Харт, Джимми

Джимми Харт
Реальное имя:	Джеймс Рэй Харт
Имена на ринге:	The Mouth of the South
Общая информация
Объявляемый рост:	152 см
Дата рождения:	1 января 1944(1944-01-01) (80 лет)
Место рождения:	Джэксон, Миссисипи
Место проживания:	Тампа, Флорида
Объявляемое место проживания:	Мемфис, Теннесси

Джеймс «Джимми» Рэй Харт (англ. James “Jimmy” Ray Hart, род. 1 января 1944 года) — менеджер в сфере рестлинга, супервайзер, композитор и музыкант. Он наиболее известен по своей работе во Всемирной федерации рестлинга (WWF, ныне — WWE) и Чемпионате мира по рестлингу (WCW) под своим псевдонимом «Голос Юга» (англ. The Mouth of the South). Член Зала Славы WWE с 2005 года (введён Джерри Лоулером).

В разное время он являлся менеджером таких рестлеров и команд, как Халк Хоган, «Основание Хартов», Грег «Молот» Валентайн, Джерри «Король» Лоулер, «Человек на миллион долларов» Тед Дибиаси, Кинг-Конг Банди, Землетрясение, Дино Браво, The Nasty Boys</span>^ru_en, Гигант и Хонки-тонк Мен. Некоторое время обладал поясом чемпиона в тяжёлом весе AWA Southern.

Прежде чем прийти в индустрию рестлинга, Харт был участником рок-группы The Gentrys</span>^ru_en, наиболее известной по их попавшему в пятёрку лучших в Billboard Hot 100 хиту 1965 года «Keep on Dancing</span>^ru_en».

Карьера в рестлинге

Ранняя карьера

Джимми Харта привёл в рестлинг Джерри «Король» Лоулер, с которым они учились в Treadwell High School в Мемфисе, и Харт стал его менеджером. Впоследствии между ними возникло противостояние. После разделения с Лоулером, Харт создал объединение, известное как «Первая семья</span>^ru_en», в которое, среди прочих, входили: Кинг-Конг Банди, «Восхитительный» Рик Руд</span>^ru_en, Лэнни Поффо</span>^ru_en, Джим «Наковальня» Нейдхарт</span>^ru_en, Окс Бейкер</span>^ru_en, Камала</span>^ru_en, Рэнди Сэвидж, «Хот Стафф» Эдди Гилберт</span>^ru_en, Железный Шейх и Кевин Салливан</span>^ru_en.

В 1982 году Джимми Харт получает широкую известность, делая программу с комиком и телезвездой Энди Кауфманом. Вражда Харта и Кауфмана с Лоулером продолжилась более года. Примерно в это время Харт становится известен как «Слабак» (англ. The Wimp). Это прозвище было дано ему Джерри Лоулером в песне «Wimpbusters», спетой на мотив песни «Ghostbusters</span>^ru_en» Рэя Паркера-мл. Было также изготовлено музыкальное видео с участием Лоулера, анонсера Лэнса Расселла</span>^ru_en и рестлеров Рэнди Сэвиджа, Джимми Вэлианта</span>^ru_en, Датча Мантела</span>^ru_en, Томми Рича</span>^ru_en и Руфуса Р. Джонса</span>^ru_en, а также с кадрами, где Лоулер побеждает Харта и его «Первую семью».

С 1981 по 1984 годы Харт приводил Остин Айдола</span>^ru_en, Масао Ито и Эдди Гилберта к интерконтинентальным титулам NWA/AWA.

World Wrestling Federation (1985—1993)

В 1985 году друг Харта Хиллбилли Джим</span>^ru_en рекомендовал его владельцу WWF Винсу Макмэну, который и нанял его. Он был прозван «Голос Юга», потому что использовал мегафон как часть своего образа. На протяжении многих лет Харт использует мегафон для дачи инструкций и словесного поощрения своим протеже на ринге, для того чтобы мешать их противникам на ринге и раздражать их, а иногда и анонсеров (особенно Гориллу Монсуна</span>^ru_en), а также как оружие.

