Джек Уайт

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Уайт и Гиллис

Джек Уайт Jack White
Джек Уайт в 2012 году
Основная информация
Полное имя	Джон Энтони Гиллис
Дата рождения	9 июля 1975(1975-07-09) (48 лет)
Место рождения	Детройт, Мичиган, США
Годы активности	1987 — настоящее время
Страна	США США
Профессии	певец, автор песен, мультиинструменталист, продюсер, актёр
Инструменты	вокал, гитара, фортепиано, орган, бас-гитара, ударные, маримба, мандолина, ксилофон
Жанры	рок, блюз-рок, гаражный рок
Коллективы	The White Stripes, The Raconteurs, The Dead Weather
Лейблы	Warner Bros. Records, V2 Records, Third Man Records, Sub Pop, Sympathy for the Record Industry, XL Recordings, Italy Records
[jackwhiteiii.com/ teiii.com]

Джек Уайт (англ. Jack White, настоящее имя Джон Энтони Гиллис, англ. John Anthony Gillis; 9 июля 1975 года, Детройт, Мичиган, США) — американский рок-музыкант, певец, гитарист, автор песен, продюсер, мультиинструменталист, актёр, наибольшую известность получил как лидер группы The White Stripes. В 2003 году журнал Rolling Stone поместил Джека Уайта на 17-е место в списке «100 величайших гитаристов всех времён».

В 2005 году стал одним из организаторов группы The Raconteurs. В 2009 году играет с группой The Dead Weather (как вокалист и ударник). Джек также играет на бас-гитаре, пианино, ударных инструментах, банджо и др.

23 апреля 2012 года Уайт выпустил свой дебютный сольный альбом Blunderbuss, который возглавил альбомные чарты США и Великобритании.

Биография

В течение 1990-х Уайт был частично занят в качестве музыканта в различных гаражных группах в Детройте, работая днем как обивщик мебели. В 1997 году Джек совместно с Мэг Уайт основал группу The White Stripes. Группа подвергалась критике на протяжении первых двух альбомов, но после выхода третьей пластинки White Blood Cells мир капитулировал, обрушив на ребят славу. Уайт попал на 17-ю позицию в списке «100 лучших гитаристов всех времён» по версии журнала Rolling Stone Успех с The White Stripes позволил Джеку как соло-гитаристу сотрудничать с такими исполнителями, как Бек, The Rolling Stones, Джефф Бек, Алиша Киз, Боб Дилан и Лоретта Линн.

Детство и молодость

У Джека шотландско-канадские и польские корни. Уайт — самый младший из десяти детей семьи (семь сыновей, три дочери) родился в Детройте, штат Мичиган, сын Терезы и Гормана Гиллисов. Родители работали в Детройтской Митрополии как техник по обслуживанию оборудования и секретарь Кардинала, соответственно. В конечном итоге маленький Джон стал церковным послушником, благодаря чему в 1987 году получил роль в фильме «Убийства по чёткам». Будучи ребёнком, он был поклонником классической музыки. Джек Уайт начал играть на музыкальных инструментах (барабаны) в возрасте пяти лет.

Уайт рос в юго-западном Детройте, в семье с достатком ниже среднего класса. Его музыкальное предпочтение не было такими же как у одноклассников, которые слушали электронную музыку и хип-хоп. Подростка увлекали блюз и рок 1960-х, влияние которых крайне заметно в творчестве White Stripes. Сон Хаус и Слепой Вилли Мактелл являются его любимыми блюз-исполнителями. Во многих интервью говорится что песня Grinnin In Your Face Сона Хауса является любимой песней за все время. Джек и его друг детства Доминик Сучита слушали записи на чердаке дома семьи Гиллис по уик-эндам, и начали делать запись кавер-версий песен на старом 4-дорожечном катушечнике. Тогда Джека можно было описать как «ребёнок с короткими волосами и скобами».

