Джива Госвами

Джива Госвами
Дата рождения:	1511(1511)
Место рождения:	Рамакели, округ Малда, Западная Бенгалия
Дата смерти:	1596(1596)
Место смерти:	Вриндаван, Индия
Школа/традиция:	Гаудия-вайшнавизм
Направление:	Бхакти
Период:	XVI век
Оказавшие влияние:	Рупа Госвами
Испытавшие влияние:	Нароттама Даса

Джи́ва Госва́ми (Jīva Gosvāmī ^IAST; 1511—1596) — один из наиболее выдающихся кришнаитских богословов и философов. Джива Госвами был одним из вриндаванских госвами, племянником ведущих деятелей этой группы — Рупы Госвами и Санатаны Госвами. Он был плодотворным писателем и автором большого числа философских трудов по гаудия-вайшнавскому богословию и практике бхакти-йоги.

Кришнаиты считают Дживу Госвами воплощением Виласа-манджари, гопи-служанки Радхи и Кришны в духовном мире.

Биография

Семья, рождение и ранние годы

Очень мало известно о детских годах Дживы Госвами. Он родился в деревне Рамакели, что в современном округе Малда, Западная Бенгалия. Его отцом был Валлабха Маллика (более известный под именем Анупама) — младший брат Рупы и Санатаны Госвами; имя его матери неизвестно. С самого раннего детства Джива проявил наклонность к поклонению Кришне и необычайный интеллект, завершив изучение санскритской грамматики и поэзии за короткий период времени.

Когда Дживе было три или четыре года отроду, Рупа и Санатана ушли в отставку со своих министерских постов при дворе Алауддин Хуссейн Шаха (правил в период с 1493 по 1519 годы). К этому шагу их подвигла встреча с Чайтаньей Махапрабху (1486—1534), к которому они решили присоединиться как странствующие нищие. Отец Дживы, Анупама, встретился с Чайтаньей в то же самое время и последовал по стопам своих старших братьев, отправившись вместе с Рупой во Вриндавану.

Джива покидает дом

Узнав о том, что его отец и дядья приняли решение посвятить свою жизнь служению Чайтанье Махапрабху и его миссии, молодой Джива также решил присоединиться к ним. Согласно биографической работе «Бхакти-ратнакара» авторства Нарахари Чакраварти, Чайтанья явился Дживе во сне и призвал его оставить дом и присоединится к Рупе и Санатане во Вриндаване. Из биографий Дживы не ясно, встречался ли он когда-либо с Чайтаньей.

Джива прибыл в Навадвипу в Западной Бенгалии, где встретился с одним из ближайших спутников Чайтаньи — Нитьянандой. Нитьянанда провёл Дживу по всем святым местам Навадвипы. Это положило начало гаудия-вайшнавской традиции Навадвипа-парикрамы (ежегодного паломничества по девяти островам Навадвипы). После парикрамы, Нитьянанда дал свои благословения молодому Дживе отправиться во Вриндавану.

Последний период жизни во Вриндаване и смерть

Сначала Джива отправился в Варанаси, где провёл какое-то время обучаясь у Мадхусуданы Видьявачаспати, ученика знаменитого в то время логика и ведантиста Сарвабхаумы Бхаттачарьи. Под руководством Видьявачаспати, Джива изучил все шесть систем индуистской философии.

В 1535 году Джива прибыл во Вриндавану, где присоединился к Рупе и Санатане. Приблизительно в это время умер отец Дживы Анупама. Во Вриндаване Джива принял духовное посвящение от Рупы Госвами, который обучил его принципам преданного служения Кришне. Джива помог в составлении литературных трудов Рупы и Санатаны, а также в их работе по проповеди гаудия-вайшнавизма и раскопках забытых святых мест Вриндаваны.

После смерти Рупы и Санатаны, Джива Госвами стал наивысшим авторитетом в гаудия-вайшнавской сампрадае. В 1542 году он основал один из наиболее важных храмов Вриндаваны, храм Радхи-Дамодары, установив в нём божества Радхи и Кришны, которые изваял лично Рупа Госвами.

В 1558 году, Джива дал наставление своим ученикам, Нароттаме, Шриниваса и Шьямананде отправиться в Бенгалию и проповедовать там гаудия-вайшнавскую философию, взяв с собой оригиналы манускриптов Рупы и Санатаны.

Слава об эрудиции и духовности Дживы Госвами дошла до императора Акбара Великого, который превратился в его почитателя и желая как-то помочь ему, снабжал Дживу бумагой для написания книг.

Джива Госвами умер в 1596 году. Его самадхи расположен на территории храма Радхи-Дамодары во Вриндаване.

Вклад в гаудия-вайшнавское богословие

См. также: Ачинтья-бхеда-абхеда

В комментариях «Сарва-самвадини» к «Шат-сандарбхам» Джива Госвами впервые изложил философию ачинтья-бхеда-абхеда Чайтаньи Махапрабху. По своей сути, философия ачинтья-бхеда-абхеды или «непостижимого единства и различия» избегает крайности монистической адвайты Шанкары и чистого дуализма Мадхвы (двайты) рассматривая материальные и духовные энергии Личности Бога как одновременно тождественные с Ним и отличные от Него.