Первым подопечным Харта в WWF стал Грег «Молот» Валентайн, являвшийся на тот момент интерконтинентальным чемпионом. После того, как Валентайн проиграл пояс Тито Сантане</span>^ru_en, Харт недолго побыл ко-менеджером «Команды мечты</span>^ru_en» (Грег Валентайн и Брутус Бифкейк</span>^ru_en) до тех пор, пока постепенно не передал полный контроль над командой Джонни Вэлианту</span>^ru_en.

31 марта 1985 года, на первой Рестлмании подопечный Харта Кинг-Конг Банди победил С. Д. «Срочную Доставку» Джонса</span>^ru_en. Позднее Харт уступил его контракт Бобби «Мозгу» Хинану</span>^ru_en в обмен на контракты Недостающего Звена</span>^ru_en и Адриана Адониса</span>^ru_en. Последнему Харт помог в создании его более позднего гиммика — «Восхитительного» Адриана Адониса. Также в 1985 году Харт становится менеджером Джима «Наковальни» Нейдхарта.

В 1985 году Харт взял под своё крыло «Семью Фанк», в состав которой входили Терри, Хосс (Дори Фанк</span>^ru_en), и сюжетный брат Джимми Джек Фанк</span>^ru_en.

1985 год также был отмечен появлением Брета «Хитмана» Харта. Джимми Харт объединяет его и Джима «Наковальню» Нейдхарта в команду «Основание Хартов». 26 января 1987 года в Тампе, на шоу WWF Superstars of Wrestling, «Основание Хартов» под руководством Джимми завоевали пояса командных чемпионов WWF в матче против «Британских бульдогов» (Дэви Бой Смит и Динамит Кид</span>^ru_en). Рестлер и рефери Дэнни Дэвис</span>^ru_en, подсуживавший «Основанию Хартов» в титульном матче, также был подопечным Харта. Дэвис и «Основание Хартов» успешно выступили против «Британских бульдогов» и Тито Сантаны на Рестлмании III.

Когда Хонки-тонк Мен стал хилом, Харт становится его менеджером. В этот период Харт называл себя «полковником» по аналогии с Томом Паркером, менеджером Элвиса Пресли. Под руководством Джимми, Хонки-тонк Мен 2 июня 1987 года завоевал пояс интерконтинентального чемпиона WWF, и удерживал его до августа 1988-го. Харт оставался с этим прозвищем до тех пор, пока в 1991 году Хонки-тонк Мен не покинул WWF.

Также в 1987 году Харт руководил командными чемпионами WWF среди женщин Джуди Мартин</span>^ru_en и Леилани Каи</span>^ru_en, известными как The Glamour Girls</span>^ru_en. Мартин и Каи в основном враждовали с японской командой Jumping Bomb Angels</span>^ru_en (Норийо Татено</span>^ru_en и Ицуки Ямазаки).

Журналом Pro Wrestling Illustrated в 1987 году Джимми Харт был назван Менеджером года (вторично удостоился этого звания в 1994-м).

На Рестлмании IV Джимми Харт потерпел стрижку волос от Брутуса «Парикмахера» Бифкейка. Во время матча между Бифкейком и Хонки-тонк Меном за пояс интерконтинентального чемпиона WWF Харт ударил рефери мегафоном, в результате чего Бифкейк победил по дисквалификации, а Хонки-тонк Мен сохранил свой пояс.

После того, как «Основание Хартов» совершили фейс-тёрн и расстались с Хартом в качестве менеджера, он возглавил «Изумительных братьев Ружо</span>^ru_en», и начал фьюд против своей бывшей команды. Формально всё ещё оставаясь менеджером «Основания Хартов», Джимми позволял появляться у ринга братьям Ружо всякий раз, когда выступали его бывшие подопечные. 29 августа 1988 года, на первом СаммерСлэме, Харт вместе с Мистером Фудзи</span>^ru_en сопровождал Demolition</span>^ru_en к рингу для того, чтобы помочь им отстоять свои титулы командных чемпионов WWE против «Основания Хартов». Билл «Топор» Иди</span>^ru_en использовал мегафон Джимми для того, чтобы ударить Брета Харта и обеспечить победу своей команде.

