Джемаль, Гейдар Джахидович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Гейдар Джемаль
азерб. Heydər Camal<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Исламского комитета России
с 1993
Предшественник: Должность учреждена
 
Вероисповедание: ислам шиитского толка[2][3] (сам сам Джемаль оспаривает это[4])
Рождение: 6 ноября 1947(1947-11-06) (76 лет)
Москва, РСФСР, СССР
Имя при рождении: Гейдар Джахидович Джемаль
Отец: Джахид Джемаль
Мать: Ирина Игоревна Шаповалова
Супруга: Гюльнар Джемаль (Галина Норская)
Дети: сын и дочь: Орхан, Каусар
Образование: Институт восточных языков (отчислен)[1]
Деятельность: общественный и политический деятель, идеолог протеста.
 
Научная деятельность
Научная сфера: философия, исламская философия, политика
Место работы: Москва

Гейда́р Джахи́дович Джема́ль (азерб. Heydər Cahid oğlu Camal; род. 6 ноября 1947, Москва[5]) — российский исламский общественный деятель. Председатель Исламского комитета России[6][5]; сопредседатель и член президиума Общероссийского общественного движения «Российское исламское наследие»[7]; постоянный член Организации Исламо-арабская народная конференция (ОИАНК); один из инициаторов создания и член координационного совета Левого фронта России[8][9]; депутат Национальной ассамблеи Российской Федерации[9]. Принимал участие в Маршах несогласных[9].





Биография

Гейдар Джемаль родился 6 ноября 1947 года в Москве. Отец — художник Джахид Джемаль, азербайджанец, мать — профессиональная наездница Ирина Игоревна Шаповалова, русская[1][5].

Отец — художник. Дед Джемаля сначала возглавлял отдел по борьбе с бандитизмом в НКВД Закавказской республики, во время Великой Отечественной войны был военным комиссаром Карабаха, затем председателем Верховного суда Азербайджанской ССР. Мать Джемаля была дрессировщицей крупных хищников, держала в театре Дурова рысь по кличке Мерси. Её отец был высокопоставленным партийным деятелем, профессором немецкой классической философии. Именно он оставил в наследство внуку любовь к философии и превосходную библиотеку. По материнской линии Джемаль — прямой потомок генерала Шепелева[10].

В 1965 году, после окончания школы поступил в Институт восточных языков при МГУ[5], но через год был отчислен из него с формулировкой «в связи с проявлением буржуазного национализма»[1]. Работал токарем[2], а также подрабатывал репетиторством, преподавая иностранные языки.[1] Недоучившегося студента устроили корректором в издательство «Медицина». Там он познакомился с выпускником биологического факультета МГУ Ильёй Москвиным. Тот работал в «Медицине» редактором, занимался литературой по психиатрии. Джемаль говорил знакомым, что Москвин «открыл ему новый мир». Кроме психиатрии, Москвин познакомил Джемаля в начале 1968 года с «шизоидным подпольем» (кружок на Южинском)[11]. К тому времени Джемаль уже был женат, у него рос сын Орхан.

В 1979 году установил связи с исламскими кругами в Таджикской ССР[1][5]. В то же время наряду с философом А. Г. Дугиным вступает в эзотерический кружок «Чёрный орден SS», группировавшийся вокруг Евгения Головина.

В конце 1988 года Джемаль вместе с Дугиным вступил в общество «Память», став членом координационного совета[12], но менее чем через год с ним же был исключён за то, что «контактировал и контактирует с представителями эмигрантских диссидентских кругов оккультистско-сатанинского толка, в частности, с неким писателем Мамлеевым»[13][14]. С 1989 года принимает участие в исламской политической деятельности в СССР[2]. До июня 1989 года состоял на учёте в МВД СССР как больной шизофренией с инвалидностью второй группы[15]. В 1990 году Гейдар Джемаль принял участие в создании в Астрахани Исламской партии возрождения и стал заместителем председателя этой партии[16]. В том же году он создал независимый информационный центр «Таухид» и с 1991 по 1993 год издавал газету «Аль-Вахдат» («Единение»)[2]. С 1993 года начал издавать журнал «Ат-Тавхид» («Единобожие»).[1]

В 1993 году принял участие в Хартумской конференции, на которой была создана международная мусульманская организация «Исламский комитет»[2].

