Джеронимо

Джеронимо
англ. Geronimo
Джеронимо
Место рождения:	Аризона
Место смерти:	Форт-Силл, Оклахома

Джеронимо (англ. Geronimo; имя чирикауа Гоятлай (Goyaałé), означает «Тот, кто зевает»; 16 июня 1829 — 17 февраля 1909) — легендарный военный предводитель чирикауа-апачей, который в течение 25 лет возглавлял борьбу против вторжения США на землю своего племени. В 1886 году был вынужден сдаться американской армии.

Биография

Гоятлай (Джеронимо) родился в племени бедонкое, которое является фратрией племени чирикауа (входящего в состав нации апачей), вблизи от реки Гила, на территории современной Аризоны, в то время — во владении Мексики, однако семья Джеронимо всегда считала эту землю своей.

Происхождение прозвища Джеронимо неизвестно. Некоторые считают, что оно произошло от Святого Иеронима (в западном произношении: Джером), которого мексиканские враги Гоятлая призывали на помощь во время сражений. По другой версии прозвище Джеронимо — транскрипция того, как дружественные ему мексиканские торговцы произносили настоящее имя Гоятлая.

В семье его звали Гойакла, что чаще всего переводят, как "Зевающий". Джеронимо его назвали мексиканцы, наверное, в честь святого Джерома. Возможно имя пришло к нему в битве, когда Гойакла несколько раз пробегал сквозь град пуль, чтобы убить врага своим ножом. Видя индейского воина, солдаты в отчаянии призывали своего святого.

Родители Джеронимо обучили его в соответствии с традициями апачей. Он женился на женщине из племени чирикауа и имел трёх детей. 5 марта 1851 года отряд из 400 мексиканских солдат из штата Сонора под руководством полковника Хосе Мария Карраско напал на лагерь Джеронимо возле Ханоса в то время, как большинство мужчин племени отправились в город торговать. Среди убитых оказались жена, дети и мать Джеронимо.

Вождь племени, Мангас Колорадас, решил отомстить мексиканцам и отправил Гоятлая к Кочису за помощью. Хотя, по словам самого Джеронимо, он никогда не был вождём племени, с этого момента он стал его военным лидером. Для племени чирикауа это также означало, что он был и духовным лидером. В соответствии с занимаемой должностью именно Джеронимо возглавлял многие рейды против мексиканцев, а впоследствии и против армии США.

Всегда уступая противнику числом в сражении с мексиканскими и американскими войсками, Джеронимо прославился своими отвагой и неуловимостью, которые он демонстрировал с 1858 по 1886 год. В конце его военной карьеры он возглавлял крошечный отряд из 38 мужчин, женщин и детей. Целый год за ним охотились 5 тысяч солдат армии США (четверть всей американской армии на тот момент) и несколько отрядов мексиканской армии. Люди Джеронимо были одними из последних независимых индейских воинов, отказавшихся признать власть правительства Соединённых Штатов на Американском Западе. Конец сопротивления настал 4 сентября 1886 года, когда Джеронимо был вынужден сдаться американскому генералу Нельсону Майлзу в Аризоне.

Джеронимо и другие воины были отправлены в Форт-Пикенс, штат Флорида, а его семья в Форт-Мэрион. Они воссоединились в мае 1887 года, когда все вместе были перевезены в Казармы Маунт-Вернон в Алабаме на пять лет. В 1894 году Джеронимо перевезли в Форт-Силл в Оклахоме. В пожилом возрасте он стал знаменитостью. Он появлялся на выставках, включая всемирную выставку 1904 года в Сент-Луисе, штат Миссури, где продавал сувениры и собственные фотографии. Однако вернуться на землю предков ему не разрешалось. В 1905 году Джеронимо участвовал в параде по случаю инаугурации президента США Теодора Рузвельта. Он обратился к президенту с просьбой вернуть его племя обратно в Аризону, но получил отказ.