В 1989 году Харт взял под свою опеку Дино Браво после того, как федерацию покинул его прежний менеджер Френчи Мартин</span>^ru_en. На конкурс по отжиманию между Последним Воином и Браво Харт и Браво пригласили 460-фунтового человека, который впоследствии стал известен как Землетрясение — на ринг, чтобы находиться у конкурсантов за спинами. В 1990 году Харт готовил Землетрясение как борца, способного победить Халка Хогана.

Тем временем, продолжалось противостояние Харта с его бывшей командой «Основание Хартов». В 1990 году он объединил своих протеже Хонки-тонк Мена и Грега Валентайна в недолго просуществовавшую команду «Ритм-энд-блюз». В 1991 году он управлял The Nasty Boys в то время, когда они победили «Основание Хартов» на Рестлмании VII в бою за пояса чемпионов WWF в командных боях. В матче мотоциклетный шлем Харта был использован Джери Сэгсом</span>^ru_en в качестве оружия против Джима Нейдхарта.

Когда Nasty Boys проиграли свои командные пояса «Легиону смерти</span>^ru_en» на СаммерСлэме 1991 года</span>^ru_en, Харт настроил команду «Природные катаклизмы</span>^ru_en», состоящую из бывших противников Землетрясения и Тайфуна</span>^ru_en на то, чтобы отобрать у них титулы. После провала «Катаклизмов», в 1992 году Харт создаёт новую команду Money Inc.</span>^ru_en из своего протеже I.R.S. (Ирвина Р. Шустера</span>^ru_en) и «Человека на миллион долларов» Теда Дибиаси. Money Inc. победили «Легион смерти», и завоёванные пояса стали причиной разногласий между Хартом и «Природными катаклизмами», которые в качестве фейсов стали враждовать с Money Inc. В течение 1992 года Money Inc. ещё дважды возвращали себе чемпионские пояса.

Также в 1991 году Харт протежировал Маунти</span>^ru_en, который в начале 1992 года недолго побыл интерконтинентальным чемпионом WWF.

Далее по ходу 1992 года, когда Money Inc. вернули себе чемпионские пояса от «Природных катаклизмов», Nasty Boys покинули своего менеджера, в результате чего Харт постоянно ставил Money Inc. в титульные матчи.

Харт порвал с Money Inc. и перешёл в фейсы тогда, когда команда атаковала Брутуса Бифкейка. По сюжету, когда Харт увидел повреждения на лице Бифкейка (полученные им вне рестлинга при прыжке с парашютом), он принимает их за последствия избиения своими подопечными и пытается остановить Money Inc. Харт даже закрыл собой Бифкейка, чтобы не позволить избивать его дальше. Друг Бифкейка Халк Хоган неделю спустя выразил Харту благодарность за его неожиданно героическое поведение. Харт руководил Бифкейком и Хоганом в матче против Money Inc. на Рестлмании IX, в котором его подопечные уступили по дисквалификации. 13 июня 1993 года на шоу Король ринга</span>^ru_en Харт сопровождал Хогана тогда, когда он проиграл свой титул чемпиона WWF Ёкодзуне. Это появление стало последним для Харта в WWF перед тем, как они с Хоганом оба покинули федерацию.

World Championship Wrestling (1994—2001)

После своего увольнения из WWF, Харт и Хоган совершили небольшой тур по Мексике. После возвращения, Харт писал музыку и иногда появлялся в телевизионном сериале «Гром в раю», в котором снимался Хоган. Харт стал менеджером Хогана тогда, когда они оба пришли в WCW. В 1994 году на шоу Bash at the Beach</span>^ru_en, Харт сопровождал Хогана когда тот выиграл титул чемпиона мира WCW</span>^ru_en, победив «Дитя Природы» Рика Флэра.

