Джела
|
Джела Gela 
|
Дже́ла (англ. и сиц. Gela ['ʤɛːla], др.-греч. Γέλα) — город на юго-востоке Сицилии, Италия, в провинции Кальтаниссетта, порт на берегу одноимённого залива Средиземного моря в устье реки Джела.
Основан в 1233 г. Фридрихом II на месте античной Гелы, до 1927 носил название Терранова (Terranova). В городе, преимущественно современной застройки, расположен крупный нефтеперерабатывающий завод. Население — 76 826 жителей (2013).
Содержание
Античная Гела
Гела была самым значительным греческим поселением на Сицилии до возвышения Сиракуз. Основана в 689 г. до н. э. колонистами с Родоса и Крита, вместе с другими дорийцами, часть которых в 580 г. до н. э. основала колонию Акрагас. Усилившись при тиране Клеандре, Гела — при брате его Гиппократе — покорила почти всю восточную половину Сицилии. Преемник Гиппократа — Гелон — был выбран тираном Сиракуз, а управление Гелой поручил брату своему Гиерону, а затем власть перешла к другому его брату Полизалу; половина жителей Гелы была переселена Гелоном в Сиракузы, и значение города сильно упало. После смерти Гиерона Гела вновь сделалась самостоятельной. Тиран Дионисий I, проиграв в 405 г. под Гелой битву с карфагенянами, переселил всех жителей её в Сиракузы. Около 340 г. до н. э. город снова был заселён хиосскими колонистами. Ок. 305 г. до н. э. попала под власть Агафокла. В 282 г. до н. э. город разрушен мамертинцами, и жители его выселены агригентским тираном Пинтием в основанный им город Пинтию (ныне Ликата)[1].
Культура
Рядом с археологическим музеем Джелы сохранились развалины акрополя, недалеко от которого возвышается дорическая колонна.
На центральной площади находится главная городская церковь Успения Девы Марии, восстановленная между 1766 и 1794 гг. на основании старой часовни Платейской Мадонны (Madonna della Platea). Есть также церковь Святого Сальвадора и Розарио 1796 года, интересная тем, что в ней прослеживаются мотивы церкви Святой Марии Вифлеемской.
Духовная жизнь
В 1261 году в Джеле был построен монастырь, который с самого начала стал религиозным центром. Однако к середине XVI века он был заброшен и пришёл в упадок. В 1574 году монастырь был передан во владение Ордену Капуцинов, и вскоре был восстановлен.
Покровительницей города почитается Пресвятая Богородица (Maria SS. dell'Alemanna), празднование 8 сентября. Согласно преданию, во время нашествия сарацинов, образ Пресвятой Богородицы, выполненный по византийским канонам по заказу Фридриха II для Тевтонского ордена, был спрятан. Впоследствии, он был обретён чудесным образом крестьянином около 1450 года. Считают, что по молитвам Пресвятой Богородицы город был спасён от землетрясения в 1693 году и от жестокого обстрела с моря 10 июля 1943 года. Празднование начинается 5 сентября и длится четыре дня[2].
Вторая мировая война
Возле города находился военный аэродром, самолеты с которого действовали по Мальте, и который в ответ подвергался бомбардировкам.[3]
Современность
Основу экономики города всегда составляло сельское хозяйство и рыбная ловля. Около города расположен нефтеперерабатывающий завод и несколько промышленных зон.
В 1956 году рядом с городом были открыты залежи нефти. В настоящее время ведётся её промышленная добыча.
В Джеле традиционно сильны позиции мафиозной группировки «Стидда».
В городе базируется одноимённый футбольный клуб.
Города-побратимы
Напишите отзыв о статье "Джела"
Примечания
- ↑ Emanuele Zuppardo-Salvatore Piccolo, Terra Mater: sulle Sponde del Gela greco, Betania Editrice, Caltanissetta (2005), 162-163.
- ↑ [www.gelanelmondo.it/web/feste-e-tradizioni/festa-della-maria-santissima-dalemanna-a-gela.html Festa della Maria Santissima d'Alemanna a Gela]
- ↑ [www.ronaldv.nl/abandoned/airfields/it/sicilia/Caltanisetta.html Аэродром Джела]
Ссылки
- Гела // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
| ||||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Джела
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».
Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
