Дживелегов, Алексей Карпович

Дживелегов, Алексей Карпович
Ալեքսեյ Կարպի Ջիվելեգով
Алексей Карпович Дживелегов
Род деятельности:	историк и искусствовед
Дата рождения:	14 (26) марта 1875(1875-03-26)
Место рождения:	Ростов-на-Дону
Дата смерти:	14 декабря 1952(1952-12-14) (77 лет)
Место смерти:	Москва
Награды и премии:

Алексей Карпович (Карапетович) Дживелегов (14 [26] марта 1875, Ростов-на-Дону — 14 декабря 1952, Москва) — российский историк и политический деятель, член ЦК партии кадетов, главный специалист в руководстве партии кадетов по муниципальной политике, в дальнейшем, советский историк и искусствовед, доктор искусствоведения (1936), переводчик.

Биография

Родился в армянской семье в Ростове-на-Дону.

В 1893—1897 годах учился на историко-филологическом факультете Московского университета. Ученик П. Г. Виноградова.

Внес большой вклад в издание Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона. Начал преподавать в 1908 году, сначала в народных университетах, затем и в вузах. До 1919 — в университете им. Шанявского, с 1919 по 1924 — профессор факультета общественных наук МГУ, затем — на Высших государственных литературных курсах.

Был не только членом ЦК кадетской партии, но и крупнейшим специалистом в руководстве кадетской партии по муниципальной политике. С весны 1917 года до весны 1918 года редактировал Вестник Всероссийского союза городов «Город». В состав его редколлегии входили многие известные учёные. Среди них были, в частности: биохимик, физиолог и будущий академик А. Н. Бах, один из основоположников коммунальной гигиены в СССР А. Н. Сысин и известный историк, краевед, знаток Москвы В. П. Сытин. Это издание критически относилось к деятельности советов вообще, а к деятельности большевиков — в особенности. Оно было закрыто большевиками лишь весной 1918 года.

По словам «бабушки российского самоуправления» Т. М. Говоренковой, когда она начала восстанавливать по библиотечным и архивным источником труды и судьбы членов редколлегии упоминавшегося выше издания «Город», то о половине из них она не нашла сведений. Не осталось, по её словам, буквально ничего.

Через некоторое время после Октябрьского переворота отошёл от политической деятельности.

Ранние работы Дживелегова посвящены в основном проблемам западноевропейского средневекового города. В дальнейшем научные интересы Дживелегова затрагивали главным образом историю западноевропейской культуры, особенно культуры Возрождения. Редактор и автор отдельных статей в сборниках «Отечественная война и русское общество» и «Великая реформа» (оба — М., 1911).

Составитель хрестоматии по культуре европейского Возрождения («Возрождение», М., 1924). Перевёл «Фацетии» Поджо Браччолини.

Ряд работ Дживелегова посвящён политологии, в том числе армянскому вопросу.

Член-корреспондент АН Армянской ССР.

Скончался в Москве, похоронен в колумбарии Новодевичьего кладбища (старая территория).

Награды

• орден Трудового Красного Знамени (10.06.1945)

Избранная библиография

• Городская община в средние века. М., 1901
• Средневековые города в Западной Европе. СПб., 1902
• Торговля на Западе в средние века. СПб., 1904
• Армяне в России. М., Труд и воля, 1906
• Бисмарк и Лассаль. М., 1906
• Начало итальянского Возрождения. М., 1908
• История современной Германии в 2-х ч. СПб., 1908, 1910
• Городское дело. Журнал, Пг., 1911
• Александр I и Наполеон. М., 1915
• Немецкая культура и война. М., 1915
• Город. Двухнедельное издание Всероссийского союза городов по вопросам муниципальной жизни. М., 1917, № 1-8.
• Город. Вестник Всероссийского союза городов. М., 1918, № 5-13.
• Крестьянские движения на Западе. М., 1920
• Вольный город в Европе. М., 1922
• Армия Великой французской революции и её вожди. М.-Пг., 1923
• Очерки итальянского Возрождения. М., Федерация, 1929
• В серии ЖЗЛ:Данте Алигьери (М., 1933), Леонардо Да Винчи (М., 1935), Микеланджело (М., 1938, 1957);
• Данте Алигиери. М., 1946
• Итальянская народная комедия (М., 1954);
• [az.lib.ru/d/dzhiwelegow_a_k/text_0170.shtml Отечественная война и русское общество];
• [web.archive.org/web/20120111150715/vive-liberta.narod.ru/biblio/jvelg_army.pdf Армия Великой французской революции и её вожди];
• [www.museum.ru/MUSEUM/1812/Library/Sitin/book1_06.html Революция и Европа];
• [www.museum.ru/MUSEUM/1812/Library/Sitin/book1_07.html Революция и Бонапарт].
• [az.lib.ru/d/dzhiwelegow_a_k/ Подборка работ А. К. Дживелегова в библиотеке Мошкова]

Ссылки

• Дживелегов, Алексей Карпович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [slovari.yandex.ru/Дживелегов/Лит.%20энциклопедия/Дживелегов/ Дживелегов, Алексей Карпович] — статья из Литературной энциклопедии 1929—1939
• Дживелегов, Алексей Карпович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• Девятова Ю. [www.hayastan.ru/Vestnik/vestnik.phtml?var=Arkhiv/2001/1-2/statya28&number=-1-2+2001/ «Дживелеговская Армения» // Армянский Вестник. — 2001. — № 1-2.]
• Вешнинский Ю. Развитие градоведческой традиции И. М. Гревса в отечественной науке. Дополненный текст доклада на научно-практическом семинаре в отделении краеведения и историко-культурного туризма ИАИ РГГУ, Союза краеведов России и Московского краеведческого общества "У истоков отечественного краеведения, городоведения, экскурсоведения. Наследие Ивана Михайловича Гревса (1880-1940)". - "Муниципальная власть", № 5, 2011. - с. 99-103. В сокращённом виде статья вывешена на сайте журнала "Знание-Сила" под названием: Иван Гревс и градоведческая традиция, 2012.
• Вешнинский Ю. Развитие градоведческой традиции И. М. Гревса в отечественной науке. - ТЕЛЕСКОП, № 2 (98), 2013. - с. 32-37.
• Вешнинский Ю. Г. Концепция градоустройства и градоформирующей деятельности в творчестве Татьяны Михайловны Говоренковой и её судьба (о социогуманитарной миссии гражданской инженерии). - Текст доклада на Международной научной конференции "Silva rerum culturae: viae personaliae. К проблеме становления и развития научных дисциплин гуманитарного профиля", намеченной на 8-10 сентября 2016 года. М., Материалы конференции, 2016. Пока на правах рукописи.

Отрывок, характеризующий Дживелегов, Алексей Карпович

– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.