В 2005 году на шоу «60 Минут», Уайт рассказал Майку Уолласу, что его жизнь могла оказаться иной. "Я был принят в семинарию в Висконсине, и я действительно собирался становиться священником, но в последнюю секунду я подумал: «Я пойду в государственную школу… Я только что получил новый усилитель, он стоит в моей спальне, и я не думаю, что мне разрешат взять его с собой.»

В 15 лет Джек Уайт начал трёхлетнее обучение мастерству обивки мебели у друга семьи Брайена Малдуна. Уайт замечал, что именно Малдун приучил его к панк-музыке, и он подтолкнул его играть совместно в группе: «Он играл на барабанах… , что ж, хорошо, тогда я буду играть на гитаре». Дуэт записал альбом Makers of High Grade Suites, команда назвалась The Upholsterers («Обивщики»). Далее Джек начал собственное дело, ателье по обивке, названное Third Man Upholstery. Лозунг его бизнеса был таков: Your Furniture’s Not Dead (Ваша мебель не мертва), цвета были жёлто-чёрными — включая жёлтый фургон, жёлтое-чёрную униформу и жёлтый клипборд. В то время как его мини фирма не испытывала недостаток в клиентах, Уайт утверждал, что это не было выгодно, из-за его самодовольства и его практики деловых отношений, которая была воспринята как непрофессиональная, включая размещение объявлений в постелях и записки со стихами внутри мебели. Спустя небольшой промежуток времени, Джек Уайт провёл свой первый профессиональный концерт в качестве барабанщика Детройтской группы Goober & the Peas. Он также играл в других местных группах и также делал сольные шоу. Одним из самых незабываемых шоу стал концерт, состоявшийся примерно в 1994 году с группой Nova Ovens на открытии кофе-шопа под названием Planet Ant in Ham.

Музыкальная карьера

The White Stripes

Джек Уайт сформировал The White Stripes (Белые полосы) с Мэг Уайт в 1997 году. Группа начала свою карьеру, как единица Мичиганского гаражного рока на андеграундной музыкальной сцене, наряду с местными группами, такими как Bantam Rooster, The Dirtbombs, The Paybacks, Rocket 455 и The Henchmem и многими другими. В 1998 году White Stripes, благодаря Дейву Бьюику, оказались на Italy Records — маленьком и независимом Детроитском лейбле, специализирующемся на гаражном панке. Группа выпустила свой дебютный альбом в 1999 году, название дублировало имя команды The White Stripes. Год спустя альбом был развит, ставшим культовым и классическим впоследствии, альбомом De Stijl. Альбом, в конечном счете, достиг 38-го места в топе независимых альбомов Billboard, когда группа уже обрела популярность.В 2001 группа выпустила альбом White Blood Cells. Упрощённый гаражный рок — основной звук альбома — получил критическое признание в Великобритании и позже в США, делая White Stripes одной из более приветствуемых групп в 2002 году. За альбомом в 2003 году следовал успешный в коммерческом плане альбом, носивший название Elephant. Allmusic написали, что «альбом более злой, параноидальный и ошеломляющий, чем его предшественник». Заглавный сингл альбома Seven Nation Army стал мировым хитом.

Пятый альбом группы Get Behind Me Satan был записан в доме Джека, а в звучание группы были добавлены партии пианино, экспериментальная маримба и больше ритм-гитары, на всех инструментах играл Уайт. Последний студийный альбом Icky Thump, вышел в 2007 году, и занял № 1 место в британском чарте UK Albums Chart, и № 2 место в американском Billboard 200. На альбоме было ещё больше влияния панка, гаражного рока и блюза, чем предыдущий альбом. В конце 2007 года, группа отменила 18 концертов тура, из-за тревожного невроза Мег Уайт.

Уайт заявлял, что группа планирует выпустить седьмой альбом летом 2009 года. Но альбом не вышел. 20 февраля 2009 года, группа впервые выступила, после невроза Мег, в финальном эпизоде передачи «Вечернее шоу с Конаном О’Брайеном».