Летом 1995 года создал и возглавил «Межрегиональное общественное движение Исламский комитет» (официально зарегистрированное в декабре)[17].

С 1993 по 1996 год Гейдар Джемаль вёл исламский раздел в передачах «Ныне» на Первом канале[18], «Все суры Корана» на канале «Культура»[19] и «Тысяча и один день» на канале РТР [18]. Религиовед Р. А. Силантьев отмечает, что «на закрытие этих программ не в последнюю очередь повлиял маргинальный философ Гейдар Джемаль, не стеснявшийся использовать их для пропаганды своих экстремистских взглядов»[19].

В 1998 году прочитал на философском факультете МГУ лекции на тему «Традиция и реальность»[20].

На выборах депутатов Государственной Думы в 1999 году пытался пройти по списку политического блока «Движение в поддержку армии»[2].

10 марта 2010 года подписал обращение российской оппозиции «Путин должен уйти»[21].

Философские и политические взгляды

Согласно некоторым исследователям, является оккультистом, а по вероисповеданию — шиит-джафарит[2][3].

Философские и политические взгляды Джемаля оцениваются в обществе неоднозначно, поскольку для одних он «фигура антисистемного интернационала лево-исламских сил», а для других (С. Б. Переслегин) «левый исламский радикал, человек очень умный, но он все же смотрит на дело со своей колокольни».

Социолог Б. Ю. Кагарлицкий считает, что Джемаль «не просто философ и теолог, но и общественный деятель, занимающий самостоятельную позицию, решительно противопоставляющую его большинству мусульманского духовенства». Б. Ю. Кагарлицкий отмечает, что политические взгляды Джемаля («революционная теология») представляют собой попытку «соединить потенциал сопротивления, накопленный в исламе, с опытом и структурами левого движения» и являются неким исламским аналогом «теологии освобождения, распространенной среди радикальных католиков Латинской Америки». Также Кагарлицкий отмечает, что «Политический ислам Джемаля — это „теология революции“. В определенной мере он опирается на идейный опыт „красных мусульман“, сыгравших немалую (и в полной мере ещё не исследованную) роль в революционных событиях 1917—1919 годов. Как и большинство ислам­ских критиков Запада, Гейдар Джемаль занимает жесткую антиамериканскую позицию. Однако его антиамериканизм является в первую очередь антиимпериалистическим. Сопротивление Америке рассматривается им не как противостояние чуждой культуре или религии, а как антибуржуазное восстание».[8]

Религиовед Р. А. Силантьев считает, что Джемаль является радикальным[22] и маргинальным[23][19] философом-оккультистом[24]. Силантьев отмечает, что «Джемаль также публиковал весьма неординарные для исламского деятеля рассуждения о метафизическом смысле фаллоса и вагины. „Истинный фаллицизм — это отказ идти в ловушку неизбывной вагинальной вопросительности“, „Метафизическая автоэротика фаллоса лежит в основе героического вызова, обращенного к силам судьбы“, „Участие фаллоса в андрогинате предполагает принятие жертвенной обреченности и перспективы кастрационной гибели“ и другие глубокие мысли немало смущали простых мусульман, которые стали называть Джемаль философом-фаллистом»[25]. Также Силантьев указывает на то, что «Гейдар Джемаль вместе с идеологами „русских мусульман“ — Вячеславом-Али Полосиным и Валерией Пороховой обвинялся в незнании арабского языка и базовых основ исламского вероучения. Действительно, из них троих арабским владела только Порохова, однако свой перевод Корана она всё-таки сделала с английского»[26].

Известный журналист и писатель А. С. Челноков писал, что «Несколько человек, в их числе и Джемаль, изучали труды мистиков и эзотеристов, добытые с превеликими усилиями в спецхранахиностранки“. Томящиеся в собственном соку, „чернокнижники“ чудачили как могли: придумывали ритуалы, наподобие тех, что приняты в сатанинских сектах; обряды инициации (посвящения) сопровождались обильными возлияниями и употреблением наркотических снадобий»[25][1].

Книга «Освобождение ислама»

«Освобождение ислама» — книга собранных статей, опубликованных в начале 2000-х годов.