На Halloween Havoc</span>^ru_en в 1995 году Харт помог Гиганту, тем самым «предав» Хогана. В это же время он руководил командой «Подземелье смерти</span>^ru_en», созданной Кевином Салливаном</span>^ru_en. Харт руководил Риком Флэром тогда, когда тот в очередной раз завоевал титул чемпиона мира, победив «Мачо Мена» Рэнди Сэвиджа. После распада «Подземелья смерти», Харт воссоздал свою давнюю команду «Первая семья». После распада «Первой семьи» он был сценаристом шоу WCW Saturday Night</span>^ru_en на канале TBS</span>^ru_en вплоть до прекращения существования передачи. На Spring Stampede</span>^ru_en в 2000 году Джимми Харт встретился на ринге с радиоведущим Мэнкоу</span>^ru_en и уступил ему после удара складным стулом. В состоявшемся на шоу WCW Mayhem</span>^ru_en матче-реванше Харт также уступил своему оппоненту. В феврале 2001 года Харт вступил в совет букеров WCW.

В независимом рестлинге (2002 — н. в.)

После того, как WCW был продан Всемирной федерации рестлинга, Харт и узкая группа рестлеров и инвесторов решают создать новую организацию рестлинга — Xcitement Wrestling Federation</span>^ru_en (XWF), чтобы восполнить потерю WCW, а заодно вернуть стиль рестлинга начала 1990-х — этакий «семейный» промоушен с минималистичными сюжетными линиями и более приличным рестлингом. В 2002 году Харт возобновляет свой фьюд с Джерри Лоулером.

В 2005 году Харт появился на шоу PMG Clash of Legends</span>^ru_en. Также в 2008 году он несколько раз работал комментатором в Florida Championship Wrestling</span>^ru_en (FCW) — дочерней территории WWE. Харт несколько раз появлялся на WrestleMania Axxess</span>^ru_en в течение недели перед 25-й Рестлманией.

В 2006 году Харт появлялся в The Funking Conservatory (тренировочной организации, возглавляющейся Дори Фанком и Марти Фанком), где записал серию промо. В одном из них он рассуждает со Стьюдио Сар-ой (англ. Studio Sar-ah) о своём переходе из WWE в TNA а также о Wrestlicious</span>^ru_en.

19 января 2010 года Харт анонсировал запуск женского рестлинг-промоушена Wrestlicious, премьера которого состоялась 1 марта на каналах MavTV</span>^ru_en в США и BiteTV</span>^ru_en в Канаде.

Харт часто появляется на различных рестлерских собраниях и автограф-сессиях по всем Соединённым Штатам, он появлялся почти на всех шоу WrestleReunion</span>^ru_en. Он также делает различные выступления в программе VOC Wrestling Nation на радио WNJC</span>^ru_en, вещающем из Филадельфии.

В августе 2011 года Харт проехал через территорию урагана Айрин. После участия в радиопередаче в Филадельфии, ему нужно было попасть в Огайо на мероприятие, организованное промоушеном MCW (англ. Main-Event Championship Wrestling) на следующий день. Поскольку аэропорты были закрыты, Харт проехал расстояние более чем в 300 миль по земле. Вспоминая этот случай, Харт сравнивает его с теми частыми перемещениями из города в город, какие приходилось совершать ему и рестлерам в 1970-х годах.

Total Nonstop Action Wrestling (2003, 2005, 2010—2011)

В октябре 2003 года Харт дебютировал в Total Nonstop Action Wrestling (TNA), пытался организовать матч между Халком Хоганом и Джеффом Джарреттом, но Хоган перешёл обратно в WWE и задумка провалилась.

19 июня 2005 года на PPV Slammiversary</span>^ru_en находившаяся под управлением Джимми команда «Натуралы</span>^ru_en» защищала свои командные пояса от «Команды Канады</span>^ru_en». Во время матча к рингу подбежал Харт и бросил Чейзу Стивенсу</span>^ru_en мегафон, которым тот ударил Пити Уильямса</span>^ru_en, после чего удержал его. Харт был менеджером «Натуралов» до 3 октября 2005 года.

24 февраля 2010 года на шоу Against All Odds</span>^ru_en Джимми Харт появился в качестве хила с целью помочь команде Nasty Boys победить команду Team 3D</span>^ru_en. Альянс Харта и Nasty Boys просуществовал до 29 марта того же года, когда Nasty Boys были уволены из TNA вследствие конфликта руководства федерации и продюсеров Spike TV</span>^ru_en. Харт покинул федерацию по непонятной причине. В 20 января 2011 года он был замечен на шоу Impact!</span>^ru_en.