Документальной фильм Under Great White Northern Lights, о летнем туре группы 2007 года по Канаде, был представлен на Кинофестивале в Торонто. Во время тура, группа вошла в историю, сыграв самый короткий концерт, исполнив всего лишь одну ноту в городе Сент-Джонсе. Но вечером того же дня, они отыграли полный концерт в городском центре Mile One Centre.

2 февраля 2011 года группа заявила о своем распаде. Соответствующее сообщение появилось на главной странице официального сайта группы. Как говорится в обращении, участники группы Мег и Джек Уайт приняли решение о завершении совместного творчества не из-за каких-либо разногласий или отсутствия энтузиазма, а также не по причине проблем со здоровьем. Участники дуэта хотят, чтобы группа прекратила своё существование, пока находится на пике своей формы.

The Raconteurs

Уайт сформировал The Raconteurs, в 2005 году вместе с Бренданом Бенсоном, Джеком Лоуренсом и Патриком Килеромом. Первую песню группы Steady, As She Goes, Джек написал вместе с Бенсоном. После чего они решили создать полную группу, и пригласили Лоуренса и Килера. В этом же году, группа собралась вместе в Детройте и записали альбом. Дебютный альбом Broken Boy Soldiers был записан в доме Бенсона. Группа организовала тур, в поддержку альбома, который также включал 8 выступлений на разогреве у Боб Дилана. Второй альбом группы Consolers of the Lonely с заглавным синглом Salute Your Solution, был отмечен номинацией на «Грэмми».

The Dead Weather

В начале 2009 года, Уайт формирует новую супергруппу The Dead Weather, вместе с вокалисткой The Kills Элисон Моссхарт. Джек взял на себя обязанности вокалиста и барабанщика, на роль бас-гитариста он берет Джек Лоуренс из The Raconteurs, на роль клавишника и гитариста был приглашен Дин Фертита из группы Queens of the Stone Age. 14 июля, того же года группа выпускает дебютный альбом Horehound, выпущенный через лейбл Уайта Third Man Records. В октябре Моссхарт заявляет, что новый альбом почти готов. Новый сингл Die by the Drop выходит 30 марта 2010 года, а 11 мая выходит второй студийный альбом Sea of Cowards.

Сольная карьера

Согласно слухам, в 2003 году Уайт сотрудничал с группой Electric Six, записав с ними песню Danger! High Voltage. Но и сама группа и Джек отрицали сотрудничество, а второй вокал на песне был записан Джоном О’Лири. Так или иначе, давая интервью Тиму Шоу на радио Kerrang Radio, вокалист группы Дик Валентайн, сказал, что Джек Уайт действительно спел в этой песне. Журнал Q также заявлял, что Уайт также помог группе написать песню Gay Bar.

В этом же году, сыграл второстепенную роль в фильме «Холодная гора». Уайт также исполнил пять песен, которые звучали в фильме: Sittin' on Top of the World, Wayfaring Stranger, Never Far Away, Christmas Time Soon Will Be Over и Great High Mountain.

В 2008 году вместе с Алишей Киз написал заглавную песню к фильму о Джеймс Бонде — «Квант милосердия».

Принял участие в документальном фильме «Приготовьтесь, будет громко» вместе с другими гитаристами Джимми Пейджом и Эджем. Они собираются вместе и рассказывают о своем творчестве. В это же время, Джек выпускает свой первый сингл Fly Farm Blues, который он написал и записал всего лишь за 10 минут, во время съемок в фильме. 7-дюймовый сингл вышел 11 августа, через лейбл Third Man Records. В ноябре 2010 года, музыкальный продюсер Danger Mouse заявил, что Джек Уайт будет сотрудничать с итальянским музыкантом Даниэлем Луппи, и вместе с Норой Джонс исполнит вокальные партии на альбоме Rome. В итоге, Джек написал три песни для альбома: The Rose with the Broken Neck, Two Against One и The World.

