Кроуфорд, Джек

Джек Кроуфорд
Место рождения	Олбури, Австралия
Место смерти	Сесснок, Австралия
Рабочая рука	правая
Одиночный разряд
Наивысшая позиция	1
Турниры серии Большого шлема
Австралия	победа (1931, 1933—1935)
Франция	победа (1933)
Уимблдон	победа (1933)
США	финал (1933)
Парный разряд
Турниры серии Большого шлема
Австралия	победа (1929, 1930, 1932, 1935)
Франция	победа (1935)
Уимблдон	победа (1935)
США	финал (1939)
Завершил выступления

Джон Ге́рберт (Джентльмен Джек) Кро́уфорд (англ. John Herbert "Gentleman Jack" Crawford; 22 марта 1908, Олбури — 10 сентября 1991, Сесснок) — австралийский теннисист, 17-кратный победитель турниров Большого шлема в одиночном, мужском парном и смешанном парном разрядах, член Международного зала теннисной славы с 1979 года.

Спортивная карьера

В 16 лет, в начале 1925 года, Джек Кроуфорд дебютировал в чемпионате Австралии и дошёл до четвертьфинала в мужском парном разряде. На следующий год он повторил этот успех уже в смешанных парах, а в 1927 году стал полуфиналистом в мужском одиночном и мужском парном разряде.

В 1928 году Кроуфорда впервые пригласили в сборную Австралии на матч Кубка Дэвиса против итальянцев. Через месяц он впервые в карьере вышел в финал турнира Большого шлема (к этому моменту такого понятия ещё не существовало и, согласно одной из версий, оно обязано своим появлением именно дальнейшим выступлениям Кроуфорда). В финале чемпионата Франции они с соотечественницей Дафне Экхерт-Козенс уступили смешанной американо-южноафриканской паре. Со следующего года Кроуфорд выступал в смешанном разряде со своей женой, Марджори Кокс-Кроуфорд, и пять раз подряд выходил с ней в финал чемпионата Австралии. Они выиграли чемпионат трижды подряд, с 1931 по 1933 год.

К 1933 году, помимо побед с Марджори в миксте, он уже трижды выигрывал чемпионат Австралии в мужском парном разряде (в том числе в 1931 году, когда они с Марджори оба играли в параллельных финалах) и дважды в одиночном, но ни разу ещё не добивался победы ни во Франции, ни на Уимблдоне, ни в США. В 1933 году положение вещей ключевым образом изменилось: Кроуфорд выиграл вслед за чемпионатом Австралии и чемпионат Франции, и Уимблдон. На чемпионате США он вышел в финал, где ему противостоял британец Фред Перри. Перед финальным матчем репортёр «New York Times» Джон Киран написал:

Если сегодня Кроуфорд победит Перри, это будет похоже на выигрыш большого шлема на корте, в контре и зоне Оригинальный текст (англ.)   If Crawford beats Perry today, it would be something like scoring a Grand Slam on the courts, doubled and vulnerable

Кроуфорд вёл в финале со счётом 2-1 по сетам, но усталость не дала ему довести игру до победы, и Перри легко выиграл последние два сета и весь матч. Кроуфорду не удалось стать первым в истории обладателем Большого шлема, хотя он и был признан лучшим теннисистом мира по итогам сезона.

Два года спустя Кроуфорд практически смог повторить успех 1933 года, но уже в мужском парном разряде. Он выиграл с двумя разными партнёрами чемпионаты Австралии и Франции и Уимблдонский турнир, но чемпионат США ему так и не покорился. В итоге, завоевав за время выступлений семнадцать титулов в разных разрядах, в том числе по три на чемпионате Франции и Уимблдоне, он так и не стал чемпионом США. Зато чемпионом Австралии он становился по четыре раза в одиночном и мужском парном разрядах и трижды в миксте. В 1936 году он остановился в одном шаге от завоевания ещё одного престижного теннисного трофея, когда команда Австралии в матче вызова Кубка Дэвиса (в котором победитель всех отборочных этапов встречался с действующим обладателем Кубка) уступила на кортах Уимблдона сборной Великобритании со счётом 3-2. Сам Кроуфорд выиграл матч в парах, но уступил в обеих одиночных встречах, Банни Остину и Фреду Перри.

