Джем-сейшен
Джем-сешн[1] (также джем-сэшн[2], джем-се́йшен[3] или джем-се́шен[2][4]; от англ. jam session) — совместная последовательная индивидуальная и общая импровизация на заданную тему[4]. Музыкальное действие, когда музыканты собираются и играют без особых приготовлений и определённого соглашения, либо когда взять инструмент и выступить может каждый из присутствующих.
Содержание
Проведение
Обычно происходят после концерта, при встрече на гастролях нескольких музыкальных коллективов, когда после концертов музыканты собираются вместе поиграть и поимпровизировать в свободном стиле. Таким путём они знакомятся друг с другом как профессионалы, демонстрируя своё мастерство.
Слово джем может быть более свободно использовано для обозначения любой вдохновлённой или импровизированной части музыкального исполнения, особенно в рок или джаз-музыке. Джем-сейшены обычно проводятся для удовольствия самих исполнителей, а не для публичного выступления.
Джем-сейшены часто используются для создания нового материала, нахождения подходящей аранжировки, или просто для встречи и совместной практики. Джем-сейшены могут быть основаны на уже существующих песнях и формах, согласованной последовательности аккордов или партитуре, предложенными участниками, или могут быть полностью импровизационными. Джем-сейшены могут варьироваться от очень свободных собраний любителей до искушённых импровизированных сессий звукозаписи, предназначенных для публичного выпуска.
Происхождение слова
Происхождение слова джем (jam) в данном контексте относится к 1920-м годам. Согласно [www.etymonline.com/index.php?search=jam Online Dictionary of Etymology] термин появился около 1929 года, означая «короткий, свободно импровизированный пассаж, исполненный всей группой». Источник такого значения неизвестен, но как и многие современные термины пришёл в английский язык из джаза.
Джаз
Джазовая сцена Нью-Йорка во время Второй мировой войны была знаменита своими джем-сейшенами. Один из самых известных регулярных джемов проходил в Minton’s Playhouse в Нью-Йорке в 1940-х и начале 1950-х годов. Джемы Минтона были хорошим местом встречи и помогали становлению таких солистов, как Бен Уэбстер (Ben Webster) и Лестер Янг (Lester Young) и молодых джаз-музыкантов, которые вскоре стали лидерами бибоп направления, включая Монка Телониуса (пианист клуба Минтон), Чарли Паркера и Диззи Гиллеспи. Джемы, проходившие в клубе Minton’s Playhouse стали легендарными благодаря соревновательному духу, при котором солисты старались играть на уровне с группой, работавшей в клубе и победить в импровизационных «баталиях». Из этих соревнований и родился стиль бибоп, которому присущи быстрый темп и виртуозность импровизации. Одно из названий этого стиля связано с 'Minton’s Playhouse — «минтонс-стиль».
Рок
С возрастанием мастерства рок-музыкантов шестидесятых и семидесятых джемы стали обычным элементом рок-музыки. Такие группы, как «Cream», «The Jimi Hendrix Experience», «The Grateful Dead» и «The Allman Brothers Band», стали исполнять живые композиции, часто длиной более 15 минут.
- Некоторые примечательные записанные джемы в жанре «рок»
- Бонус-диск 25-го юбилея альбома «Layla and Other Assorted Love Songs» ранней группы Эрика Клэптона «Derek & The Dominos» включает несколько длинных импровизационных джемов между участниками группы и другими музыкантами, такими, как «The Allman Brothers Band». Это стало первой встречей между двумя группами, и в результате Дуэйн Оллмэн был приглашён присоединиться к «Dominos» после записи всего трёх песен и сделал большой вклад в получившуюся пластинку.
- Пять треков, озаглавленных «Apple Jam» на сольном альбоме Джорджа Харрисона 1970 года «All Things Must Pass». Сыграны большинством сессионных музыкантов, сделавших вклад в пластинку.
- Импровизированный скрытый трек на альбоме группы «Nirvana» «In Utero» (1993) и полуимпровизированный скрытый трек на их же альбоме «Nevermind» (1991).
Напишите отзыв о статье "Джем-сейшен"
Примечания
- ↑ [slovari.yandex.ru/~книги/Джаз,%20рок-%20и%20поп-музыка/Джем-сешн/ Королёв О.К. Краткий энциклопедический словарь джаза, рок- и поп-музыки: Термины и понятия. — М.; Музыка, 2006. — 168 с., нот.](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2872 дня))
- ↑ 1 2 [bigenc.ru/text/1952041 Джем-сэшн] // Григорьев — Динамика. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2007. — С. 647. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 8). — ISBN 978-5-85270-338-5.</span>
- ↑ [www.gramota.ru/slovari/dic/?word=%E4%E6%E5%EC%F1%E5%E9%F8%E5%ED&all=x Русский орфографический словарь Российской академии наук. Отв. ред. В. В. Лопатин.] Грамота.ру
- ↑ 1 2 [dic.academic.ru/dic.nsf/efremova/274555/джем Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000.]
</ol>
Отрывок, характеризующий Джем-сейшен
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