Песня You Know That I Know была специально написана Джеком для сборника The Lost Notebooks of Hank Williams.

30 января 2012 года, Уайт выпускает первый сингл Love Interruption, с его дебютного сольного альбома Blunderbuss, который вышел 24 апреля того же года. 3 марта, выступил на программе Saturday Night Live в качестве музыкального гостя. Летом начинается тур в поддержку альбома, в ходе которого Уайт посетил различные музыкальные фестивали. Для сольных концертов, Джек собрал две группы. Первая The Peacocks, включала только женщин, вторая The Buzzards только мужчин.

1 апреля 2014 года, Джек анонсирует свой второй сольный альбом Lazaretto, который выйдет 10 июня. Ведущий одноименный сингл с альбома вышел несколько недель спустя, и стал «самой быстрой» пластинкой в мире.

Личная жизнь

Джек Уайт был женат дважды и дважды разведен. Имеет двоих детей. Музыкант не распространяется о своей личной жизни, давая лишь некоторые детали. Джек считает, что это не относится к его творчеству, обычно заявляя: «Вы же не задумываетесь над тем, какого цвета носки носил Микеланджело? Какую обувь вы носите? В конце концов, это не имеет значения… Единственное, что остается — это наши фотографии и музыка».

Женитьба на Мег Уайт

Наиболее интересная тема для журналистов — отношение между Джеком и Мег Уайт. В ранних интервью пара заявляла, что они брат и сестра. Группа The Flaming Lips коснулась этого в песне Thank You Jack White. Но, так или иначе, газета Detroit Free Press в одном из номеров напечатали сертификаты о бракосочетании и разводе, подтвердив, что пара состояла в браке. Но так и не стало известно, официальные ли это сертификаты или нет. Давая интервью, дуэт стал меньше говорить о своих отношениях. Джек также говорил, что думает, что брат и сестра «связаны на всю жизнь», следовательно, такие отношения отвлекают от музыки. В документальном фильме Under Great White Northern Lights Джек снова упоминает, что они с Мег брат и сестра. В начале 90-х Мег Уайт работала барменом в баре Memphis Smoke, в пригороде Детройта, там она впервые и встретила Джона Гиллиса. Они поженились 21 сентября 1996 года, а развелись 24 марта 2000 года. Джек также взял фамилию Мег.

Отношения с Рене Зеллвегер

В 2003 году Джек сыграл второстепенную роль в фильме «Холодная гора», где снимались Джуд Лоу, Николь Кидман и Рене Зеллвегер. Пресса предала гласности романтические отношения музыканта с Рене Зеллвегер. Тем же летом пара попала в автокатастрофу, в результате которой Уайт сломал указательный палец на левой руке и был вынужден перенести большую часть летнего тура. Специально для поклонников он опубликовал видеозапись своей операции на пальце. Уайт и Зеллвегер официально расстались в декабре 2004 года.

Женитьба на Карен Элсон

Уайт встретил британскую модель Карен Элсон на съёмках клипа The White Stripes Blue Orchid. Режиссёр Флория Сигизмонди заявила: «Вы можете ощутить энергию между ними». Пара поженилась 1 июня 2005 года в Манаусе. Сама церемония прошла на каноэ, которое плыло по реке Амазонка, церемонию проводил шаман. После римско-католический священник узаконил их брак. Менеджер Иэн Монтоун был шафером, а Мег Уайт была подружкой невесты. Официальные свадебные объявления гласило, что это был «первый брак» для обоих. 2 мая 2006 года у пары родился первенец — девочка, которую назвали Скарлетт Тереза Уайт. Второй ребёнок, Генри Ли Уайт, родился спустя год, 7 августа. Семья жила в Брентвуде, штате Теннесси, где Элсон управляет винтажным магазином одежды Venus & Mars. Пара объявила о своем разводе в июне 2011 года, устроив вечеринку по поводу их шестой годовщины, где и объявили о разводе. По заявлению самого Джека и Карен, они остались друзьями и намерены вместе воспитывать общих детей.

