Джелал ад-Дин Менгуберди

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Джелал ад-Дин Манкбурны»)
Перейти к: навигация, поиск
Джелал ад-Дин Мангуберды
جلال الدين منكبرني — Jalāl ad-Dīn Menguberdī<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Памятник Джелал ад-Дину Мангуберды в Ургенче</td></tr>

Хорезмшах
1220 — 1231
Предшественник: Ала ад-Дин Мухаммед II
Преемник:
 
Рождение: 1199(1199)
Хорезм
Смерть: 1231(1231)
Миййафарикинские горы, Курдистан
Род: Ануштегиниды
Отец: Ала ад-Дин Мухаммед II

Джелал ад-Дин Манкбурны или Джелал ад-Дин Менгуберди (перс. جلال الدين منكبرني‎ — Jalāl ad-Dīn Menguberdī, полное имя — Джалал ад-Дунийа ва-д-Дин Абу-л-Музаффар Манкбурны ибн Мухаммад) (11991231) — последний хорезмшах1220 года), старший сын Ала ад-Дина Мухаммеда II и его туркменской жены Айчичек[1].





Хорезмшах

Джелал ад-Дин пришел к власти в феврале 1221 года после смерти своего отца хорезмшаха Мухаммеда II, возглавил борьбу Хорезма против монгольского вторжения. Собрав 300 преданных воинов, Джелал ад-Дин отправился в Хорасан. В округе Нисы хорезмийцы атаковали монгольский отряд, состоящий из 700 человек, и разбили его. Чингисхан вынужден был отправить в Хорезм и Хорасан специальный отряд, который столкнулся с войском младших сыновей Ала ад-дина Мухаммеда. В жестокой битве оба брата Джелал ад-Дина погибли[1].

Сам Джелал ад-Дин в это время продвигался к Газни. В верховьях Мургаба к нему присоединился бывший наместник Мерва Хан-Малик и туркменский хан Сейф ад-Дин. Прибыв в Газни, Джелал ад-Дин вскоре собрал десятитысячное войско, напал с ним на монгольский отряд, осаждавший Кандагар, и разгромил его. Военачальники разбитых хорезмийских отрядов, услышав об успехах своего правителя, стали собираться в Газни, и вскоре под началом Джелал ад-Дина оказалось около 70 тысяч воинов[2]. Под его знамёна прибыли двоюродный брат Амин ал-Мульк, полководец Тимур-Малик, хан карлуков Азам-Малик и предводитель афганцев Музаффар-Малик. Чингисхан, ещё не зная о силах хорезмшаха, выслал против него 30-тысячную армию[3] под командованием Шиги Кутуку.

Битва при Парване

Весной наступавшее войско Джелал ад-Дина наткнулось на передовой отряд Шиги Кутуку у селения Валиан на реке Гори. Монгольский отряд почти полностью был перебит: спаслась лишь сотня воинов. Затем Джелал ад-Дин направился к ущелью, где и стал ждать сражения. Шиги Кутуку двинул к этому месту всё своё войско. Обе армии сошлись в каменистом ущелье, стиснутым крутыми скалами. Для конницы местность была неблагоприятной, и обе стороны вынуждены были воздержаться от маневрирования. Джелал ад-Дин приказал Темурмалику двинуться вперёд с пешими лучниками. Шиги Кутуку продержался первый день, несмотря на то, что хорезмийцы, обнаружив слабое место противника, забрались на скалы и стали стрелять по монголам сверху, что наносило серьёзный урон монгольской армии.

На следующее утро воины Джелал ад-Дина, окинув взглядом ущелье, увидели, что монгольская армия стала многочисленнее. На самом деле Шиги Кутуку приказал посадить на запасных лошадей соломенные чучела, обмотанные тряпьём. Хорезмшах успокоил своих военачальников и приказал спешиться всей первой линии своего войска. Монгольская атака на левое крыло противника попала под град стрел. Тогда Шиги Кутуку приказал атаковать неприятеля по всему фронту. Однако град стрел и каменистая местность не давали монголам развить успех. Джелал ад-Дин посадил своих воинов в седло и начал контратаку. Застигнутые врасплох, монголы обратились в бегство. Воины хорезмшаха обрушились на отступавшего противника, и Шиги Кутуку потерял половину своего войска. (Афганистан: история войн от Александра Македонского до падения Талибана. — М.: Изд-во Эксмо.) Многие исследователи отмечают, что разгром монгольских войск при Парване был единственным крупным поражением монголов за всё время их боевых действий в Средней Азии, Иране и Афганистане в период похода Чингисхана на Запад.