Социолог Б. Ю. Кагарлицкий исследует взгляды Джемаля в контексте сопротивления мировой системе угнетения и несправедливости: «Идеи Джемаля могут рассматриваться как исламский аналог „теологии освобождения“, распространенной среди радикальных католиков Латинской Америки». Джемаль чётко обозначает свои левые политические взгляды. Пытается «соединить потенциал сопротивления, накопленный в исламе, с опытом и структурами левого движения». Основой для теологии Гейдара Джемаля является понятие «авраамической религии». Объединяющая иудеев, христиан и мусульман, авраамическая религия несёт в себе дух свободы. Моисей бросил вызов фараону, и борьба продолжается до сих пор. Теология методично антиклерикальная. «Именно в развитии клерикализма Джемаль видит „проигрыш исторического христианства“: „Попы украли слово Христа“». «Никейский Собор — это своего рода термидорианский переворот в христианском движении. Возникла новая „каста“ священнослужителей, которые навязали пастве Символ веры и закрепили своё господство. Именно поэтому потребовалось возрождение революционной традиции — в исламе». Политический ислам — это «теология революции». Джемаль сравнивает противостояние двух систем Старого и Нового Света. Старый Свет — это место рождения всех трёх «авраамических религий», которому противостоит Америка. Идея книги «Освобождение ислама» опирается не на геополитическое соперничество, а на революционное восстание. Создание хаоса дает возможность для создания государства иного уровня. Поэтому революция нужна.[8]

Апология ваххабизма и терроризма

Издание Lenta.ru отмечает, что в своей публицистической деятельности Гейдар Джемаль «нередко выступает с апологией исламизма, ваххабизма и других „измов“», хотя в то же время «борется против дискриминации по религиозному признаку, либерализма, глобализма и сионизма. Подобные взгляды популярны среди российских левых, так что вполне логичным выглядит присутствие Джемаля в координационном совете „Левого фронта“»[9].

Российский религиовед, историк религии и исследователь ислама Р. А. Силантьев отмечает, что «специалисты по исламу нередко отмечали то обстоятельство, что, называя себя шиитом, Гейдар Джемаль очень положительно отзывается о салафизме и нередко озвучивает его идеологические установки».[25]

Отвечая в прямом эфире телеканала «Культура» на вопрос: «Можете ли вы сейчас, публично, заявить, что шахиды, которые убивают невинных людей, это преступники? Что ни в какой рай они не попадут и гурий никаких не получат?», Джемаль ответил: «Шахиды — это, конечно, мусульмане. Они делают то, что они должны делать. И они получат всё, что им обещано…»[27].

По словам Джемаля, «ваххабизм — это прежде всего борьба против традиционной кланово-племенной структуры», и «сегодняшние исламские силы, которые ведут против него („архаичного кавказского общества“) борьбу, представляют собой антиархаическую, новую модель исламского эгалитарного сознания. Это единственный шанс Кавказа на спасение в следующей эпохе»[28].

В эфире экстренного выпуска программы «Сегодня» телеканала НТВ Джемаль заявил, что Террористический акт в «Норд-Ост» был проведён «людьми, которые верят в то, что творят» и им удалось нанести серьёзный «удар по авторитету высшей власти в России», а инициаторами выступили международные радикальные исламские организации, которые намеревались «вбить клин между Россией и исламским миром»[29].

По данным журналиста М. М. Дейча по поводу захвата террористами Шамилем Басаевым, Асланбеком Абдулхаджиевым и Асланбеком Исмаиловым больницы в Будённовске, Гейдар Джемаль сказал, что «Месть – это законное действие, единственное, что гарантирует нам сохранение достоинства, жизни и имущества. Басаев действовал адекватно, захватывая заложников в Будённовске»[30][31][32]. 14 октября 2013 г. в эфире телепередачи Познер Джемаль заявил Владимиру Познеру, что не говорил этих слов[33].

