Джексон, Уильям Хардинг

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Уильям Хардинг Джексон
советник президента США по национальной безопасности
1 сентября 1956 года — 7 января 1957 года
Президент: Дуайт Эйзенхауэр
Предшественник: Диллон Андерсон
Преемник: Роберт Катлер
 
Рождение: 25 марта 1901(1901-03-25)
Смерть: 28 сентября 1971(1971-09-28) (70 лет)
Образование: 1). Принстонский университет
2). Гарвардский университет

Уильям Хардинг Джексон (25 марта 1901 года, Нэшвилл, штат Теннеси — 28 сентября 1971 года) — советник президента США по национальной безопасности при Дуайте Эйзенхауэре[1].





Биография

Родился 25 марта 1901 года в городе Нэшвилл штата Теннеси[1][2].

Образование

В 1924 году окончил Принстонский университет, получив степень бакалавра гуманитарных наук[2].

В 1928 году окончил Гарвардский университет, получив степень бакалавра юридических наук[2].

Карьера

С 18 августа 1950 по 3 августа1951 года — заместитель директора ЦРУ.

С августа 1951 по февраль 1956 — внештатный специальный помощник и старший консультант директора ЦРУ.

С 1 сентября 1956 по 7 января 1957 года — специальный помощник президента Эйзенхауэра в области национальной безопасности[2].

Напишите отзыв о статье "Джексон, Уильям Хардинг"

Примечания

  1. 1 2 [www.e-reading.by/chapter.php/1010015/94/Pyhalov_-_CRU_i_drugie_specsluzhby_SShA.html Джексон, Уильям Гардинг (Jackson, William Harding).]
  2. 1 2 3 4 [www.libook.info/page,38,69671-crumimdrugiemspecsluzhbymssha.html ЦРУ другие спецслужбы США.]

Отрывок, характеризующий Джексон, Уильям Хардинг

С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?