Джейн Эйр (англ. Jane Eyre) — главный персонаж романа «Джейн Эйр» (1847) британской писательницы Шарлотты Бронте.
Внешность
Джейн Эйр описана как неприметная молодая девушка, внешне напоминающая неземное существо, эльфа. Себя она считает «бедной, невзрачной и маленькой». Мистер Рочестер однажды говорит о том, что у неё карие глаза, но на самом деле у Джейн они зелёные.
Жизнеописание
Детство
Родители Джейн, мистер и миссис Эйр, скончались вскоре после рождения дочери. Девочку удочерил брат матери мистер Рид. На смертном одре он заставил поклясться свою супругу Сару опекать племянницу, что являлось сущим наказанием для миссис Рид, ведь тётка невзлюбила её с первой минуты появления в доме. После смерти дяди, жизнь Джейн в доме Ридов стала невыносимой: постоянные принижения, оскорбления и стычки с двоюродными братом Джоном и сёстрами Элизой и Джорджианой, которых науськала тётя.
В десятилетнем возрасте тётка отправляет-таки нелюбимую племянницу с глаз подальше, а точнее, в Ловудскую школу-приют. Наставник учебного заведения, мистер Броклхёрст, обожает ханжеские нравоучения о пользе смирения плоти и не заботится о том, что девочки постоянно голодны и мёрзнут. Там Джейн находит своего первого друга Элен Бёрнс.
Весной в приюте разыгрывается эпидемия тифа и ослабшие здоровьем девочки умирают одна за одной, в том числе и Элен. Перед смертью подруга говорит Джейн: «Я верю и надеюсь: я иду к Богу». Эти слова и умиротворение, с которыми Элен принимает свою скорую кончину, сильно влияют на христианское восприятие мира девочки.
Джейн проводит в Ловуде восемь лет, последние два года — учительницей.
Юность
Джейн выросла. Директриса мисс Темпл, бывшая все эти годы единственным другом девушки, выходит замуж и покидает Ловуд. Мисс Эйр даёт объявление о поиске работы и получает место гувернантки в поместье Торнфилд. Она предполагает, что будет обучать дочь (Адель Варанс) миссис Фэйрфакс, но узнаёт, что та лишь экономка, домоправительница, владельцем же является некий мистер Эдвард Ро́честер. Миссис Фэйрфакс предупреждает Джейн, что хозяин редко бывает дома и она будет видеть его нечасто.
Впервые Джейн встречает Рочестера, гуляя недалеко от поместья в наступающих сумерках. Не увидев девушку из-за тумана и пытаясь не раздавить её лошадью, хозяин дома падает со скакуна и повреждает лодыжку. Джейн помогает ему добраться до коня, хотя тогда ещё не знает, что это за мужчина. Лишь возвратившись с прогулки, Джейн узнаёт, что это был Рочестер. Домовладелец в шутку утверждает, что мисс Эйр — ведьма, околдовавшая его лошадь.
Джейн понимает, что испытывает чувство к хозяину имения, то же самое происходит и с Рочестером. Следует признание в любви, а после и подготовка к свадьбе. Однако перед самым алтарём девушке предстоит узнать, что её избранник уже женат. Его законная супруга, Берта, буйнопомешанная в третьем поколении. Рочестер с отчаянием рассказывает Джейн историю его семейной жизни с Бертой — лишь после женитьбы Эдвард узнал о психическом заболевании любимой. Тогда он решил обезопасить её и от неё, разместив на чердаке и пристроив надсмотрщицу Грейс Пул.
Если бы мистер Рочестер женился на нынешней возлюбленной, то стал бы двоеженцем. Впрочем, у Джейн есть чувство собственного достоинства и она не согласна быть любовницей. Под покровом ночи отчаявшаяся девушка сбегает от милого сердцу человека. Джейн скитается в течение нескольких дней, прежде чем в изнеможении падает на ступени дома, где её, едва живую, подбирает молодой священник Сент-Джон Риверс. Сёстры пастора, Мэри и Диана, выхаживают девушку. Когда же силы возвращаются к ней, мисс Эйр устраивается учительницей в местную сельскую школу и скрывается под именем Джейн Эллиот.
Сент-Джон любит местную девушку Розамунду Оливер, но преодолевает страсть к юной красавице, утверждая, что она не стала бы хорошей женой миссионеру (кем он собирается стать). Позже священник узнаёт истинное имя Джейн и рассказывает ей о том, что её умерший дядя Джон Эйр (проживавший на Мадейре), оставил ей наследство в двадцать тысяч фунтов, а матушка Риверсов приходится сестрой Джону Эйру, и тогда он, Мэри и Диана — двоюродные брат и сёстры Джейн. Страшно обрадованная внезапным родством, Джейн делит наследство поровну. Всё это время Сент-Джон внимательно наблюдает за новообретённой сестрой. Незадолго до отъезда пастор просит Джейн выйти за него замуж, потому что она как никто подходит для роли жены миссионера. После недолгого сопротивления Джейн соглашается ехать с ним в Индию, но не стать его женой. Однако это не устраивает Риверса и он почти уговаривает её, когда в последний миг она слышит донёсшийся откуда-то голос Рочестера, зовущий её — «Джейн, Джейн, Джейн». Девушка ничего не знает о судьбе любимого и, желая увидеть его, быстрее возвращается назад в Торнфилд. Но на месте некогда величественного поместья остались лишь почерневшие камни. Как позже узнаёт Джейн, вскоре после её исчезновения Берта подожгла дом, а сама спрыгнула с крыши. Пытаясь спасти супругу, Рочестер ослеп и потерял кисть левой руки. Разузнав его новое место жительства, она немедля направляется туда и находит любимого в угнетённом состоянии духа.
Джейн и Эдвард воссоединяются, и пара играет свадьбу. А по истечении двух лет к супругу постепенно возвращается зрение, и он может видеть своего первенца.
Напишите отзыв о статье "Джейн Эйр (персонаж)"
Литература
Ссылки
|
---|
| Фильмы | |
---|
| Сериалы | |
---|
| Другое | |
---|
| Связанные произведения | </div> | <tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><td class="navbox-abovebelow" colspan="2"></td></tr></table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий Джейн Эйр (персонаж)И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.
Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
|