Возвращение в WWE (2011 — н. в.)

1 марта 2011 года было объявлено, что Джимми Харт покинул TNA и подписал контракт с WWE, по которому он будет работать в проектах, связанных с Рестлманией. С тех пор Харт принимал участие в разных домашних шоу WWE.

14 августа 2011 года Харт появился на СаммерСлэме, предложил себя за кулисами R-Truth в качестве менеджера и получил грубый отказ.

10 апреля 2012 года на WWE SmackDown: Blast from the Past Харт руководил командой Хита Слэйтера и Тайсона Кидда, проигравшей в матче братьям Усо</span>^ru_en.

Джимми Харт является совладельцем тики-бара</span>^ru_en «Hogan’s Beach» в Тампе, Флорида.

С апреля 2014 года Джимми Харт является одним из участников реалити-шоу WWE Legends’ House</span>^ru_en. Шоу выходит в эфир по четвергам ночью только на WWE Network</span>^ru_en.

Карьера в других видах шоу-бизнеса

Музыка

До того, как прийти в индустрию рестлинга, Джимми Харт ещё в подростковом возрасте состоял вокалистом в группе The Gentrys</span>^ru_en, наиболее известной по их попавшему в пятёрку лучших в Billboard Hot 100 и выпущенному миллионным тиражом хиту «Keep on Dancing</span>^ru_en». Прежде чем стать The Gentrys, они вначале были известны как The Gents. Сменить название им посоветовал их менеджер. После того, как группу покинул Ларри Расберри, руководство взял на себя Джимми Харт. В то время у них вышло несколько незначительных синглов, таких как «Why Should I Cry» и кавер песни Нила Янга «Cinnamon Girl</span>^ru_en». Харт и его группа стали довольно популярны в среде ночных клубов Мемфиса. У группы был контракт с лейблом Stax Records, но поскольку лейбл обанкротился, он не смог предоставить группе продвижение.

За годы работы в индустрии рестлинга, Харт сочинил много музыкальных тем для рестлеров, выступавших в WWF и WCW. Некоторые из них — Хонки-тонк Мен, Джимми Снука, Брутус «Парикмахер» Бифкейк, «Рокеры», «Основание Хартов», Краш</span>^ru_en, «Изумительные Ружо», Дасти Роудс, «Легион смерти», Nasty Boys, Тед Дибиаси, Маунти, Халк Хоган, «Новый мировой порядок</span>^ru_en», «Тройняшки</span>^ru_en». Он также написал темы для СаммерСлэма 1988 года (также была использована для нескольких шоу Королевская битва) и для Рестлмании VI (также была использована для седьмой, восьмой, девятой и десятой Рестлманий). Одна из самых знаменитых работ Джимми — тема «Sexy Boy» для Шона Майклза.

В конце 1980-х Харт выпустил музыкальный альбом (также доступный на компакт-кассете) под названием Outrageous Conduct. Альбом состоял из юмористических песен, таких как «Barbra Streisand’s Nose» и «Eat Your Heart Out Rick Springfield». В 1995 году Халк Хоган выпустил альбом Hulk Rules. Харт состоял в его группе The Wrestling Boot Band</span>^ru_en, помогал писать и исполнять несколько песен из альбома.

Телевидение

Джимми Харт принял участие в одном из эпизодов судебного телешоу The People’s Court</span>^ru_en в роли свидетеля со стороны ответчика. Он является близким другом Халка Хогана и появляется во многих эпизодах его реалити-шоу Hogan Knows Best</span>^ru_en. Харт несколько раз появлялся в телевизионном сериале «Гром в раю». Он также исполнил песню в начале эпизода «Смертельный урок, часть 1».

Кино

В 1967 году Харт впервые появился в фильме It’s a Bikini World</span>^ru_en как участник группы The Gentrys. В 2010 году он снялся в фильме Big Money Rustlas</span>^ru_en с Insane Clown Posse. В 2011 году Харт снялся в роли самого себя в канадской ленте Monster Brawl</span>^ru_en. Он играет анонсера на рестлерском турнире монстров.