В начале 1909 года 79-летний Джеронимо упал с коня и до утра пролежал на земле. Через три дня - 17 февраля 1909 года - он умер от пневмонии в Форте-Силл и был похоронен на местном кладбище пленных индейцев-апачей.

Автобиография

В 1905 году Джеронимо согласился рассказать свою историю С. М. Барретту, главе департамента образования в Лоутоне (территория Оклахома). Барретт обратился за разрешением к президенту, чтобы опубликовать книгу. Джеронимо рассказывал только то, что хотел рассказать, не отвечал на вопросы и ничего не менял в своём повествовании. Предположительно Барретт не делал собственных крупных изменений в рассказе Джеронимо. Фредерик Тёрнер позже переиздал эту автобиографию, убрав примечания Барретта и написав введение для не-апачей.

Экранизации

В 1962 году в США вышел в прокат фильм кинокомпании Metro-Goldwyn-Mayer «Джеронимо». В 1993 году кинокомпанией Columbia Pictures снят кинофильм «Джеронимо: американская легенда». В том же 1993 году компанией «Turner pictures» выпущен фильм Роджера Янга «Джеронимо».

Культурное влияние

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• «Джеронимо!» – с таким выкриком прыгают с самолета американские воздушные десантники. Своим происхождением традиция обязана вождю апачей (1829-1909), имя которого наводила на белых поселенцев такой страх, что стоило кому-нибудь крикнуть: «Джеронимо!», как все выпрыгивали в окна.
• Клич «Джеронимо!» используется в США десантниками-парашютистами во время прыжка из самолета. В 1940 году рядовой 501-го экспериментального воздушно-десантного полка по имени Эберхард предложил товарищу использовать в качестве боевого клича имя индейца из просмотренного накануне фильма. Через некоторое время весь взвод яростно кричал «Джеронимо!», десантируясь из самолета, а сегодня этот клич является уже традиционным для воздушно-десантных подразделений вооруженных сил США. Как боевой возглас, символизирующий ярость, отвагу и веру в победу (сходно по значению с русским «Ура!» и японским «Банзай!»), клич «Джеронимо!» упоминается в различных произведениях литературы, киноискусства, компьютерных играх.

• Клич «Джеронимо!» используют Одиннадцатый Доктор, герой британского фантастического сериала Доктор Кто, Агент Джонни Инглиш, герой одноимённого фильма, при прыжке с парашютом из вертолёта, а также полярные медведи из мультипликационного фильма «Балто» при прыжке в замёрзшее озеро.

• Клич «Джеронимо!» использует Франкенштейн в мультфильме «Монстры на каникулах» (оригинальное название «Hotel Transylvania»), во время прыжка со щупальца громадного монстра в бассейн. Переводчики заменили этот клич на аналогичный русский «Десантура!».
• Клич «Джеронимо!» используют Джедидайя и Гай Октавиус из фильма «Ночь в музее», во время прыжка с бордюра.
• Клич «Джеронимо!» использует Эпплджек в мультсериале «My Little Pony: Friendship is Magic», с высоты прыгая на кровать. (Эпизод «Look Before You Sleep», 1 сезон)
• Также клич "Джеронимо" используется в одном из рассказов американского писателя О'Генри, а именно в произведении "Вождь Краснокожих" [The Ransom of the Red Chief]
• Также клич "Джеронимо!" произнесла героиня сериала "Сонная Лощина" Лейтенант Эбби Миллз в эпизоде 3.18, прыгая в бездонный колодец, выбираясь из Катакомб, вместе со своим другом и напарником Икабодом Крэйном.
• Клич "Джеронимо" использован в комедийном художественном фильме "Горячие Головы 2" при прыжке главных героев фильма с парашютом.
• Клич "Джеронимо" использован в компьютерной игре Borderlands 2 при прыжке протагониста с обрыва.

