Фокс-Талбот обещал предоставить финансовую поддержку газете «Сейшеллес уикли», поддерживавшей СДП. Таким образом, благодаря Фокс-Талботу за последующие 3 года на счет Мэнчама в одном из швейцарских банков было переведено около 3 тысяч фунтов стерлингов[6].

В марте 1975 года в Лондоне состоялась так называемая учредительная конференция, на которой велись переговоры об условиях предоставления Сейшельским островам независимости. Со стороны Сейшел в ней принимали участие представители обеих партий — как СДП, так и СНПФ[5]. В итоге, стремясь добиться от сейшельского руководства провозглашения полной независимости, 2 января 1976 года британское правительство согласилось выплатить Сейшелам 10 миллионов фунтов стерлингов в первые 2 года независимости и далее по 1,7 миллионов в последующие 4 года, если те объявят о своей независимости в течение полугода с момента предложения. Спустя несколько месяцев, 29 июня 1976 года, ровно в полночь британский флаг над домом губернатора был спущен, а на смену ему поднят новый, сейшельский. В тот же день Мэнчем принял присягу президента, а Рене занял пост премьер-министра Сейшельских островов[2]. Новое правительство стало по сути коалиционным — в него входили шесть представителей СДП против пяти министров от СНПФ[7].

Президентство

На посту президента Мэнчем продолжал считать развитие туризма на Сейшелах приоритетным направлением, поскольку именно оно приносило основной доход государству, при этом уделяя гораздо меньшее внимание удовлетворению потребностей населения. Дорогостоящие продовольственные товары, предназначенные для туристов, ввозились на острова из Великобритании, ЮАР, Австралии и других стран. Некоторые источники свидетельствуют о том, что и сам президент нередко тратил государственные средства на собственные нужды[8].

В отличие от премьер-министра Рене и его сторонников, Мэнчем стремился к сближению и интеграции с Великобританией. Кроме того, он установил тесные отношения с ЮАР, США, а также Францией, ещё в мае 1976 года в Париже заявив, что Франции «предстоит сыграть большую роль в укреплении молодого государства». В общей сложности французский Фонд помощи и сотрудничества предоставил Мэнчему безвозмездные субсидии в размере 1,5 миллионов франков.

Во главе сейшельской полиции по инициативе президента были поставлены британские офицеры[8]. 30 июня 1976 года Сейшельские острова установили дипломатические отношения с СССР, 21 сентября того же года — стали членом ООН[9].

Будучи президентом, Мэнчем посетил несколько международных конференций под эгидой таких организаций, как ASTA (англ.), CPA (англ.), APF (англ.), а также ООН. Кроме того, он был основным докладчиком на саммите ЮНЕСКО в Найроби в 1977 году[10].

В период президентства Мэнчема его портрет изображался на некоторых сейшельских монетах, а также на аверсах банкнот достоинством 10, 20, 50 и 100 сейшельских рупий[11].

Переворот. В изгнании

5 июня 1977 года, пока президент Мэнчем находился в Лондоне, на конференции лидеров стран Содружества наций, воспользовавшийся его отсутствием Франс-Альбер Рене инициировал государственный переворот. Заручившись поддержкой подготовленных в Танзании боевиков, высадившихся в тот же день в порту Виктории, он объявил о низложении Мэнчема и провозгласил себя новым президентом Сейшельских островов[12].

Мэнчем, который был вынужден остаться в Великобритании, призвал Запад «всеми силами остановить распространение марксизма» на юге Африки. Добившись некоторой финансовой и военной помощи со стороны западноевропейских государств, бывший президент и его сторонники организовали вербовку наёмников, в том числе из бывших военнослужащих британской армии, для осуществления контрпереворота на Сейшелах. Их планы были сорваны сейшельскими органами безопасности: 29 апреля 1978 года на островах были арестованы несколько человек, подозреваемых в причастности к подготовке государственного переворота. В ходе расследования выяснилось, что возглавляемые «Сумасшедшим Майком» Хоаром заговорщики располагали большим количеством оружия и боеприпасов, спрятанных в разных точках Сейшельского архипелага. Внутреннее восстание, по плану организаторов переворота, должна была поддержать группа в составе 200 британских, французских и южноафриканских наёмников, которая готовилась отплыть на Сейшелы из кенийской Момбасы на судне, принадлежащем одному из сторонников Мэнчема[13].