В рестлинге

• Рестлеры, у которых был менеджером

Адриан Адонис Окс Бейкер «Суперзвезда» Билли Грэм Варвар</span>ruen Брутус Бифкейк Дино Браво Кинг-Конг Банди Землетрясение Пол Эллеринг</span>ruen Рик Флэр Джерри Флинн</span>ruen Гигант «Хот Стафф» Эдди Гилберт Брет Харт

Халк Хоган Хонки-тонк Мен Остин Айдол Масао Ито Железный Шейх Билл Ирвин Брайан Ноббс</span>ruen Цыган Джо</span>ruen Джим «Наковальня» Нейдхарт Камала Коннан</span>ruen Ларри Летэмом</span>ruen Джерри Лоулер Лекс Люгер

Менг</span>ruen Хью Моррус</span>ruen Лэнни Поффо Ренегат</span>ruen Рик Руд Кадзуо Сакурада</span>ruen Рэнди Сэвидж Кевин Салливан Энди Кауфман Кид Кэш</span>ruen Коко Б. Уэйр</span>ruen Жак Ружо Мейбл Биг Бубба Роджерс

Джонни Гранж</span>ruen Абдулла Мясник Томми Рич Дьюи Робертсон Грег «Молот» Валентайн Стинг Эй Джей Стайлз Лэнс Хойт</span>ruen Самоа Джо Тайсон Кидд Хит Слэйтер Рэй Ружо</span>ruen

• Команды, у которых был менеджером

«Подземелье смерти» «Лица страха</span>ruen» (Менг и Варвар) «Первая семья» (Мемфис) «Первая семья» (WCW) (Брайан Ноббс, Хью Моррус, Джерри Флинн, Варвар) Братья Фанки (Дори Фанк-мл. и Терри Фанк) The Glamour Girls (Леилани Каи и Джуди Мартин) «Основание Хартов» (Брет Харт и Джим Нейдхарт), с «Опасным» Дэнни Дэвисом

Money Inc. («Человек на миллион долларов» Тед Дибиаси и Ирвин Р. Шустер (I.R.S.)) The Nasty Boys (Брайан Ноббс и Джерри Сэгс) «Природные катаклизмы» (Землетрясение и Тайфун) «Натуралы» (Энди Дуглас</span>ruen и Чейз Стивенс) The New York Dolls (Рик Макгро</span>ruen и Трой Грэм</span>ruen) «Ритм-энд-блюз» (Хонки-тонк Мен и Грег «Молот» Валентайн) Братья Ружо (Жак Ружо и Рэйм Ружо)

• Прозвища

• «Голос Юга»
• «Полковник»

Награды и достижения

• American Wrestling Association

• Чемпион в тяжёлом весе AWA Southern (1 раз)

• Pro Wrestling Illustrated

• Менеджер года (1987, 1994)

• World Class Wrestling Association

• Зал Славы (2006)

• World Wrestling Entertainment

• Зал Славы WWE (2005)

• Wrestling Observer Newsletter awards

• Менеджер года (1983)
• Лучшие интервью (1984)

Ссылки

• Профиль [www.wwe.com/superstars/jimmyhart Джимми Харта] (en) на WWE.com
• [www.onlineworldofwrestling.com/bios/j/jimmy-hart/ Биография]  (англ.) на сайте Online World of Wrestling
• Джимми Харт (англ.) на сайте Internet Movie Database
• Джимми Харт (англ.) в «Твиттере»
• [youtube.com/watch?v=YFQpfrN8qfQ&t=2h33m00s Брутус «Парикмахер» Бифкейк стрижёт волосы Джимми Харту на Рестлмании IV] на YouTube
• [youtube.com/watch?v=Mpuf_R6eeHw&t=2m25s Джимми Харт исполняет песню в эпизоде «Смертельный урок, часть 1» сериала «Гром в раю»] на YouTube

Отрывок, характеризующий Харт, Джимми

– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.