Литературные труды

Существует около 25 литературных трудов, автором которых считается Джива Госвами:

1. «Хари-намамрита-вьякарана» — в этой работе по грамматике санскрита Джива Госвами объясняет каждое слово, слог или грамматическое правило в связи с Кришной его лилами.
2. «Сутра-малика» — труд по грамматике санскрита, объясняющий происхождение санскритских слов.
3. «Дхату-санграха» — объясняет глагольные корни санскритских слов.
4. «Радха-Кришна-арчана-чандрика»
5. «Расамрита-шеша» — посвящена теме словообразования на санскрите. Данная работа Дживы базируется на «Сахитья-дарпане» Вишванатхи Кавираджа. Джива Госвами также приводит много своих собственных примеров и трактовок других Госвами Вриндавана.
6. «Мадхава-махотсава» — в этом труде Джива Госвами описывает церемонию коронации Радхи на пост царицы Вриндавана.
7. «Санкалпа-калпадрума» — Джива Госвами в форме молитвы объясняет восемь ежедневных лил Радхи и Кришны (ашта-калия-лила).
8. «Гопала-вирудавали» — небольшая поэма из 38 стихов, воспевающая славу Гопала (Кришны).
9. «Бхавартха-сучака-чампу»
10. Комментарий на «Гопала-тапани-упанишаду» — «Гопала-тапани-упанишада» — это одна из Упанишад канона Муктика, которая имеет особое значение для кришнаитов, так как Кришна объявляется в ней Верховной Личностью Бога. Комментарий Дживы к этому тексту называется «Сукха-бодхини».
11. Комментарий на «Брахма-самхиту» — «Брахма-самхита» была найдена Чайтаньей Махапрабху в храме Ади-Кешава в Керале, во время паломничества по Южной Индии. Комментарий Дживы на этот текст называется «Диг-даршини».
12. Комментарий на «Бхакти-расамрита-синдху» — комментарий Дживы Госвами «Дургама-сангамани» на «Бхакти-расамрита-синдху» Рупы Госвами.
13. Комментарий на «Уджвала-ниламани» — этот комментарий Дживы на «Уджвалу-ниламани» Рупы Госвами называется «Лочана-рочани».
14. Комментарий на «Йогасара-ставаку»
15. «Агни-пуранастха-гаятри-бхашья» — эта работа представляет собой комментарий на Брахма-гаятри мантру из «Агни-пураны», главы 216—217.
16. «Падма-пуранокта-кришна-пада-падма-чихна» — этот текст Дживы описывает отличительные знаки на стопах Кришны, согласно тому, как они описаны в «Падма-пуране».
17. Шри Радхика-кара-пада-стхита-чихна — в этом небольшом по объёму труде Джива Госвами описывает отличительные знаки на руках и стопах Радхи.
18. «Лагху-вайшнава-тошани» — комментарий Дживы Госвами на «Шримад-Бхагаватам».
19. «Гопала-чампу» — поэма в двух частях. Первая часть, Пурва-чампу, состоит из 33 глав и посвящена жизни Кришны во Вриндаване. Вторая часть, Уттара-чампу, состоит из 37 глав и описывает лилы Кришны после того как он оставил Вриндаван, а также чувства разлуки, которые обитатели Вриндавана испытывают в его отсутствие.
20. «Шат-сандарбхи» («Шесть сборников») — фундаментальный труд на санскрите, в котором в систематическом виде представлено богословие гаудия-вайшнавизма.

См. также

• Харе Кришна
• Кришнаизм

Литература

На русском

• Ватман, С. В. (2005), [books.google.com/books?id=wgpDAAAACAAJ Бенгальский вайшнавизм], СПб.: Издательский дом СПбГУ, ISBN 5288035792, <books.google.com/books?id=wgpDAAAACAAJ> 

На английском

• Beck, Guy L. (2004), [books.google.com/books?id=mBMxPdgrBhoC "Hare Krishna Mahamantra: Gaudiya Vaishnava Practice and the Hindu Tradition of Sacred Sound"], in Edwin F. Bryant, Maria L. Ekstrand, The Hare Krishna Movement: The Postcharismatic Fate of a Religious Transplant, New York: Columbia University Press, сс. 35-44, ISBN 023112256X, <books.google.com/books?id=mBMxPdgrBhoC> 
• Dasgupta, Surendranath (1973), [books.google.com/books?id=je08AAAAIAAJ&printsec=frontcover A History of Indian Philosophy: Indian Pluralism], Cambridge: Cambridge University Press, ISBN 0521047811, <books.google.com/books?id=je08AAAAIAAJ&printsec=frontcover> 
• Shrivatsa Goswami (1983), [books.google.com/books?id=rcgFRgAACAAJ "Interview With Shrivatsa Goswami"], in Steven J. Gelberg, Hare Krishna, Hare Krishna: Five Distinguished Scholars on the Krishna Movement in the West, Harvey Cox, Larry D. Shinn, Thomas J. Hopkins, A.L. Basham, Shrivatsa Goswami, New York: Grove Press, сс. 196-258, ISBN 0394624548, <books.google.com/books?id=rcgFRgAACAAJ> 

Ссылки

• [www.krishna.ru/content/view/2421/353/ 490 лет со дня рождения святого Дживы Госвами]
• [purebhakti.ru/content/view/63/57/ Лекция Бхактиведанты Нараяны Госвами на День явления Дживы Госвами] (недоступная ссылка с 21-05-2013 (3986 дней))

Книги Дживы Госвами

• [krishnascience.com/Vaisnava%20Library/Courses%20-%20seminars/Tattva%20Sandharba%20by%20Bhakti%20Caitanya%20Swami/Tattva-sandarbha%20Russian%201-26.htm Таттва-сандарбха]
• [www.ojasvi.kiev.ua/buks/B-S.RAR Бхагавата-сандарбха]
• [www.ojasvi.kiev.ua/buks2/MM.zip Шри Мадхава Махотсава]

Отрывок, характеризующий Джива Госвами

– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]