В интервью «Российской газете» про случай во время террористического акта в Беслане, когда мать одного из боевиков благословляла его на захват школы, Джемаль заявил: «Верующая мусульманка не может не знать, что убийство невинных, да ещё детей, величайший грех по Корану. Значит, перед нами двойное отступничество от веры, не только сына, но и матери, которая благословила его на такое зверство. Единственное, что допускаю: эта мать просто не понимает, в какую идеологическую провокацию против ислама замешан ее сын, который, конечно, участвует в ней лишь в качестве манипулируемой пешки.»[34]

Высоко отзываясь об исламских террористах-смертниках, Гейдар Джемаль одобрил заявление Доку Умарова, что исламистские террористы будут рассматривать как свои дозволенные цели российских мирных граждан. По мнению Гейдара Джахидовича, здесь нет ничего, что выходило бы за рамки современных методов ведения войны[35]. Позже после терактов его мнение изменилось: «Исламское сообщество было потрясено и поставлено в совершенно ложное и тупиковое положение заявлением, которое распространил Доку Умаров. Во-первых, его заявление противоречит принципам исламского сообщества. Оно противоречит принципам ненападения на женщин и детей. Кроме того, заявление указывает на то, что Доку Умаров — манипулируемая фигура, если не марионетка в чистом виде»[36].

В интервью газете «Новые Известия» журналист Дмитрий Тараторин задал вопрос: «В вашем изложении представители исламского сопротивления, в отличие от „криминал-националов“, просто рыцари без страха и упрека. А что вы скажете об Арби Бараеве, который называл себя ваххабитом и в то же время прославился как один из крупнейших торговцев людьми?». На это последовал ответ, что Бараев был агентом российских спецслужб, и именно этим объясняется его низкий моральный уровень. На вопрос же о связи ваххабизма с терроризмом Джемаль ответил критикой «антитеррористической истерии, нагнетаемой властью»[37].

8 марта 2005 года назвал уничтоженного в ходе специальной операции бойцами российского спецназа формального лидера чеченских боевиков Аслана Масхадова истинным шахидом[22]. По мнению Джемаля, Масхадов «был ключевой фигурой, последовательно выступавшей за установление мирного процесса»[38].

Гейдар Джемаль опубликовал воззвание под заглавием «Провокация против братьев», в котором отметил, что Саид Бурятский — ведущий идеолог джихада, а сам джихад является вершиной ислама[39].

Гейдар Джемаль о войне на Кавказе

В 1999 году Гейдар Джемаль заявил, что война на Кавказе выгодна «прежде всего официальному Кремлю, президентской свите, а также — правящей группировке в Махачкале, так называемому „даргинскому клану“». Отметив, что «боевые действия в Дагестане призваны переключить внимание российского общества с подлинных врагов России — антинародного ельцинского режима, и сионистских олигархов — на кавказцев, которые должны занять место „врага номер один“, отодвинув в тень США, Израиль и их пособников — гайдаров, чубайсов и т. д.»[40]

Гейдар Джемаль о нагорно-карабахском конфликте

«Если бы не Москва, нагорно-карабахский конфликт давно был бы разрешён. Россия выступает антигарантом, благодаря которой тлеют конфликты вокруг Грузии, Армении и Азербайджана. Армения не способна существовать с сегодняшней численностью населения сниженной до одного миллиона, с политическим кризисом во власти и с экономикой, находящейся на грани выживания».

«Если бы не российская поддержка Армении, вопрос существования армянского государства был бы закрыт. Но Москве очень выгодно сохранять и поддерживать эту армянскую язву с тем, чтобы оказывать давление на Азербайджан. Для Грузии такой язвой служит Южная Осетия и Абхазия». «Азербайджан избрал союз с американо-израильским тандемом в ущерб взаимоотношениям с исламским миром. В то время как американо-израильский тандем абсолютно не заинтересован в урегулировании нагорно-карабахского конфликта, точно так же, как и Россия». Однако мировой кризис должен разрушить возможности России поддерживать Армению, и проблема Нагорного Карабаха будет закрыта. Согласно Джемалю, это должно было произойти в марте 2009 года[41].

