Джек Оуки
Поделись знанием:
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
| Джек Оуки | |
| Jack Oakie | |
 С актрисой Тиной Луиз на съёмках сериала «Новое поколение» (The New Breed), 1961 | |
| Имя при рождении: |
Льюис Делани Оффилд |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Место смерти: |
Лос-Анджелес, Калифорния, США |
| Гражданство: | |
| Профессия: |
актёр, радиоведущий |
| Карьера: | |
Джек Оуки (англ. Jack Oakie), настоящее имя Льюис Делани Оффилд (Lewis Delaney Offield, 12 ноября 1903 — 23 января 1978) — американский актёр и радиоведущий.
Содержание
Биография
Льюис Делани Оффилд родился 12 ноября 1903 года в городе Седалия (Sedalia) (штат Миссури), детство его прошло в городе Маскоги (Muskogee), штат Оклахома.
Льюис начал работать ещё подростком, как только его семья переехала в Нью-Йорк, он устроился курьером на Уолл-стрит, и едва не погиб 16 сентября 1920 года во время теракта на этой улице (Wall Street bombing). Вскоре он начал играть в любительских театрах (тогда он и взял себе псевдоним Джек Оуки), а в 1923 году впервые выступил на Бродвее. До 1927 года он выступал в различных бродвейских постановках, а потом переехал в Голливуд с твёрдым намерением начать сниматься в фильмах.
Действительно, за один год он снялся в пяти немых фильмах, а с наступлением эры звукового кино подписал контракт со студией Paramount Pictures, срок которого истёк в 1934 году. После этого Джек решил больше не обременять себя контрактами и стать фрилансером. Он не ошибся, был востребован, и до конца 1940-х годов снялся в 87 фильмах. С 1936 по 1938 года вёл собственное радиошоу.
Джек Оуки скончался 23 января 1978 года в своём фамильном поместье «Окридж» от аневризмы аорты. Похоронен на кладбище Форест-Лаун в Глендейле.
Личная жизнь
Джек Оуки был женат дважды:
- Венита Варден (Venita Varden) — с 1936 по 1944 (1945?) год (развод). Серьёзные разногласия между супругами начались уже через два года после свадьбы. В 1948 году Венита погибла в авиакатастрофе самолёта DC-6 в Пенсильвании.
- Виктория Хорн — с 1950 по 1978 год (смерть Джека Оуки). Пара всю жизнь прожила в фамильном поместье «Окридж»[1] в Нортридже (Northridge). После смерти супруга Виктория продолжила жить там, завещав поместье Университету Южной Калифорнии; издала посмертно несколько книг Джека. Тем не менее после смерти Виктории в 2003 году поместье отошло в собственность городу Лос-Анджелес.
Награды и номинации
- В 1941 году Джек Оуки номинировался на «Оскар» в категории «Лучшая мужская роль второго плана» за фильм «Великий диктатор»[2].
- В 1960 году Джек Оуки был удостоен звезды на Голливудской «Аллее славы» (6752, Голливудский бульвар)[3].
Избранная фильмография
- 1929 — / Fast Company — Элмер Кейн
- 1929 — / Street Girl — Джо Спринг
- 1929 — За тесным сотрудничеством / Close Harmony — Бен Барни
- 1929 — Дикая вечеринка / The Wild Party — Эл
- 1930 — Вернёмся к рождению / Let’s Go Native — Вольтер Макгиннис
- 1930 — Армейский парад / Paramount on Parade — ведущий (церемониймейстер), камео
- 1930 — Свистать всех наверх! / Hit the Deck — Билдж
- 1931 — Украденные драгоценности / The Stolen Jools — камео
- 1932 — Если бы у меня был миллион / If I Had a Million — рядовой Маллиган
- 1932 — / Uptown New York — Эдди Дойль
- 1932 — Ножки на миллион долларов / Million Dollar Legs — Мигг Туини
- 1932 — Танцующие в темноте / Dancers in the Dark — Дюк Тейлор
- 1933 — Алиса в Стране чудес / Alice in Wonderland — Траляля
- 1933 — Ловко устроился / Sitting Pretty — Чик Паркер
- 1933 — / Too Much Harmony — Бенни Дэй
- 1933 — Школа юмора / College Humor — Барни Ширрел
- 1933 — Орёл и сокол / The Eagle and the Hawk — Майк «Слизняк» Ричардс
- 1934 — Убийство из тщеславия / Murder at the Vanities — Джек Эллери
- 1934 — В поисках проблем / Looking for Trouble — Кейси
- 1935 — Большое радиовещание в 1936 году / The Big Broadcast of 1936 — Спад Миллер
- 1935 — Зов предков / The Call of the Wild — «Коротышка» Хулихан
- 1936 — Король бурлеска / King of Burlesque — Джо Куни