Сражение на реке Инд

После поражения монголов под Парваном Чингисхан во главе главных сил сам двинулся на Джелал ад-Дина. Он настиг его на берегу реки Инд 9 декабря 1221 года. Хорезмшах построил войско полумесяцем, упершись обоими флангами в реку. Монголы обрушились на фланги, которые вскоре были разбиты. Центр старался пробиться, но большинство воинов было уничтожено. Джелал ад-Дин приказал утопить в реке весь свой гарем, а затем, чтоб не попасть в плен, бросился вместе с конём с большого утёса в воды реки Инд. Хорезмшаху с 4 тысячами всадников удалось достичь другого берега Инда и даже погрозить монголам мечом. В битве была взята в плен и казнена семья Джелал ад-Дина, сам он ушёл в Индию. По легенде, Чингисхан, восхищённый мужеством молодого султана, сказал своим сыновьям: «Вот такой у отца должен быть сын». Для преследования Чингисхан выделил отряд во главе с темниками Бало-нойоном и Дурбаном. Но, дойдя до города Мултана, монголы потеряли след султана[4].

Индийская кампания

Местный индийский рана округа Шатра, находившегося в горах Джуд, узнав о появлении в своих окрестностях Джелал ад-Дин с остатками войска, собрал 5 тысяч пехотинцев и тысячу всадников и выступил против него. Неожиданно Джелал ад-Дин сам атаковал противника. Он лично застрелил рану, войска которого после короткой схватки обратились в бегство[5]. Три года до начала 1224 Джелал ад-Дин провел в Индии, предпринял поход в Иран и Месопотамию, покорил обширные области.

Поход в Закавказье

В 1225 году Джелал ад-Дин с юга вторгся в пределы северного Ирана. Взяв Марагу, не оказавшую серьезного сопротивления, султан пошел на Тебриз и овладел городом. Атабек Узбек бежал в Ганзак, а оттуда в неприступную крепость Алинджа, где и умер. За короткое время власть Джелал ад-Дина признала Гянджа, Барда, Шамкир и другие города Аррана. В 1225 году войска Джелал ад-Дина захватили часть Грузии и Армении. 8 августа 1225 года близ города Двин в Восточной Армении между грузино-армянским войском и армией Джелал ад-Дина происходит битва вошедшая в историю как Битва при Гарни. В нем хорезмшах одержал победу. В 1226 году он захватил и разорил грузинскую столицу Тбилиси, где хорезмшах разрушил все церкви. (Согласно преданию Грузинской православной церкви при завоевании грузинской столицы Джелал ад-Дин Менгуберди пытался обратить в Ислам местных жителей, а после отказа казнил их. Все они почитаются как святые в лике святых 100000 мучеников Тбилисских.)[6]

В ходе завоевания Джелалом ад-Дином восточного Закавказья распалось государство Ильдегизидов. Ширваншахи также признали себя вассалами Джелал ад-Дина.

На следующем 1227 году Джелал ад-Дин разбил отряд монголов близ Рея. К этому времени он вел войну на два фронта: в западном Иране — против монголов, в Закавказье — с грузинами и армянами. В 1228 году против хорезмшаха совместно выступили румский султан Ала ад-Дин Кей-Кубад, египетский султан Малик ал-Камил и киликийско-армянский царь Хетум I. Близ Еревана войска Джелал ад-Дина потерпели поражение. В 1230 году Джелал ад-Дин захватил крепость Хлат, но вскоре потерпел поражение от Кей-Кубада и Малика ал-Камила.

Наместники хорезмшаха бесчинствовали на завоёванных территориях, требовали большую подать. На грабежи и бесчинства хорезмийцев народ отвечал восстаниями. Особенно мощным было выступление городской бедноты Гянджи под предводительством ремесленника Бендара в 1231 году. Восстание было подавлено, 30 его руководителей казнены, однако оно ощутимо ослабило Джелал ад-Дина.