Решение карабахского конфликта, согласно Джемалю, кроется в упразднении Армении как государства, и передаче земель Азербайджану. Аналогичное упразднение с передачей территорий Джемаль предлагает и для Израиля. Для проживающих на этих территориях армян и евреев Джемаль предлагает следующий сценарий:
По сути, армяне могут прекрасно ужиться на территории Иреванского ханства, то есть на территории Азербайджана. Ради Бога, они могут там жить себе спокойно, чинить ботинки, играть на дудках. Просто Армении как суверенного государства не должно быть, вот и всё. Точно так же не должно быть и Израиля — это фундаментальное требование всех правоверных мусульман. Евреи могут жить там исключительно на правах граждан единого Палестинского государства[42].

В другом интервью Г. Джемаль отметил по поводу убийства армянским снайпером азербайджанского мальчика (согласно азербайджанским СМИ), что армяне являются маргинальной этнической группой и они в состоянии вражды с человечеством. Он также считает, что армяне являются врагами Бога и, возможно, получат воздаяние уже очень скоро[43]. Джемаль также заявил, что «Армения однозначно должна быть уничтожена как государственное образование»[44].

Гейдар Джемаль об Израиле

Гейдар Джемаль считает давно назревшей идею бывшего президента Ирана Махмуда Ахмадинеджада о создании международного уголовного трибунала по Израилю. Так как «Израиль представляет собой фашистское государство, которое превратило тему Холокоста евреев в религиозный постулат, которое, опираясь на своё лобби, прежде всего в европейских странах, преследует тех, кто пытается разобраться в истории этого вопроса. На самом деле, таким образом полностью фальсифицируется положение о свободе слова и демократии Европейского союза и под прикрытием этого квазирелигиозного постулата осуществляются преступления, систематически осуществляется геноцид палестинцев»[45].

«Саудовский монарх исполнял обязанности главного религиозного авторитета, в то время как Израиль задавал своим провоцирующим присутствием дискурс военно-политической обстановки на Ближнем Востоке и давал антиисламским правителям арабского мира предлог для диктата над своими народами». «Сегодня Запад в лице США глубоко разочарован в возможностях двух своих инструментов: Израиля и Саудовской Аравии — влиять на ход событий в регионе и считает их ресурс исчерпанным»[46].

Отношение к российским муфтиям

Конфликт разгорелся на фоне заявления Джемаля об изменении российского герба. Джемаль потребовал «сбить кресты с корон российского орла»[47]. Вследствие этого последовала реакция председателя президиума Духовного управления мусульман европейской части России Равиля Гайнутдина, заявившего: «Мы живём в светском государстве и уважаем государственную символику Российской Федерации, принятую Государственной думой и утверждённую Президентом России». Гайнутдин сообщил, что в гербе России он не видит ничего оскорбительного для ислама. Всё это ещё раз подтвердило наличие глубоких противоречий в среде исламской иерархии, впрочем, нельзя исключать вариант своеобразной проверки общественной реакции на подобные идеи, которая незамедлительно и последовала[48].

Джемаль, отвечая на вопросы участников интернет-конференции «Исламская стратегия на Кавказе», заявил, что «Современные российские официальные муллы — прямые выходцы „из шинели Сталина“. Кроме того, они гораздо забитее и трусливее своих православных „коллег“, не осмеливаются настаивать даже на том, что им положено по закону, не говоря уже о том, чтобы озвучивать позицию мусульман». При этом он сделал оговорку применительно к главе ДУМАЧР Нафигулле Аширову, который, по мнению Джемаля, стоит особняком «в силу того, что и его биография, и его карьера имеют нестандартный характер, и по своему происхождению он не принадлежит к клану клерикалов, образовавшемуся в результате сталинского решения». Также Джемаль выступил с критикой нижегородского муфтия Умара Идрисова за издание книги известного исламоведа Тауфика Ибрагима, которого он считает «муртадом» («вероотступником»)[49].

Обвинение в экстремизме

В июне 2009 года депутат Государственной Думы РФ Максим Мищенко направил запрос Генеральному прокурору РФ, в котором, основываясь на публикациях сайта Гейдара Джемаля islamcom.ru, требовал признать «Исламский комитет» экстремистской организацией и привлечь Джемаля к уголовной ответственности[9]. В частности, цитировался следующий материал с сайта, посвящённый террористическом акту в Нальчике, в результате которого было убито 12 мирных жителей и 35 сотрудников силовых структур:

«В России мучеников, павших в боях за веру, называют террористами. (…) 13 октября 2005 года в Нальчике погибло более 90 мусульман, совершивших отчаянную, героическую атаку на врагов Аллаха, годами притеснявших верующих. Последние фотографии этих героев, сделанные их врагами уже в морге, мы публикуем здесь»[50]. После этого запроса сайт Гейдара Джемаля (islamkom.ru) переместился с домена «ru» на домен «org»[9].