- 1936 — Эта девушка из Парижа / That Girl from Paris — Хаммо Лонсдейл
- 1936 — Техасские рейнджеры / The Texas Rangers — Генри Би. «Йаху» Джонс
- 1936 — Коллин / Colleen — Джо Корк
- 1937 — К новым высотам / Hitting a New High — Корни Дэвис
- 1937 — Любимец Нью-Йорка[en] / The Toast of New York — Люк
- 1937 — Вальс шампанского / Champagne Waltz — Гарри Галахер
- 1938 — Аннабель отправляется в путешествие / Annabel Takes a Tour — Лэнни Морган
- 1938 — Аннабель отправляется по делам / The Affairs of Annabel — Лэнни Морган
- 1940 — Великий диктатор / The Great Dictator — Бензино Напалони, диктатор Бактерии
- 1940 — Маленькие мужчины / Little Men — «Лис» Вилли
- 1940 — Аллея оловянной кастрюли / Tin Pan Alley — Гарри Кэлхун
- 1940 — Молодые / Young People — Джо Баллентин
- 1941 — Великое американское радиовещание / The Great American Broadcast — Чак Хэдли
- 1942 — Исландия / Iceland — Слип Риггс
- 1942 — Песня островов / Song of the Islands — Расти Смит
- 1943 — Зима / Wintertime — Скип Хаттон
- 1943 — Привет, Фриско, привет / Hello, Frisco, Hello — Дэн Дэли
- 1943 — Есть о чём кричать / Something to Shout About — Ларри Мартин
- 1944 — Задушевно и без импровизаций / Sweet and Low-Down — Попси
- 1944 — Это случилось завтра — It Happened Tomorrow — дядюшка Оскар Смит
- 1948 — Когда моя крошка улыбается мне / When My Baby Smiles at Me — Бозо Эванс
- 1949 — Воровское шоссе / Thieves' Highway — Жлоб
- 1951 — Томагавк / Tomahawk — Сол Бэкворт
- 1956 — Вокруг света за 80 дней / Around the World in 80 Days — капитан «Генриетты»
- 1959 — Волшебная страна / The Wonderful Country — Трэвис Хайт
- 1960 — Крысиные бега / The Rat Race — Мак, владелец бара
- 1961 — Новое поколение / The New Breed — Хэм Такер (в эризоде «I Remember Murder»)
- 1961 — Вернись, моя любовь / Lover Come Back — Джей. Пэкстон Миллер
Напишите отзыв о статье "Джек Оуки"
Примечания
- ↑ [www.americassuburb.com/oakieestate.jpg Поместье «Окридж»] с высоты птичьего полёта (ок. 2006—2007 г.)
- ↑ [www.imdb.com/name/nm0642988/awards IMDB — awards]
- ↑ См. тж. Голливудская аллея славы — список лауреатов за вклад в киноиндустрию#О
Литература
- Джек Оуки (1980). Jack Oakie’s Double Takes. Strawberry Hill Press. ISBN 0-89407-019-3. Автобиография Джека Оуки, издана его женой, Викторией Хорн Оуки посмертно.
- Виктория Хорн Оуки (1980). [www.amazon.com/dp/0894071025 Jack Oakie’s Oakridge]. Strawberry Hill Press. ISBN 0-89407-102-5, ISBN 978-0-89407-102-7. История фамильного поместья «Окридж» семейства Оуки.
- Виктория Хорн Оуки (1994). Dear Jack: Hollywood birthday reminiscences to Jack Oakie. Strawberry Hill Press. ISBN 0-89407-113-0, ISBN 978-0-89407-113-3. Письма с поздравлениями и воспоминаниями от почти полутора сотен знаменитостей в честь 70-летия (1973) Джека Оуки. Собрано и отредактировано вдовой, Викторией Хорн Оуки в 90-ю годовщину (1993) со дня рождения супруга.
- Джек Оуки и Виктория Хорн Оуки (1997). When the Line Is Straight: Jack Oakie’s Comedy in Motion Pictures. Strawberry Hill Press. ISBN 0-89407-140-8, ISBN 978-0-89407-140-9.
- Виктория Хорн Оуки (2001). Life With Jack Oakie: Anecdotes. Strawberry Hill Press. ISBN 0-7862-3417-2.
Ссылки
- [www.virtual-history.com/movie/person/1173/jack-oakie Фотографии и библиография] Джека Оуки на сайте virtual-history.com
- [www.classicimages.com/past_issues/view/?x=/1997/february/jackoakie.html Биография] Джека Оуки на сайте classicimages.com
- [www.kino-teatr.ru/kino/acter/m/hollywood/101969/works/ Фильмография] Джека Оуки на сайте kino-teatr.ru
Отрывок, характеризующий Джек Оуки
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Миссури
- Умершие в Лос-Анджелесе
- Актёры по алфавиту
- Актёры кинематографа США
- Актёры XX века
- Актёры немого кино США
- Родившиеся 12 ноября
- Родившиеся в 1903 году
- Умершие 23 января
- Умершие в 1978 году
- Артистические псевдонимы
- Радиоведущие США
- Голливудская аллея славы
- Умершие от аневризмы аорты
- Похороненные на кладбище Форест-Лаун
