Биркин, Джейн

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Джейн Биркин»)
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Биркин.
Джейн Биркин
Jane Birkin

Джейн Биркин, 9 декабря 1985
Имя при рождении:

Джейн Мэллори Биркин

Дата рождения:

14 декабря 1946(1946-12-14) (77 лет)

Место рождения:

Лондон, Великобритания

Профессия:

актриса, певица

Награды:

Джейн Мэ́ллори Би́ркин (англ. Jane Mallory Birkin; род. 14 декабря 1946, Лондон) — англо-французская актриса театра и кино, певица. Известна длительным личным и творческим союзом с французским певцом, актёром и режиссёром Сержем Генсбуром. Мать англо-французских актрис и певиц: Кейт Барри (фотограф и актриса, род. в 1967 году, умерла 11.12.2013), Шарлотты Генсбур (актриса и певица, род. в 1971 году) и Лу Дуайон (актриса, фотомодель и певица, род. в 1982 году).





Биография и творчество

Джейн Мэллори Биркин родилась 14 декабря 1946 года в Лондоне, в семье военного Дэвида Биркина и актрисы Джуди Кэмпбелл. Кроме неё, в семье уже был сын Эндрю Биркин, ставший позже известным режиссёром («Цементный сад») и киносценаристом («Парфюмер: История одного убийцы»).

Биркин, выросшая в свободной атмосфере свингующего Лондона 1960-х годов, уже в возрасте 17 лет решила пойти по стопам матери и впервые записалась на пробы. В этом же возрасте состоялся её дебют на сцене лондонского Haymarket Theater, где она сыграла юную глухонемую в постановке Carving a Statue Грэма Грина.

Немногим позже она участвует в пробах к мюзиклу под названием Passion Flower Hotel; в это время она знакомится с популярным композитором Джоном Барри (автором музыкальной темы к фильмам про Джеймса Бонда). В возрасте 19 лет Джейн Биркин выходит замуж за Барри. От этого брака в 1967 году рождается дочь Кейт, позже успешный фотограф знаменитостей, однако союз Биркин и Барри не продлился долго: сразу после распада отношений Джейн решает переехать с дочерью во Францию.

Причиной этого решения был не только развод, но и начавшаяся кинокарьера Джейн Биркин: после скромной дебютной роли в фильме The Knack, славу Биркин как киноактрисе приносит участие в культовом фильме Микеланджело Антониони, лауреате Каннского кинофестиваля, «Фотоувеличение» (1967 год). Джейн, игравшую там одну из фотомоделей и появлявшуюся полностью обнажённой в короткой, но весьма запоминающейся сцене, моментально заметили. В следующем году Биркин попала во Францию на кинопробы в фильм «Слоган», и хотя она не говорила по-французски, получила ведущую роль. Участие в этом фильме стало для Биркин судьбоносным: на съёмочной площадке она встретила игравшего в том же фильме Сержа Генсбура, и по словам самой Биркин, «это была любовь с первого взгляда».

Биркин и Генсбур моментально стали самой модной парой Франции; в 1969 году они выпускают свой совместный сингл Je t’aime… moi non plus («Я тебя люблю… Я тебя тоже нет»), в финале которого Биркин начинала стонать, а затем имитировала оргазм. Сингл стал самой продаваемой песней года во Франции (более миллиона копий в первые недели продаж) и ураганным хитом во всех странах Европы. Это произошло несмотря на запрет исполнения песни в радиоэфире целого ряда государств, а также на официальное заявление Папы римского с осуждением композиции. Так или иначе, песня стала визитной карточкой скандальной пары.

Кроме того, песня обозначила начало певческой карьеры Джейн Биркин. Серж Генсбур продолжил писать для её хрупкого, тонкого, срывающегося голоса песни, ставшие впоследствии «лицом» Биркин-певицы. Творческий союз Биркин с Генсбуром подкреплялся их личными отношениями, продолжавшимися 12 лет. В 1971 году у пары родилась дочь Шарлотта, популярная сегодня актриса и певица. На протяжении совместных с Генсбуром лет, Джейн Биркин продолжала активно сниматься в кино. С её участием вышло более тридцати картин, в основном комедий и детективов, не снискавших особого успеха. Однако была и одна совместная киноработа с Генсбуром — Я тебя люблю… Я тебя тоже нет (по названию песни).

Брак Генсбура и Биркин продлился 12 лет и закончился бурным разрывом. Но творческий союз композитора и его музы продолжался до самой смерти Генсбура в 1991 году.

Незадолго до разрыва с Генсбуром Джейн снимается в «Блудной дочери» культового режиссёра Жака Дуайона, который влюбляется в актрису, как мальчишка. В 1982 году от этого союза рождается третья дочь Лу Дуайон, в настоящее время известная актриса и певица. Джейн вообще шагала по жизни размашисто и без всякого страха. Если влюблялась — без колебаний выходила замуж и рожала от любимого мужчины детей. У неё было три мужа — и все из творческой среды.

Последние 30 лет Джейн живёт в Париже на левом берегу Сены, но несколько месяцев в году она проводит в своем доме на берегу моря во французской провинции Бретань. Она очень деятельный человек: никогда не сидит на месте, постоянно занята музыкальными, театральными или кинопроектами. С благоговением относится к памяти Сержа Генсбура и их любви длиною в жизнь.

Старшая дочь 46-летняя Кейт покончила жизнь самоубийством 11 декабря 2013 года, выпрыгнув из окна 4-го этажа своей квартиры в XVI округе Парижа.

Её именем названа особая модель дамской сумки «Биркин» торговой марки «Hermès».

Избранная фильмография

Дискография

Студийные альбомы

  • 1969 — Je t’aime… moi non plus with Serge Gainsbourg
  • 1971 — Serge Gainsbourg — Histoire de Melody Nelson
  • 1973 — Di doo dah
  • 1975 — Lolita go home
  • 1978 — Ex fan des sixties
  • 1983 — Baby alone in Babylone
  • 1987 — Lost song
  • 1990 — Amours des feintes
  • 1996 — Versions Jane
  • 1998 — Best Of
  • 1999 — À La Légère
  • 2004 — Rendez-Vous
  • 2006 — Fictions
  • 2008 — Enfants d’Hiver

Концертные альбомы

  • 1987 — Jane Birkin au Bataclan
  • 1992 — Integral au Casino de Paris
  • 1996 — Integral a l’Olympia
  • 2002 — Arabesque
  • 2009 — au palace (live)

Напишите отзыв о статье "Биркин, Джейн"

Примечания

Ссылки

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 Для улучшения этой статьи желательно?:

Отрывок, характеризующий Биркин, Джейн

Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Биркин,_Джейн&oldid=80491035»