27 марта 2012 года сотрудники ФСБ провели обыск в нескольких квартирах Гейдара Джемаля на предмет хранения экстремистской литературы. В ходе обыска не было обнаружено запрещённых материалов. Пресс-служба ФСБ пояснила, что Джемаль подозревается в «публичном оправдании терроризма, а также публичных призывах к осуществлению экстремистской и террористической деятельности». Дело на Джемаля было заведено по статьям 205.2 («содействие террористической деятельности») и 280 («публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации») УК РФ[9][51][52][53].

Признаки указанных преступлений сотрудники ФСБ обнаружили в статье «Роль женщины в Джихаде» Юсуфа аль-Ийери — главы аравийского филиала международной террористической организации «Аль-Каида», которую разместила на сайте Исламского комитета, зарегистрированного на имя Джемаля Орхана Гейдараоглы, помощник председателя «Исламского комитета» Татьяна Тарасова (признанной впоследствии виновной по ст. 205.2 УК РФ[54][55][56]). В указанной статье содержались примеры из истории, когда женщины участвовали в боевых действиях, в том числе содержалась информация о террористическом акте, когда смертница Хава Бараева 6 июня 2000 года взорвалась в Чечне на базе ВС РФ. Институт криминалистики центра специальной техники ФСБ в своём заключении отметил, что «в указанной статье содержатся призывы к убийству большого количества людей путём совершения взрывов в рамках идеологической (политической) борьбы, а также заявления о признании практики терроризма, нуждающейся в подражании»[9][52][53][54][57].

Библиография

Документальные фильмы

  • 2012 — съёмки в фильме [www.youtube.com/watch?v=J1Yc1aRT0y4 «Болотная лихорадка»][58][59].

