Джеймс Скотт, 1-й герцог Монмут

Джеймс Скотт, 1-й герцог Монмут James Scott, 1st Duke of Monmouth<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Герцог Монмут Герцог Бакклейх Граф Донкастер Лорд-лейтенант Стаффордшира Главнокомандующий
9 апреля 1649 года — 15 июля 1685 года
Рождение:	9 апреля 1649(1649-04-09) Роттердам
Смерть:	15 июля 1685(1685-07-15) (36 лет) Лондон, Тауэрский холм
Род:	Стюарты
Отец:	Карл II
Мать:	Люси Уолтер
Супруга:	Анна Скотт, герцогиня Бакклёйх
Награды:

Джеймс Крофтс, позднее Джеймс Скотт, 1-й герцог Монмут и 1-й герцог Бакклейх (англ. James Scott, 1st Duke of Monmouth; 9 апреля 1649, Роттердам — 15 июля 1685, Лондон) — внебрачный сын Карла II и его любовницы, Люси Уолтер, которая отправилась вместе с ним и сыном в изгнание после казни отца Карла II, короля Карла I. Монмут был обезглавлен в 1685 году после неудачной попытки свергнуть Якова II. Объявляя себя законным королём, Монмут пытался противопоставить себя как протестанта католику Якову II.

Биография

Происхождение

Монмут родился в Роттердаме в Нидерландах. Его мать Люси Уолтер имела репутацию ветреной особы. По слухам, она вовсе не была уверена в том, что король Карл был отцом Джеймса. По биографическим исследованиям Хью Ноэла Уильямса, Люси Уолтер 9 апреля 1649 года родила Монмута, которого Карл (был любовником Люси Уолтер в эти месяцы) признал. Однако Карл прибыл в Гаагу до середины сентября 1648 года, что объясняет, почему он был равнодушен к Монмуту. До короля Люси Уолтер летом 1648 года была любовницей полковника Роберта Сидни, младшего сына 2-го графа Лестера.

Серьёзные сомнения Монмута насчёт реального отцовства начались ещё в юности. По словам современников, когда Монмут вырос, он был гораздо больше похож на Роберта Сидни, чем на короля. Утверждали также, что Монмут слишком красив, чтобы быть сыном Карла II. В таком случае Монмут был племянником Элджернона Сидни и потомком известного поэта Филипа Сидни. Были слухи о том, что король Карл тайно женился на Люси Уолтер и мог бы сделать Джеймса законным наследником трона.

Однако позже король дал показания в письменном виде, что он никогда не был женат ни на ком, кроме королевы. Какой бы ни была правда, Карл признал его своим сыном, но наследником престола Монмут стать не мог, поскольку был рождён вне брака. Джеймс приобрёл свою первоначальную фамилию Крофтс по Уильяму Крофтсу.

В 2012 году был проведён тест ДНК у наследника Монмута, герцога Бакклейха, показавший его дальнюю родственную связь со Стюартами, что было признано убедительным доказательством того, что Карл II был биологическим отцом Монмута.

Жена и дети

20 апреля 1663 года герцог Монмут женился на Энн Скотт (англ. Anne Scott, 11.02.1651-06.02.1732), младшей из двух дочерей Фрэнсиса Скотта, 2-го графа Бакклейх, пэра Шотландии. В этом браке родилось семеро детей:

1. Изабелла (ум. 1748)
2. Чарльз (1672-1674), граф Донкастер
3. Джеймс (1674-1705), граф Далкит, родоначальник существующей до настоящего времени линии герцогов Бакклейх.
4. Энн (1675-1685)
5. Генри (1676-1730), граф Делорейн
6. Фрэнсис (1678-1679)
7. Шарлотта (р./ум. 1683)

От своей любовницы Элеоноры Нидхейм, дочери члена Палаты Общин, герцог имел троих признанных им внебрачных детей, получивших фамилию Крофтс:

1. Джеймс (ум. 1732), полковник, позже генерал-майор
2. Генриетта (1682-1730), в замужестве герцогиня Болтон
3. Изабель, умерла в юном возрасте.

Бунт и казнь

Поскольку его популярность увеличилась, Монмут был вынужден отправиться в сентябре 1679 в изгнание. Во время кризиса, связанного с Биллем об отводе в 1679—1681 годах ряд оппозиционных парламентариев выступал за то, чтобы в случае отстранения от престолонаследия католика Якова Йоркского объявить наследником Монмута — хотя и внебрачного сына, но протестанта.

Когда король Карл II в феврале 1685 умер, Монмут возглавил восстание, высадившись с тремя кораблями в Дорсете в начале июня 1685 года, пытаясь занять трон своего дяди.

6 июля 1685 две армии встретились в битве при Седжмуре, последнем сражении двух военных сил на английской земле. Импровизированная армия Монмута не могла конкурировать с регулярной, и он потерпел сокрушительное поражение

Несмотря на мольбу о пощаде, Джеймс Монмут был казнен 15 июля 1685 года в Тауэре.

Литература

• Violet Wyndham. Protestant Duke: Life of the Duke of Monmouth. Weidenfeld and Nicolson, London, 1976. ISBN 0-297-77099-3

Ссылки

• Монмут, Джемс // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.british-history.ac.uk/report.aspx?compid=46269 An Act to Attaint James Duke of Monmouth of High-Treason. [Chapter II. Rot. Parl. nu. 2.] {Яков II)  (англ.)
• [www.worldroots.com/foundation/britain/jamesscottdesc1649.htm Потомки Джеймса Скотта, 1-го герцога Монмут.]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Джеймс Скотт, 1-й герцог Монмут

– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.