Хелмс, Джесси

Джесси Хелмс Jesse Helms
Сенатор от штата Северная Каролина
3 января 1973 — 3 января 2003
Предшественник:	Эверетт Джордан
Преемник:	Элизабет Доул
Рождение:	Монро, Северная Каролина, США
Смерть:	Роли, Северная Каролина, США
Имя при рождении:	Jesse Alexander Helms, Jr.
Супруга:	Дороти Хелмс
Дети:	Джейн, Нэнси, Чарльз
Партия:	Демократическая (1942-1970) Республиканская (1970-2008)
Награды:

Джесси Александр Хелмс-младший (англ. Jesse Alexander Helms, Jr., 18 октября 1921, Монро, Северная Каролина, США — 4 июля 2008, Роли, Северная Каролина, США) — американский политический деятель. Член Сената США от штата Северная Каролина с 1973 по 2003 годы (пять сроков подряд), руководитель сенатского комитета по международным отношениям с 1995 по 2001 годы. Во время работы в Конгрессе придерживался крайне консервативных позиций, чем заслужил прозвище «Сенатор Нет» (Senator No). Хелмс активно выступал против абортов, феминизма, коммунизма и сексуальных меньшинств. Кроме того, он был расистом и почитателем Конфедеративных Штатов Америки. Хелмс также был противником любых переговоров с Советским Союзом, стал одним из инициаторов закона об ужесточении экономической блокады Кубы в 1996 году, призывал к прекращению уплаты взносов в Организацию Объединённых Наций, считая её неэффективной и ненужной. Хелмс сравнивал аборты с геноцидом и терроризмом, блокировал выделение субсидий учреждениям культуры, в деятельности которых усматривал намёки на гомосексуальность, а однажды назвал «запрет содомии» лучшим способом борьбы со СПИДом. Анализ гомофобных взглядов Хелмса лёг в основу документального фильма «Дорогой Джесси» (Dear Jesse), который был удостоен приза Бостонского общества кинокритиков и номинаций на премии «Эмми» и «Независимый дух».

Литература

• Collier Aine. The Humble Little Condom: A History. — Amherst, NY: Prometheus Books, 2007. — ISBN 978-1-59102-556-6.

Ссылки

• [bioguide.congress.gov/scripts/biodisplay.pl?index=H000463 Биография Джесси Хелмса]
• [www.jessehelmscenter.org/ Центр Джесси Хелмса]

Отрывок, характеризующий Хелмс, Джесси

Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»