См. также

Напишите отзыв о статье "Джемаль, Гейдар Джахидович"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 Челноков, 20.12.1995.
  2. 1 2 3 4 5 6 7 Силантьев, 2008, с. 162.
  3. 1 2 Латынина, 04.07.2008.
  4. [www.kontrudar.com/komments/zayavlenie-o-suti-moey-islamskoy-pozicii Заявление о сути моей исламской позиции] // Контрудар, 03.102.008
  5. 1 2 3 4 5 Силантьев, 2008, с. 161.
  6. Силантьев, 2007, с. 258.
  7. Силантьев, 2008, с. 74, 88.
  8. 1 2 3 Кагарлицкий, 2005.
  9. 1 2 3 4 5 6 7 8 [lenta.ru/articles/2012/03/28/geydarjemall/ Джихад с Джемалем] // Lenta.ru. — 28.03.2012.
  10. Леско, 19.03.2009.
  11. Николаев, 12.11.1999.
  12. Силантьев, 2008, с. 161-162.
  13. Прибыловский, 1990.
  14. Верховский, Прибыловский, Михайловская, 1998.
  15. Силантьев, 2008,
    База данных «ЗИЦ МВД — Подучётные лица (г. Москва) (Спецучёт МВД: в розыске, приводы, штрафы, задержания, возбуждённые уголовные дела, прочие наказания), август 2002:
     Джемаль Гейдар Джахидович. Дисемаль Гейдар Джахидович
     Дата и место рождения: 06.11.47. М.
     Пол: муж.
     Национальность: ур-Кавказа, азербайджанец.
     Профессия, место работы: слесарь.
     Рост: рост 162, низкий.
     Телосложение: плотное.
     Особые приметы: круглое, лоб высокий, брови низкие, брови прямые, брови тёмные, глаза карие, нос малый, губы тонкие, уши большие, волосы чёрные, усы, борода
    Категория: психбольной, шизофрения. Инвалид 2 группа.
     Карта: 894Н6.
     Тип: арх.
     Информация: Картотечный учёт ЮЗ-Округ ОВД 0603 Зюзино-МО 08. 86
     Снят 06.1989. Вх. 4585, с. 162.
  16. Силантьев, 2008, с. 67, 162.
  17. Силантьев, 2008, с. 79—80, 162.
  18. 1 2 Силантьев, 2008, с. 109, 162.
  19. 1 2 3 Силантьев, 2008, с. 109.
  20. Ежова [zavtra.ru/content/view/2004-03-3072/ Вышла в свет книга Гейдара Джемаля «Революция пророков» (рецензия)] // Завтра. — 30.03.2004. — № 14 (541). ([www.centrasia.ru/newsA.php?st=1080973800 копия статьи])
  21. [www.bbc.co.uk/russian/russia/2012/03/120328_fsb_jemal_confirmation.shtml ФСБ подтвердила причину обысков у Гейдара Джемаля].
  22. 1 2 Силантьев, 2007, с. 259.
  23. Силантьев, 2007, с. 207.
  24. Силантьев, 2007, с. 47.
  25. 1 2 3 Силантьев, 2007, с. 295.
  26. Силантьев, 2007, с. 299.
  27. Полянников, 30.10.—12.11.2002.
  28. Шевченко, 21.08.1999.
  29. [www.ntv.ru/novosti/4854/ Гейдар Джемаль: теракт в Москве инициирован международными террористическими группами] // НТВ, 24.10.2002
  30. Силантьев, 2007, с. 307.
  31. Дейч, 07.12.2001.
  32. Дейч, 2003.
  33. В. Познер: Я хочу вас вернуть к такому моменту. Смотрите, насчёт реакции. Значит, ещё. Тут вы сразу можете отказаться. Я даю вам шанс сказать "Я ничего такого не говорил". Но вы говорили о воинах. По интернету гуляет то, что якобы вы сказали. Это, знаете, какой год? 2001. А именно: "Басаев, захвативший заложников в Будённовске, действовал совершенно адекватно". Террористов-смертников вы сравниваете в этом своём высказывании с Гастелло или камикадзе. Это, на самом деле, вы говорили?
    Г. Джемаль: Нет, конечно. Интернет – это пространство, куда выбрасывают что угодно. Тем более, когда речь идёт об Исламском комитете и вообще о такой острой проблеме как проблема представительства исламской уммы в России. А провокации разного рода не ограничены. — [www.1tv.ru/sprojects_edition/si5756/fi26456 Г. Джемаль об убийстве Егора Щербакова: Конфессиональный фактор здесь ни при чём] // Познер. — Первый канал, 14.10.2013.
  34. Сабов, 12.10.2004.
  35. Гейдар Джемаль [www.watchdog.cz/?show=000000-000024-000007-000004&lang=2 Мученическая смерть — высшая форма героизма"].
  36. [actualcomment.ru/news/11145/ Патриарх: «Бог покарает террористов»].
  37. Дмитрий Тараторин [www.newizv.ru/print/8493 Гейдар Джемаль «Власть берёт человека на заметку»] // Новые Известия. — 26.07.2004.
  38. [www.newizv.ru/politics/2005-03-10/20993-slishkom-mnogo-znal.html Слишком много знал…].