Несмотря на неудачу, Мэнчем не отказался от идеи государственного переворота. В конце 1979 года он инициировал новый заговор против Рене, прибегнув к финансовой помощи своего друга, саудовского миллионера Аднана Кашоги (англ.). По данным сейшельских внутренних органов, в нём принимали участие южноафриканские граждане, а также бельгиец и француз[14].

В общей сложности Мэнчем провёл в вынужденной эмиграции почти пятнадцать лет. В этот период он занимался консультациями по вопросам международной торговли, выступал в качестве специалиста по международному маркетингу, консультировал ряд крупных компаний. «Очень интересным», по словам самого Мэнчема, был период, когда он возглавлял западноберлинскую авиакомпанию «Berlin European Airways», сформированную для удобства перелётов граждан ФРГ в Западный Берлин[15]. До самого конца изгнания он призывал международное сообщество к «восстановлению демократии» на Сейшельских островах, выступал с лекциями на тему «Борьба за власть в Индийском океане» в университетах стран Европы и США[10].

Возвращение

В начале 1992 года власти Сейшел сняли запрет на оппозицию в стране, и Мэнчему было разрешено вернуться на родину и участвовать в политической жизни государства. 12 апреля того же года он прибыл в Викторию. К возвращению Мэнчема, сопровождаемого женой и шестилетним сыном, в столице Сейшел были приняты интенсивные меры безопасности: на протяжении первых двух лет пребывания на островах семья бывшего президента тщательно охранялась полицейскими[16]. Вскоре по прибытии Мэнчем провозгласил себя «апостолом национального примирения», возглавил издательство ежемесячного журнала «Le Revue de Seychelles»[10]. В июле 1993 года Мэнчем и его партия — СДП — приняли участие в сейшельских всеобщих выборах (англ.), по результатам которых предстояло определить имя президента страны и состав Законодательного собрания. В обоих случаях демократы потерпели поражение, встав лишь на вторые позиции: пост главы государства остался за действующим президентом Франсом-Альбером Рене, который получил 59,5 % голосов против 36,72 % Мэнчема, а большинство в Законодательном собрании сохранил СНПФ с 57,48 % голосов против 32,80 % у СДП[4]. Ещё меньший успех ждал Мэнчема на выборах 1998 года (англ.) — он получил поддержку 13,8 % избирателей и занял третье место, уступив не только Рене (66,67 %), но и представителю Сейшельской Национальной Партии (англ.) Вавелю Рамкалавану (англ.) (19,53 %)[4].

С 1998 года Мэнчем прекратил участие в президентских выборах, а в 2005 году оставил пост главы Сейшельской Демократической Партии. На сегодняшний день он продолжает участвовать в политической жизни Сейшел и мирового сообщества: посещает международные конференции, симпозиумы, саммиты, является лауреатом международных наград и премий, а также автором нескольких литературных работ, в том числе книги «Похищенный Рай» о перевороте 1977 года, собственной автобиографии, а также книги «Война в Америке: взгляд из Индийского океана», написанной Мэнчемом вскоре после событий 11 сентября в Нью-Йорке. По словам политика, на создание этой книги его натолкнул собственный сын: «Пришло время, когда мой сын начал задавать мне вопросы и услышал в ответах о тех вещах, о которых раньше не знал. Я понял, что я обязан рассказать потомкам некоторые из моих историй…»[15].

В 2011 году Джеймс Мэнчем был удостоен Премии Мира Гузи в области политической деятельности за работу, направленную на улучшение благосостояния людей, и продвижение международных инициатив по сотрудничеству и развитию[17][18].

Критика

В годы авторитарного правления Франса-Альбера Рене бывший президент и его партия подвергались резкой критике со стороны официальных властей: в своих выступлениях и обращениях к народу Рене называл СДП «реакционной»[19]. В Советском Союзе, официально поддерживавшем режим Рене, Мэнчем, придерживавшийся «проимпериалистической политики», также характеризовался крайне негативно. Так, журнал «Огонёк» называл его «ставленником колонизаторов» и «английским агентом»[20], а журнал «Азия и Африка сегодня» — «главарём прозападного режима»[21].