Последние выступления Кроуфорда в финалах турниров Большого шлема относятся к концу 1939 и началу 1940 года: когда в Европе уже шла война, он вышел в финал чемпионата США в мужских парах, а затем в финал чемпионата Австралии в одиночном и мужском парном разряде. В 1939 году он был включён в состав сборной Австралии в Кубке Дэвиса, но так ни разу и не вышел на корт, а сборная прошла весь путь до финала и победила в нём команду США. Всего Кроуфорд провёл за национальную сборную 57 матчей и выиграл 36 из них, в том числе 13 из 18 встреч в парном разряде.

Кроуфорд продолжал выступать и после войны: в 1946, 1948 и 1949 годах он доходил до полуфинала чемпионата Австралии в мужском парном разряде. Позже он выступал в соревнованиях ветеранов, и в 1983 году в его честь был учреждён командный Кубок Джека Кроуфорда, разыгрываемый теннисистами в возрасте 70 лет и старше. В 1976 году за заслуги в развитии спорта он был произведён в офицеры ордена Британской империи, в 1979 году его имя было включено в списки Международного зала теннисной славы, а в 1997 году — в списки Зала спортивной славы Австралии.

Стиль игры

Кроуфорд, прозванный в зрительских кругах «Джентльмен Джек», исповедовал уже несколько старомодную для своего времени манеру игры, основой которой служил обмен мощными низкими ударами с задней линии (используя при этом такую же старомодную ракетку с уплощённым сверху ободом). Внешне такая игра казалась несколько ленивой и не требующей физических усилий. Однако Кроуфорд довёл этот стиль до такого совершенства, что в 1933 году выиграл три из четырёх турниров Большого шлема в одиночном разряде и находился в одном сете от победы в четвёртом, а два года спустя выиграл также три турнира Большого шлема, но уже в мужских парах.

Участие в финалах турниров Большого шлема

Одиночный разряд (12)

Победы (6)

Год	Турнир	Соперник в финале	Счёт в финале
1931	Чемпионат Австралии	Гарри Хопман	6-4, 6-2, 2-6, 6-1
1932	Чемпионат Австралии (2)	Гарри Хопман	4-6, 6-3, 3-6, 6-3, 6-1
1933	Чемпионат Австралии (3)	Кит Гледхилл	2-6, 7-5, 6-3, 6-2
1933	Чемпионат Франции	Анри Коше	8-6, 6-1, 6-3
1933	Уимблдонский турнир	Эллсуорт Вайнз	4-6, 11-9, 6-2, 2-6, 6-4
1935	Чемпионат Австралии (4)	Фред Перри	2-6, 6-4, 6-4, 6-4

Поражения (6)

Год	Турнир	Соперник в финале	Счёт в финале
1933	Чемпионат США	Фред Перри	3-6, 13-11, 6-4, 0-6, 1-6
1934	Чемпионат Австралии	Фред Перри	3-6, 5-7, 1-6
1934	Чемпионат Франции	Готфрид фон Крамм	4-6, 9-7, 6-3, 5-7, 3-6
1934	Уимблдонский турнир	Фред Перри	3-6, 0-6, 5-7
1936	Чемпионат Австралии (2)	Адриан Квист	2-6, 3-6, 6-4, 6-3, 7-9
1940	Чемпионат Австралии (3)	Адриан Квист	3-6, 1-6, 2-6

Мужской парный разряд (12)

Победы (6)

Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1929	Чемпионат Австралии	Гарри Хопман	Рональд Каммингс Эдгар Мун	6-1, 6-8, 4-6, 6-1, 6-3
1930	Чемпионат Австралии (2)	Гарри Хопман	Ким Фитчетт Джон Хокс	8-6, 6-1, 2-6, 6-3
1932	Чемпионат Австралии (3)	Эдгар Мун	Джеральд Паттерсон Гарри Хопман	12-10, 6-3, 4-6, 6-4
1935	Чемпионат Австралии (4)	Вивьен Макграт	Фред Перри Пэт Хьюз	6-4, 8-6, 6-2
1935	Чемпионат Франции	Адриан Квист	Вивьен Макграт Дон Тёрнбулл	6-1, 6-4, 6-2
1935	Уимблдонский турнир	Адриан Квист	Джон ван Рин Уилмер Эллисон	6-3, 5-7, 6-2, 5-7, 7-5

Поражения (6)

Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1931	Чемпионат Австралии	Гарри Хопман	Рэй Данлоп Чарльз Донохью	6-8, 2-6, 7-5, 9-7, 4-6
1933	Чемпионат Австралии (2)	Эдгар Мун	Эллсуорт Вайнз Кит Гледхилл	4-6, 8-10, 2-6
1934	Чемпионат Франции	Вивьен Макграт	Жан Боротра Жак Брюньон	9-11, 3-6, 6-2, 6-4, 7-9
1936	Чемпионат Австралии (3)	Вивьен Макграт	Адриан Квист Дон Тёрнбулл	8-6, 2-6, 1-6, 6-3, 2-6
1939	Чемпионат США	Гарри Хопман	Джон Бромвич Адриан Квист	6-8, 1-6, 4-6
1940	Чемпионат Австралии (4)	Вивьен Макграт	Джон Бромвич Адриан Квист	3-6, 5-7, 1-6

Смешанный парный разряд (8)

Победы (5)

Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1930	Уимблдонский турнир	Элизабет Райан	Хильда Кравинкель-Сперлинг Даниэль Пренн	6-1, 6-3
1931	Чемпионат Австралии	Марджори Кокс-Кроуфорд	Эмили Худ-Уэстакотт Обри Уиллард	7-5, 6-4
1932	Чемпионат Австралии (2)	Марджори Кокс-Кроуфорд	Мерил О’Хара-Вуд Дзиро Сато	6-8, 8-6, 6-3
1933	Чемпионат Австралии (3)	Марджори Кокс-Кроуфорд	Марджори Глэдмен-ван Рин Эллсуорт Вайнз	6-8, 8-6, 6-3
1933	Чемпионат Франции	Маргарет Скривен	Бетти Натхолл-Шумейкер Фред Перри	6-2, 6-3

Поражения (3)

Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1928	Уимблдонский турнир	Дафне Экхерст-Козенс	Элизабет Райан Патрик Спенс	5-7, 4-6
1929	Чемпионат Австралии	Марджори Кокс-Кроуфорд	Дафне Экхерст-Козенс Эдгар Мун	0-6, 5-7
1930	Чемпионат Австралии (2)	Марджори Кокс-Кроуфорд	Нелл Холл-Хопман Гарри Хопман	9-11, 6-3, 3-6

Участие в финалах Кубка Дэвиса

Поражение (1)

Год	Место	Команда	Соперник в финале	Счёт
1936	Лондон	Австралия А. Квист, Д. Кроуфорд	Великобритания Г. У. Остин, Ф. Перри, Р. Таки, П. Хьюз	2-3

Литература

• Jack Crawford, Australia (1908—91) // Bud Collins' Modern Encyclopedia of Tennis / Bud Collins, Zander Hollander. — Detroit, MI: Visible Ink Press, 1994. — P. 77—78. — 666 p. — ISBN 0-8103-9443-X.

Ссылки

• [www.tennisfame.com/hall-of-famers/jack-crawford Джек Кроуфорд] на сайте Международного зала теннисной славы  (англ.)
• [www.sahof.org.au/hall-of-fame/member-profile/?memberID=368&memberType=athlete Джек Кроуфорд OBE] на сайте Зала спортивной славы Австралии  (англ.)
• [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF]  (англ.)
• [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)

Отрывок, характеризующий Кроуфорд, Джек

На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.


В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.