  39. Гейдар Джемаль Провокация против братьев // Badr Center. — 07.09.2009. ([i-r-p.ru/page/stream-document/index-24278.html перепечатка] на сайте Института религии и политики А. А. Игнатенко
  40. [www.archipelag.ru/authors/djemal/?library=1473 Красное и зелёное] // Завтра. — 1999.
  41. [news.day.az/politics/143139_print.html Гейдар Джемаль: «Американо-израильский тандем абсолютно не заинтересован в урегулировании нагорно-карабахского конфликта точно так же, как и Россия»] // Day.Az. — 10.01.2009.
  42. [www.mignews.com/news/politic/world/281009_173808_03328.html Азербайджан должен последовать примеру ХАМАСа] // MIGnews.com. — 28.10.2009.
  43. [news.day.az/politics/257409_print.html Гейдар Джемаль: «Это попытка спровоцировать Азербайджан на резкий и незапланированный ответ»] // Day.Az. — 14.03.2011.
  44. [www.youtube.com/watch?v=minQtn42JiA Интервью] на сайте Youtube
  45. Сергей Хурбатов [www.nakanune.ru/service/print.php?articles=4013# Гейдар Джемаль: Запад противопоставил себя всему миру на поддержке Израиля. Эксклюзивное интервью.] // Накануне. RU. — 28.04.2009.
  46. [www.vz.ru/opinions/2013/1/11/615412.html «Свою функцию Израиль провалил»].
  47. [rusk.ru/newsdata.php?idar=161358 Исламист Джемаль требует сбить кресты с корон Российского орла].
  48. [www.rusk.ru/newsdata.php?idar=8488 Муфтий Равиль Гайнутдинов отмежевался от провокационного заявления муфтия Аширова и Джемаля…] // Русская линия. — 17.12.2005.
  49. [www.interfax-religion.ru/print.php?act=news&id=23077 Гейдар Джемаль обвинил исламских лидеров России в забитости и трусости] // Интерфакс-Религия. — 27.02.2008.
  50. [www.nr2.ru/policy/379687.html Гейдар Джемаль разжег себе 282-ю статью (ВИДЕО)].
  51. [www.rosbalt.ru/moscow/2012/03/27/962085.html ФСБ ищет у Гейдара Джемаля экстремистскую литературу] // Росбалт. — 27.03.2012.
  52. 1 2 [top.rbc.ru/society/28/03/2012/643753.shtml ФСБ: Г.Джемаля подозревают в терроризме из-за женщины] // РБК. — 28.03.2012.
  53. 1 2 [www.interfax.ru/print.asp?sec=1448&id=238100 «Исламский комитет» и терроризм] // Интерфакс-Религия. — 28.03.2012.
  54. 1 2 [www.interfax-religion.ru/print.php?act=news&id=47663 Соратница Гейдара Джемаля получила условный срок за размещение в Сети экстремистских материалов (дополненная версия)] // Интерфакс-Религия. — 13.09.2012.
  55. [www.rg.ru/printable/2012/09/13/terrorizm-anons.html Мосгорсуд приговорил к полутора годам тюрьмы условно радикальную исламистку Татьяну Тарасову за публикацию экстремистской статьи на одном из мусульманских сайтов] // Российская газета. — 13.09.2012.
  56. [www.sova-center.ru/religion/news/extremism/counter-extremism/2012/09/d25308/ Московский городской суд вынес приговор Татьяне Тарасовой за размещении на сайте статьи «Роль женщины в джихаде»].
  57. Пыркова Виктория [www.radiovesti.ru/articles/2012-03-28/fm/39974 Исламский комитет проверили на экстремизм] // Вести ФМ. — 28.03.2012.
  58. [top.oprf.ru/blogs/373/9272.html Братская могила интернета — Блог Олеси Матвеевой — Блоги — TOP.oprf.ru]
  59. [www.rosbalt.ru/blogs/2012/10/17/1047594.html Братская могила Интернета — Росбалт.ру]

Литература

Ссылки

  • [www.kontrudar.com/ Официальный сайт Гейдара Джемаля (книги, статьи, стихотворения, видео)]
  • [poistine.com/ «Поистине»] — интернет-институт, целью которого является создание новой организации мышления. Проект Гейдара Джемаля
  • Концептуальный клуб [floriangeyer.ru/ «Флориан Гейер»] — Проект Гейдара Джемаля
  • [geidardjemal.livejournal.com/ Блог Гейдара Джемаля в livejournal]
  • [gidepark.ru/user/main/2982326189 Блог Гейдара Джемаля] в Гайдпарке
  • [echo.msk.ru/blog/dzhemal/ Блог Г.Джемаля на сайте Эхо Москвы]
  • [actualcomment.ru/expert/128 Гейдар Джемаль на «Актуальных комментариях»]
  • [leftfront.ru/48E54398C28CD/49E2D9AE39144.html Г. Джемаль в трактовке Марина Леско «Предвестник абсолюта» ] (недоступная ссылка с 12-05-2013 (3974 дня))
  • [krasnoe.tv/node/17041 Гейдар Джемаль на III съезде Левого Фронта] (видео)

Отрывок, характеризующий Джемаль, Гейдар Джахидович

«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.