Семья, увлечения, занятия

В 1963 году Мэнчем женился на Хезер Джин Эванс, с которой развёлся в 1974 году. В браке у них родились дочь Кэролайн и сын Ричард. В 1985 году он вновь вступил в брак — с Кэтрин Олсен — лондонской журналисткой австралийского происхождения, которая познакомилась с Мэнчемом, когда брала у него интервью. Она родила ему сына Александра[22].

В свободное от политики время Мэнчем занимается плаванием и рыболовством, путешествует, много читает. Его главным хобби является коллекционирование памятных предметов, связанных с Сейшельскими островами, таких как монеты, банкноты и почтовые марки. Кроме того, помимо написания книг, бывший президент занимается журналистикой, в том числе телевизионной. Ещё в 1965—1970 годах он числился корреспондентом агентств Рейтер и Ассошиэйтед пресс, в 1964 году — стал учредителем газеты «Seychelles Weekly», а в 1974 году — выступал на телевидении Би-би-си[22].

Библиография

  • James R. Mancham. Paradise raped: life, love, and power in the Seychelles. — Methuen, 1983. — 256 p.  (англ.)
  • James R. Mancham. War on America: seen from the Indian Ocean. — Paragon House, 2002. — 172 p.  (англ.)
  • James R. Mancham. Seychelles: personalities of yesterday. — Mahe Publications, 2005. — 127 p.  (англ.)
  • James R. Mancham. Seychelles global citizen: the autobiography of the founding president of the Republic of Seychelles. — Paragon House, 2009. — 385 p.  (англ.)

Напишите отзыв о статье "Мэнчем, Джеймс"