Гибель

Через владетеля Аламута монголы узнали, что Джелал ад-Дин ослаблен недавним поражением. В том же году 30-тысячное монгольское войско под предводительством Чормагана легко разбило Джелал ад-Дина и заняло северный Иран. Хорезмшах отступил в Гянджу. Монголы следовали за ним и захватили Арран. Джелал ад-Дин укрылся в горах Маййафарикина и здесь в августе того же года был убит неизвестным курдом, предположительно нанятым сельджуками. Образ Джелал ад-Дина стал легендарным, ему посвящена повесть-сказка «На крыльях мужества» известного писателя Василия Яна и другие произведения.

Память о Джелале ад-Дине Манкбурны

В Узбекистане Джелал ад-Дин Манкбурны входит в число национальных героев. В 1999 году широко отмечалось 800-летие Джелал ад-Дина Манкбурны. В Узбекистане ему поставлены несколько памятников, в Хорезмской области построен мемориальный комплекс, посвящённый Джелалу ад-Дину Мангуберди.

В 1999 году была выпущена юбилейная монета в 25 сумов, посвященная 800 летию Джелал ад-Дина.[7]

30 августа 2000 года был учреждён орден «Жалолиддин Мангуберди» (узб. Jaloliddin Manguberdi). Согласно положению об ордене, им награждаются военнослужащие командного состава, проявившие военный талант, образец мужества и героизма при защите независимости страны, неприкосновенности её границ, а также внёсшие большой вклад в укрепление обороноспособности государства. 22 августа 2003 года этим орденом была награждена Хорезмская область.

Джелал ад-Дин также почитается и в Туркменистане, где его подвиги против монгольских завоевателей воспевают и по сей день.

Напишите отзыв о статье "Джелал ад-Дин Менгуберди"

Примечания

  1. 1 2 [turkmeniya.narod.ru/jelaladdin.html Джелал Ад-дин Менкбурны]
  2. [militera.lib.ru/science/razin_ea/2/05.html Разин Е. А. История военного искусства]
  3. [www.vostlit.info/Texts/rus16/Rasidaddin_2/kniga2/frametext9.html Рашид-Ад-Дин. Сборник летописей]
  4. [militera.lib.ru/science/razin_ea/2/05.html Военное искусство вооруженной организации монголов и турок]
  5. [thietmar.narod.ru/index.htm XIII ВЕК. Политическая и военная история. Индийский эпизод ]
  6. [religions.unian.net/orthodoxy/714786-den-pamyati-100-tyisyach-muchenikov-shagnuvshih-s-mosta-v-nebo.html День памяти 100 тысяч мучеников, шагнувших с моста в небо]
  7. George S. Cuhaj — 2012 Standard catalog of world coins (1901—2000) (39th edition)

Литература

  • Историко-культурное наследие Туркменистана: Энциклопедический словарь / Под ред. О.А. Гундогдыева, Р.Г. Мурадова. — Стамбул: UNDP, 2000. — 381 с. — ISBN 975-97256-0-6.
  • Доманин А.А. На крыльях мужества - О Бесстрашном, Пламенном, Доблестном Джелаль Эд-Дине Менгу-Берти. — М.: Правда, 1988. — 81 с. — ISBN X-XXXX-XXXX-X.
  • Доманин А.А. Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники. — М.: Центрполиграф, 2005. — 414 с. — ISBN 5-9524-1992-5.
  • Телевизионный спектакль в 5 частях по произведению великого турецкого поэта и писателя Намыка Кемаля (см.Кемаль, Намык)"Джелал ад-Дин Хорезмшах" (Автор перевода и сценария — Народный поэт Узбекистана Хуршид Даврон).

Ссылки

  • [www.vostlit.info/Texts/rus8/Nasawi/framepred.htm Шихаб ад-дин Мухаммад ан-Насави — «Жизнеописание султана Джелаль ад-Дина Манкбурны»]

Отрывок, характеризующий Джелал ад-Дин Менгуберди

Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.