Райт, Дженни
Дженни Райт | |
Jenny Wright | |
Имя при рождении: |
Jennifer G. Wright |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Гражданство: | |
Профессия: | |
Карьера: |
Дженни Райт (англ. Jenny Wright; род. 23 марта 1962, Нью-Йорк) — американская актриса.
Биография
Дженнифер Райт родилась 23 марта 1962 года в Нью-Йорке, США. Её отец был художником, а мать учителем. Именно они привили дочери любовь к искусству. После развода родителей, Дженни вместе с матерью и двумя сестрами переехала в Кембридж. Позже Дженни вместе с матерью вернулась в Нью-Йорк, чтобы поступить на учёбу в Институт театра и кино Ли Страсберга. В 1980 году сыграла в постановке «Альбом» театра «Cherry Lane» в Нью-Йорке.[1]
Пик карьеры Дженни пришёлся на 1980-е годы.[2] Известность ей принесли роли в фильмах «Почти полная тьма» и «Я, сумасшедший». В 1983 году она снимается в клипе швейцарской группы «Yello» на песню «Lost Again». С середины 1990-х годов Дженни практически не снимается в кино.[3] Последней крупной ролью Дженни была работа в фильме «Газонокосильщик».
Личная жизнь
Около 2 лет она встречалась с Николасом Кейджем, но до брака дело не дошло.
Номинации и награды
В 1991 году Дженни была номинирована на премию «Сатурн» в категории «Лучшая актриса» за роль в фильме «Я, сумасшедший» (1989).
Фильмография
Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
---|---|---|---|---|
1981 | с | Медсестра | Nurse | девушка |
1982 | ф | Стена | Pink Floyd The Wall | фанатка главного героя |
1982 | ф | Мир по Гарпу | The World According to Garp | Каши |
1982 | тф | Песнь палача | The Executioner's Song | Эйприл Бэйкер |
1982 | с | Любовь, Сидни | Love, Sidney | Джен |
1984 | ф | Без тормозов | The Wild Life | Айлин |
1985 | ф | Огни святого Эльма | St. Elmo's Fire | Фелиция |
1986 | ф | Слишком серьёзная игра | Out of Bounds | Дизз |
1987 | ф | Почти полная тьма | Near Dark | Мэй |
1987 | с | Криминальные истории | Crime Story | Памела Палмер |
1987 | с | Залив Опасный | Danger Bay | Лесли |
1988 | с | Звонящий в полночь | Midnight Caller | Энджел |
1988 | ф | Шоколадная война | The Chocolate War | Лиза |
1989 | с | Гидеон Оливер | Gideon Oliver | Кумбс |
1989 | ф | Я, сумасшедший | I, Madman | Вирджиния |
1989 | ф | Смерч | Twister | Стефани |
1989 | ф | Возвращение Валентино | Valentino Returns | Сильвия Фуллер |
1990 | с | Столичные новости | Capital News | Дорин Данкан |
1990 | ф | Удар по системе | A Shock to the System | Мелани О`Коннор |
1990 | тф | Столичные новости | Capital News | Дорин Данкан |
1990 | ф | Молодые стрелки 2 | Young Guns II | Джейн Гретхаус |
1991 | ф | Бруклинская рокировка | Queens Logic | Аша |
1991 | с | Мэтлок | Matlock | Джинни Морелл |
1992 | ф | Газонокосильщик | The Lawnmower Man | Марни Бёрк |
1994 | с | Сирены | Sirens | репортёр №2 |
1997 | с | Полиция Нью-Йорка | NYPD Blue | Триш Тейлор |
1998 | ф | Очарованный | Enchanted | мать Натали |
Напишите отзыв о статье "Райт, Дженни"
Примечания
Ссылки
- Дженни Райт (англ.) на сайте Internet Movie Database (Проверено 21 марта 2011)
Отрывок, характеризующий Райт, Дженни
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.