Черчилль, Сара, герцогиня Мальборо
Сара Черчилль, герцогиня Мальборо (англ. Sarah Churchill, Duchess of Marlborough), урождённая Дженнингс (Jenyns; 5 июня 1660 — 18 октября 1744) — фаворитка королевы Анны (1665—1714), одна из самых могущественных женщин в британской истории.
Происхождение
Сара была дочерью парламентария Ричарда Дженнингса от брака с сестрой натуралиста Мартина Листера. Её старшая сестра Фанни добилась большого влияния при дворе в качестве фрейлины герцогини Йоркской и смогла выйти замуж за состоятельного графа Тирконнела. В 1673 г. герцог Йоркский предложил Саре место фрейлины при дворе своей второй супруги Марии.
Наиболее близко Сара сошлась с дочерью герцога от первого брака — принцессой Анной Стюарт. С годами их дружба только крепла. Вследствие этого государственные деятели ещё со времени Славной революции старались привлечь её на свою сторону. После вступления Анны на престол Сара стала одним из первых лиц в государстве. Своё положение она использовала для продвижения военной карьеры супруга — герцога Мальборо.
Биография
В то время, когда браки заключались, как правило, из материальной выгоды, а не по любви, Сара поддерживала сердечные отношения со своим мужем, Джоном Черчиллем, первым герцогом Мальборо, за которого она вышла замуж в 1677 году. Сара была доверенным лицом Анны после свержения Якова II, отца Анны, во время Славной революции; и она продвигала её интересы во время управления преемников Якова, Вильгельма III и Марии II.
Когда принцесса Анна взошла на трон после смерти Вильгельма в 1702 году, герцог Мальборо вместе с Сидни Годольфином возглавили правительство, частично из-за дружбы Сары с Анной. Пока герцог Мальборо был за пределами страны, командуя войсками в Войне за испанское наследство, Сара постоянно информировала его о придворных интригах, а он в свою очередь посылал ей просьбы и пожелания по проводимой политике, которые та затем передавала королеве[1]. Покровительствуя партии вигов, Сара неустанно участвовала в кампаниях на благо вигам. Кроме того, она много своего времени уделяла дорогостоящим проектам наподобие строительства Бленимского дворца. Сара Черчилль умерла в 1744 году в возрасте 84 лет[2].
В литературе и кино
Герцогиня Мальборо — персонаж пьесы Эжена Скриба «Стакан воды». В советской экранизации эту роль играла Алла Демидова. Известен также спектакль Малого театра с Еленой Гоголевой в роли герцогини Мальборо (сохранилась его телеверсия 1957 г.).
Напишите отзыв о статье "Черчилль, Сара, герцогиня Мальборо"
Примечания
- ↑ The Letters and Dispatches of John Churchill, First Duke of Marlborough, from 1702—1712 / George Murray, ed.. — Нью-Йорк: Greenwood Press, 1968. — Т. 1. — P. 12-13.
- ↑ Field, Ophelia. The Favourite: Sarah, Duchess of Marlborough. — Лондон: Hodder and Stoughton, 2002. — P. 453. — ISBN 0-340-76808-8.
Отрывок, характеризующий Черчилль, Сара, герцогиня Мальборо
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
