Ласки, Джесси
| Джесси Луис Ласки | |
| Jesse Louis Lasky | |
 Ласки в 1915 году | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Место смерти: | |
Джесси Луис Ласки (англ. Jesse Louis Lasky; 13 сентября 1880, Сан-Франциско — 13 января 1958, Беверли-Хиллз) — американский кинопродюсер[1], который вместе с Адольфом Цукором основал киностудию Paramount Pictures. Отец сценариста Джесси Л. Ласки — младшего.
Содержание
Биография
Родился в Сан-Франциско в еврейской семье из России[2]. Его отец, Исаак Лаский, был хозяином обувного магазина, мать Сара — была домохозяйкой.[3] Сменил много работ, но свою карьеру в индустрии развлечений начал с водевилей, что впоследствии привело его в кинобизнес. Его сестра Бланш вышла замуж за Сэмюэла Голдвина, и в 1913 году Ласки, Голдвин, Сесил Б. Де Милль и Оскар Апфель основали кинокомпанию Jesse L. Lasky Feature Play Company. Стесненные в средствах, они арендовали сарай недалеко от Лос-Анджелеса, где сделали первый голливудский художественный фильм «Муж индианки». В этом сарае, известном сегодня как «Амбар Ласки — Де Милля», расположен ныне Музей голливудского наследия.
В 1916 году их компания слилась с Famous Players Film Company Адольфа Цукора, образовав Famous Players-Lasky Corporation. В 1920 году ими была построена большая студия в Астории, Нью-Йорк, теперь известная как «Асторийская студия Кауфмана». В 1927 году Ласки был одним из тридцати шести основателей американской Академии кинематографических искусств и наук.
Из-за финансовых проблем, возникших в отрасли в результате Великой депрессии, Famous Players Film Company в 1933 году вошла в конкурсное производство[4]. Джесси Ласки для производства фильмов затем сотрудничал с Мэри Пикфорд, но спустя несколько лет она расторгла деловые отношения. Ласки затем работал продюсером на одной из больших студий до 1945 года, когда он создал свою собственную продюсерскую компанию. Он сделал свой последний фильм в 1951 году и в 1957 опубликовал свою автобиографию, I Blow My Own Horn.
Ласки умер в 1958 году в Беверли-Хиллз[5][6]. Похоронен на кладбище Hollywood Forever, рядом с Paramount Studios в Голливуде.
Жена — Бесси Ида Гинзберг (англ. Bessie Ida Ginsberg); сын — Джесси Лански-младший.
Наследие
За большой вклад в киноиндустрию Ласки получил свою звезду на Голливудской аллее славы. Ласки-драйв в Беверли-Хиллз также был назван в его честь.
Напишите отзыв о статье "Ласки, Джесси"
Примечания
- ↑ Obituary Variety, January 15, 1958, page 70.
- ↑ [books.google.com/books?id=HHNrnexojzYC&pg=PA286&lpg=PA286&dq= United States Jewry, 1776—1985, Volumes 1—2]
- ↑ [www.jesse-l-lasky.com/timeline.html Jesse Louis Lasky Timeline]
- ↑ [select.nytimes.com/gst/abstract.html?res=F00D11F8345A16738DDDAA0894D0405B838FF1D3 J.L. Lasky Invokes New Bankruptcy Law. Listing $2,020,024 Liabilities and $134,718 Assets, He Asks Deal With Creditors.], New York Times (August 3, 1933). Проверено 2 марта 2009. «Listing a total of $2,020,024.24 in liabilities and assets of only $134,718.93, Jesse L. Lasky, pioneer motion-picture producer, today sought aid of the newly amended bankruptcy act to make a compromise with his creditors, and filed a debtor's petition with the United States District Court.».
- ↑ [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,864219,00.html Died], Time (magazine) (January 27, 1958). Проверено 8 июня 2008. «Jesse Louis Lasky, 77. pioneer moviemaker who cranked out (in 1914) Hollywood's first feature-length film (The Squaw Man) in a barn studio; of a heart attack; in Beverly Hills. After his first movie venture (with a brother-in-law, Glove Salesman Samuel Goldfish, (now Goldwyn) and young playwright Cecil B. DeMille), Lasky joined (in 1916) with Adolph Zukor to form the Famous Players-Lasky Corp., which evolved into Paramount Pictures.».
- ↑ [pqasb.pqarchiver.com/latimes/access/441241452.html?dids=441241452:441241452&FMT=CITE&FMTS=CITE:AI&date=Jan+14%2C+1958&author=&pub=Los+Angeles+Times&desc=Jesse+L.+Lasky%2C+Film+Pioneer%2C+Dies+at+77&pqatl=google Jesse L. Lasky, Film Pioneer, Dies at 77. Early Producer Who Helped Build Movie Industry Suffers Fatal Heart Seizure.], New York Times (January 14, 1958). Проверено 2 марта 2009.
Ссылки
Отрывок, характеризующий Ласки, Джесси
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