Примечания

  1. [jamesmancham.com/biography.php Mancham Sir James Richard Marie: biography] (англ.). jamesmancham.com. Проверено 2011-15-10. [www.webcitation.org/69tUBzDVz Архивировано из первоисточника 13 августа 2012].
  2. 1 2 3 4 Lea, David; Rowe, Annamarie. [books.google.ru/books?id=ROR1xreEJTsC&pg=PA366&dq=president+mancham&hl=ru&ei=8-aZTuK5B4TLsgaRtMTRCQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CDgQ6AEwAg#v=onepage&q&f=false A political chronology of Africa]. — Taylor & Francis, 2001. — P. 366. — 499 p.
  3. Прядкин В. М. [lit.lib.ru/p/prjadkin_w_m/book.shtml На изломах двадцатого века]. — Хабаровск: Библиотека Максима Мошкова, 2009.
  4. 1 2 3 4 [africanelections.tripod.com/sc.html African Elections database: Elections in Seychelles] (англ.). africanelections.tripod.com. Проверено 2011-15-10. [www.webcitation.org/69tYqwbDl Архивировано из первоисточника 14 августа 2012].
  5. 1 2 [books.google.ru/books?id=oDBNAAAAYAAJ&q=мэнчем&dq=мэнчем&hl=ru&ei=JMSZTo34Fsz5sgba1_zECQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=7&ved=0CEgQ6AEwBg ] // Международная жизнь. — 1976. — № 7. — С. 156.
  6. Блоч, Джонатан; Фицджеральд, Патрик. [militera.lib.ru/h/bloch_fitzgerald/04.html Тайные операции английской разведки: Ближний и Средний Восток, Африка и Европа после 1945 года // Глава IV. Тайные операции в послеколониальной Африке]. Военная литература. Проверено 6 ноября 2011. [www.webcitation.org/69tUCZDFZ Архивировано из первоисточника 13 августа 2012].
  7. Mair, Lyn; Beckley, Lynnath. [books.google.ru/books?id=aHXeJtnAQ2MC&pg=PA18&dq=james+mancham&hl=ru&ei=3eWZTqWcMMnssgafg_D9Aw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CDMQ6AEwAjgK#v=onepage&q&f=false Seychelles: the Bradt Travel Guide]. — Bradt Travel Guides, 2008. — P. 18. — 240 p.
  8. 1 2 Колкер, 1982, с. 168.
  9. [www.vokrugsveta.ru/encyclopedia/index.php?title=%D0%A1%D0%B5%D0%B9%D1%88%D0%B5%D0%BB%D1%8B Энциклопедия: Сейшельские Острова]. vokrugsveta.ru. Проверено 2011-15-10. [www.webcitation.org/69tUDCLSW Архивировано из первоисточника 13 августа 2012].
  10. 1 2 3 [jamesmancham.com/activities.php Mancham Sir James Richard Marie: activities] (англ.). jamesmancham.com. Проверено 2011-15-10. [www.webcitation.org/69tYpBkCE Архивировано из первоисточника 14 августа 2012].
  11. [www.banknote.ws/COLLECTION/countries/AFR/SEY/SEY.htm#REPUBLIC OF SEYCHELLES Галерея сейшельских банкнот на сайте banknote.ws] (англ.). banknote.ws. Проверено 2011-15-10.
  12. Вовк, Михаил. [nvo.ng.ru/history/2011-07-08/15_seishely.html Советские моряки за экватором: В 80-х годах прошлого века ВМФ СССР едва не обосновался на Сейшельских островах] // Независимое военное обозрение. — 2011-07-08.
  13. Колкер, 1982, с. 168—169.
  14. Колкер, 1982, с. 169.
  15. 1 2 [www.culturaldiplomacy.org/culturaldiplomacynews/index.php?Interview-with-President-Sir-James-Richard-Marie-Mancham-Founding-President-of-the-Republic-of-Seychelles Interview with President Sir James Richard Marie Mancham, Founding President of the Republic of Seychelles] (англ.). culturaldiplomacy.org (06-11-09). Проверено 2011-15-10. [www.webcitation.org/69tYpiUxi Архивировано из первоисточника 14 августа 2012].
  16. [www.quartetbooks.co.uk/authors/catherineolsen.html Catherine Olsen] (англ.). quartetbooks.co.uk. Проверено 2011-15-10. [www.webcitation.org/69tYqQffo Архивировано из первоисточника 14 августа 2012].
  17. [www.gusipeaceprizeinternational.org/2011-laureates.html 2011 Laureates] (англ.). Gusi Peace Prize International. Проверено 1 ноября 2015.
  18. [www.nation.sc/article.html?id=231016 Mancham awarded peace prize for statesmanship] (англ.). Seychelles Nation (21 June 2011). Проверено 1 ноября 2015.
  19. René, France Albert. [books.google.ru/books?id=q9JBAAAAYAAJ&dq=James+Mancham&source=gbs_book_similarbooks The torch of freedom: a collection of speeches and writings by France Albert Réne, 1964-1977]. — Ministry of Education and Information, 1981. — P. 21. — 144 p.
  20. [books.google.ru/books?id=PBk8AQAAIAAJ&q=%D0%BC%D1%8D%D0%BD%D1%87%D0%B5%D0%BC&dq=%D0%BC%D1%8D%D0%BD%D1%87%D0%B5%D0%BC&hl=ru&ei=JMSZTo34Fsz5sgba1_zECQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=9&ved=0CE8Q6AEwCA ] // Огонёк : журнал. — 1986. — С. 23.
  21. [books.google.ru/books?id=c2ZtAAAAMAAJ&q=%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%87%D0%B5%D0%BC&dq=%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%87%D0%B5%D0%BC&hl=ru&ei=VsmZTt71DIb1sga83fiYBA&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=5&ved=0CD0Q6AEwBA ] // Азия и Африка сегодня : журнал. — 1984. — С. 6.
  22. 1 2 [www.culturaldiplomacy.org/pdf/Sir_James_R_Mancham_CV.PDF Sir James R. Mancham, KBE — PhD: biographical data] (англ.). culturaldiplomacy.org. Проверено 2011-15-10. [www.webcitation.org/69tYrOX02 Архивировано из первоисточника 14 августа 2012].

Литература

  • Колкер Б. М. Африка и Западная Европа. Политические отношения / Ответственный редактор — Л. Д. Яблочков. — М.: Наука, 1982. — С. 168—169. — 216 с.

Ссылки

  • [jamesmancham.com Официальный сайт Джеймса Мэнчема] (англ.). jamesmancham.com. Проверено 2011-15-10. [www.webcitation.org/67ezX9oRO Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Мэнчем, Джеймс

И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.