Обвинения в нападении

13 декабря 2003 года Уайт начал препираться с вокалистом The Von Bondies Джейсоном Столлстеймером в детройтском клубе Magic Stick. Джеку были предъявлены обвинения в нападении при отягчающих обстоятельствах. Музыкант признал себя виновным в побоях, был оштрафован на 750 долларов и приговорен посещать курсы по управлению гневом.

Судебный запрет

22 июля 2013 года суд города Нашвилл запретил музыканту любые контакты с Карен Элсон, но он может навещать своих детей. Адвокат Уайта, Кэти Спирс Джонсон, подала апелляцию 2 августа, заявив, что мистер Уайт не хочет, чтобы его изображали как человека, который применяет насилие по отношению к жене и детям.

Награды

Как исполнитель, гитарист и композитор, Джек привел The White Stripes к международному успеху. В составе группы он получил пять премий «Грэмми», включая три награды за «Лучший альтернативный альбом»: Elephant (2004), Get Behind Me Satan (2006) и Icky Thump (2008). На сегодняшний день он также получил четыре награды MTV Video Music Awards и две награды BRIT Awards. Его международными хитами-синглами являются Fell in Love with a Girl (2001), Seven Nation Army (2003), Icky Thump (2007). В 2013 и 2014 году сольный альбом Джека Blunderbuss был 5 раз номинирован на «Грэмми».

Дискография

The White Stripes

• The White Stripes (1999)
• De Stijl (2000)
• White Blood Cells (2001)
• Elephant (2003)
• Get Behind Me Satan (2005)
• Icky Thump (2007)

The Raconteurs

• Broken Boy Soldiers (2006)
• Consolers of the Lonely (2008)

The Dead Weather

• Horehound (14 июля 2009)
• Sea of Cowards (7 мая 2010)
• Dodge and Burn (25 сентября 2015)

Сольные альбомы

• Blunderbuss (23 апреля 2012)
• Lazaretto (10 июня 2014)

Как продюсер

Уайт был основным продюсером при всех собственных работах, также как и при работе с другими группами и музыкантами, в особенности с лейбла Third Man Records. Ниже представлен список его работ в качестве продюсера:

• The White Stripes (1999) – The White Stripes
• De Stijl (2000) – The White Stripes
• Soledad Brothers (2000) – Soledad Brothers
• White Blood Cells (2001) – The White Stripes
• Lack of Communication (2001) – the Von Bondies
• Do Rabbits Wonder? (2003) – Whirlwind Heat^[176]
• Elephant (2003) – The White Stripes
• Van Lear Rose (2004) – Loretta Lynn
• Get Behind Me Satan (2005) – The White Stripes
• Red and Black EP (2005) – The Muldoons
• Sewed Soles (2005) – The Greenhornes^[176]
• Broken Boy Soldiers (2006) – the Raconteurs
• Icky Thump (2007) – The White Stripes
• Consolers of the Lonely (2008) – The Raconteurs
• Horehound (2009) – The Dead Weather
• Bohemian Grove/Atheist Funeral (2009) – Dan Sartain
• C'Mon And Ride/After Party (2009) – Transit
• Fly Farm Blues (2009) – Соло-запись
• Gastown/River Song (2009) – Smoke Fairies
• Fame #9/BP Fallon Interview/I Believe in Elvis Presley (2009) – BP Fallon
• You Know I'm No Good/Shakin' All Over (2010) – Wanda Jackson
• What Can I Do/Lies (2010) – The Black Belles
• Sea of Cowards (2010) – The Dead Weather
• The Ghost Who Walks (2010) – Karen Elson
• Under Great White Northern Lights (2010) – The White Stripes
• Third Man Live: Dex Romweber Duo (2010) – Dex Romweber Duo
• Third Man Live: The Raconteurs (2010) – The Raconteurs
• Third Man Live: Nobunny (2010) – Nobunny
• And They Call Me Mad/Conan O'Brien Interview (2010) – Conan O'Brien
• "The Black Belles" (2011) - The Black Belles
• The Party Ain't Over (2011) – Wanda Jackson^[177]
• "Charlene II (I'm Over You)" (2011) – The Black Belles and Stephen Colbert
• "Leck mich im Arsch" (2011) – Insane Clown Posse, adaptation of Wolfgang Amadeus Mozart, with JEFF the Brotherhood
• Live at Third Man Records: Jerry Lee Lewis (2011) – Jerry Lee Lewis
• Blunderbuss (2012) – Соло-запись
• Lazaretto (2014) – Соло-запись
• Acoustic Recordings 1998–2016 (2016) – Various