• в Компьютерной игре Starcraft II данный клич используется как одна из реплик юнитом Reaper фракции терран (в официальной русской локализации Головорез).
• Клич "Джеронимо" использован в художественном фильме "Властелин Колец: Возвращение Короля" с озвучкой от студии "Божья Искра", когда горящий Дэнетор спрыгнул с обрыва.

Литература

• Geronimo’s Story of His Life; as told to Stephen Melvil Barrett. Published: New York, Duffield & Company, 1906. [www.webroots.org/library/usanativ/gsohlwr0.html Online at Webroots; Edition Oct 15 2002]
• Geronimo (edited by Barrett) «Geronimo, His Own Story» New York: Ballantine Books 1971. ISBN 0-345-28036-9. Also ISBN 0-85052-104-1
• Carter, Forrest. «Watch for Me on the Mountain». Delta. 1990. (Originally entitled «Cry Geronimo».)
• Opler, Morris E.; & French, David H. (1941). Myths and tales of the Chiricahua Apache Indians. Memoirs of the American folk-lore society, (Vol. 37). New York: American Folk-lore Society. (Reprinted in 1969 by New York: Kraus Reprint Co.; in 1970 by New York; in 1976 by Millwood, NY: Kraus Reprint Co.; & in 1994 under M. E. Opler, Morris by Lincoln: University of Nebraska Press. ISBN 0-8032-8602-3).
• Pinnow, Jurgen. (1988). Die Sprache der Chiricahua-Apachen: Mit Seitenblicken auf das Mescalero [The language of the Chiricahua Apache: With side glances at the Mescalero]. Hamburg: Helmut Buske Verlag.
• Davis, Britton «The Truth about Geronimo» New Haven: Yale Press 1929
• Bigelow, John Lt «On the Bloody Trail of Geronimo» New York: Tower Books 1958
• Debo, Angie. Geronimo: The Man, His Time, His Place. University of Oklahoma Press : Norman, 1976
• Pember, Mary Annette. (July 12, 2007). «'Tomb Raiders': Yale’s ultra-secret Skull and Bones Society is believed to possess the skull of legendary Apache chief Geronimo.» Diverse Issues in Higher Education 24(11), 10-11. Retrieved April 23, 2008.[www.diverseeducation.com/artman/publish/article_8259.shtml]
• Faulk, Odie B. The Geronimo Campaign. Oxford University Press: New York, 1969. ISBN 0-19-508351-2
• Dee Brown, Bury my Heart at Wounded Knee. New York: Holt, Rinehart & Winston, 1970. ISBN 0-03-085322-2

Ссылки

• [www.first-americans.spb.ru/n2/win/geronimo.htm Дэвид Робертс: История Джеронимо («National Geographic», vol 182, № 4, pp. 46-71)]
• [www.indigenouspeople.net/geronimo.htm Biography of Geronimo] hosted by the [www.indigenouspeople.net/ Indigenous People Portal]
• [texashistory.unt.edu/permalink/meta-pth-16507 Photograph of Geronimo] hosted by the [texashistory.unt.edu/ Portal to Texas History]
• [abell.as.arizona.edu/~hill/4x4/skeleton/skeleton.html Geronimo Surrender Monument at Apache, Arizona.]
• [odur.let.rug.nl/~usa/B/geronimo/geronixx.htm Geronimo : His own story]
• [www.indians.org/welker/geronimo.htm Geronimo at Indians.org]
• [www.nytimes.com/learning/general/onthisday/bday/0616.html New York Times obituary]
• [www.independent.co.uk/news/world/americas/the-big-question-who-was-geronimo-and-why-is--there-controversy-over-his-remains-1714167.html Who Was Geronimo, and Why is There Controversy Over His Remains?] by Guy Adams, The Independent, June 23, 2009
• [digital.library.okstate.edu/encyclopedia/entries/G/GE009.html Encyclopedia of Oklahoma History and Culture — Geronimo (Apache leader)]

Отрывок, характеризующий Джеронимо

Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.