Фильмография

1. 2003 — «Холодная гора» / Cold Mountain — Джорджиа
2. 2003 — «Кофе и сигареты» / Coffee and Cigarettes — Джек Уайт
3. 2007 — «Взлёты и падения: история Дьюи Кокса» / Walk Hard: The Dewey Cox Story — Элвис Пресли
4. 2008 — «Приготовьтесь, будет громко» — Джек Уайт

В театре

Музыкальные композиции Джека Уайта в аранжировке Кристофера Остина были использованы Джоби Толботом в балете «Хрома» (Королевский балет, хореограф Уэйн Макгрегор, 2006).

Дополнительные факты

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Джек раньше работал обивщиком мебели. В свободное от драпировки время играл в кантри-панк-группе Goober And The Peas (Арахис и Горошинки).
• Джек Уайт продюсировал дебютный альбом группы Whirlwind Heat.
• До участия в группе White Stripes Джек был гитаристом группы The Go.
• Джеку предлагали сняться в рекламе джинсовой одежды Gap, но он отказался.
• Джек очень редко моет голову, но постоянно пользуется гелем.
• Джек встречался с рок-певицей Марси Фон Бонди.
• К моменту создания The White Stripes Джек играл в самодеятельной группе The Upholsterers, которая также состояла из двух участников.
• В девять лет Джек впервые сел за барабаны, однако к шестнадцати годам переключился на гитару.
• Любимое число Джека — три, отсюда и триединство «гитара-барабаны-вокал».
• Джек Уайт терпеть не может автомобили и в юности даже пытался организовать «антиавтомобильный» фестиваль в своем родном Детройте — столице автомобильной промышленности США.
• Джек Уайт спел дуэтом с Алишией Киз для 22-го фильма про Джеймса Бонда «Квант Милосердия». Песня называется Another Way to Die.
• В 2010 году Джек Уайт соместно с дуэтом The Secret Sisters записали эксклюзивную кавер-версию песни Джонни Кэша Big River для CD-приложения к 162 номеру журнала Uncut, выпущенного в 2010 году.
• В фильме Джима Джармуша «Выживут только любовники» Адам показывает Еве дом в Детройте, в котором вырос «малыш» Джек Уайт.
• Во владении Джека Уайта находится реликвия из мира музыки — 1915 Gibson Robert Johnson L-1 Acoustic. Гитаре уже 100 лет. (Роберт Джонсон, по преданию, продал душу дьяволу, чтоб научиться играть блюз. Гриф из красного дерева с накладкой из чёрного. Топ корпуса из ели, боковушки и зад из красного. Запустили в производство в 1902 году, а закончили в 1937. И лишь в конце 90-х перезапустили линейку, добавив имя Роберта Джонсона к модели.)

Ссылки

• [jackwhiteiii.com/news/ Сайт Джека Уайта] (англ.)
• [www.whitestripes.com/ Сайт The White Stripes] (англ.)
• [www.theraconteurs.com/ Сайт The Raconteurs] (англ.)
• [www.thedeadweather.com/ Сайт The Dead Weather] (англ.)
• [thirdmanstore.com/ Сайт Third Man Records] (англ.)

Отрывок, характеризующий Джек Уайт

Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.