Джим Рейнор

Джеймс Юджин Рейнор
James Eugene Raynor
Джим Рейнор в Starcraft
Игровая серия	StarCraft
Появления	Starcraft, Starcraft: Brood War, StarCraft II: Wings of Liberty,StarCraft II: Heart of the Swarm Heroes of the Storm
Озвучивание	Роберт Клотворси, Всеволод Кузнецов
Дополнительная информация
Пол	мужской
Вид (раса)	терран
Род занятий	капитан Сынов Корхала, лидер Рейдеров Рейнора
Формирование	Сыны Корхала, Рейдеры Рейнора
Юнит	морпех, гравибайк «Стервятник», крейсер «Гиперион»

Джеймс Юджин (Джим) Рейнор (англ. James Eugene Raynor) — главный персонаж и один из протагонистов серии компьютерных игр и романов StarCraft от Blizzard Entertainment.

Создателями персонажа являются геймдизайнеры Крис Метцен и Джеймс Финни. Во всех играх серии Рейнор был озвучен Робертом Клотворси. Официального перевода Starcraft и Starcraft: Brood War на русский язык нет, в StarCraft II: Wings of Liberty озвучен Всеволодом Кузнецовым.

В оригинальной игре и Brood War Рейнор появляется как герой второго плана, в StarCraft II: Wings of Liberty он — протагонист.

Биография

Джим Рейнор был старшим офицером Конфедерации на Мар Саре во времена первого нашествия зергов на этот мир. Несмотря на то, что он храбро сражался с инопланетными агрессорами и спас множество жизней, под предлогом уничтожения им собственности Конфедерации на базе Бэквотер, его арестовали. Когда впоследствии его освободили Сыны Корхала — группа революционеров, противников Конфедерации, под предводительством Арктура Менгска — Рейнор принял решение сражаться на их стороне.

Также перед последней миссией за протоссов он говорит Тассадару, что зерги убили его семью. В книге «Крестовый Поход Либерти» упоминается ребёнок Рейнора, забранный в школу Призраков и погибший там в результате несчастного случая.

StarCraft

Когда игрок впервые знакомится с Рейнором, ему 29 лет и он занимает должность шерифа колониального ополчения. По приказу верховного командования Конфедерации он сопровождает колонистов Мар Сары к пустошам, готовясь к их возможной эвакуации с планеты, которая атакована зергами.

Охраняя колонистов, он получает сигнал бедствия от аванпоста Конфедерации «Станция Заводь».

Генерал Эдмунд Дюк, командир отряда «Альфа», приказывает Магистрату колонии не вмешиваться, поскольку он сам вышлет помощь, но Рейнор считает, что Дюк опоздает. Он вместе с ополчением атакует зергов, спасает аванпост и при этом разрушает заражённый Командный Центр. Прибывшие силы Конфедерации арестовывают его по обвинению в уничтожении собственности Конфедерации. Арктур Менгск, предводитель «Сынов Корхала», освобождает Рейнора из корабля-тюрьмы, и Джим решает перейти на сторону Менгска. Он убеждает Магистрата колонии присоединиться к нему. Вместе с Сынами Корхала, Рейнор участвует во многих сражениях против зергов и Конфедерации. Он влюбляется в Сару Керриган, заместителя Менгска, и та отвечает ему взаимностью. Конфедерация терпит сокрушительное поражение от Сынов Корхала в своём родном мире, Тарсонисе.

Однако в конце первого эпизода StarCraft Менгск отдает Сару Керриган на съедение зергам на космической платформе над Тарсонисом. Рейнор рвёт дружбу с Менгском из-за этого предательства. Менгск и Эдмунд Дюк пытаются помешать Рейнору, активируя орбитальное ионное орудие. Рейдеры Рейнора разрушают орудие и улетают в бывшем штабном крейсере Менгска «Гиперион». Потеряв родной мир и союзников, Рейнор начинает действовать самостоятельно.

Во втором эпизоде StarCraft Рейнор появляется на планете Чар, заманенный туда псиоными сигналами заражённой Керриган. Его база была уничтожена зергами, но Королева Клинков (так теперь зовут Керриган) оставляет ему жизнь, поскольку в одиночку он ей не опасен. Рейнор был шокирован, увидев, во что превратилась Сара. Впоследствии выяснилось, что он спасся с Чара вместе с Экзекутором протоссов Тассадаром, также привлечённым пси-волнами Керриган.

В третьем эпизоде StarCraft Рейнор присоединяется к Тассадару на космической платформе над Чаром. Тассадар также находится в очень трудном положении — он нуждается в подкреплении с Айура, чтобы спасти претора Зератула и других тёмных храмовников. Конклав протоссов действительно посылает силы, но лишь для того, чтобы арестовать Тассадара. Тёмные храмовники заблокированы силами Керриган внутри захваченного завода людей.

Тассадар проводит атаку на завод и освобождает Зератула с тёмными храмовниками. После этого Рейнор, Алдарис (судья из Конклава), Тассадар и Зератул возвращаются на Айур, где встречают Феникса, который присоединяется к ним. Конклав Протоссов не хочет иметь никаких дел с тёмными храмовниками и заявляет, что сотрудничество с тёмными — ересь. Тассадар вынужден восстать против Конклава, но позже сдаётся, чтобы прекратить гражданскую войну. Экзекутор (игрок), Рейнор и Феникс спасаются. Зератул и тёмные храмовники исчезают. Рейнор, командуя «Гиперионом», помогает Фениксу и Экзекутору освободить Тассадара из тюрьмы.

В самом конце третьего эпизода StarCraft Рейнор и его рейдеры вместе с Тассадаром, Зератулом и другими протоссами уничтожают Сверхразум, при этом Тассадар жертвует собой, направляя авианосец «Гантритор» прямо на Сверхразум.

StarCraft: Brood War

Временно оставшиеся без лидера, зерги захватывают Айур, убивая большинство жителей. Выжившие во главе с Зератулом, Алдарисом и новым претором Артанисом эвакуируются через Варп-Врата на Шакурас, родной мир тёмных храмовников. Феникс и Рейнор защищают Врата, чтобы протоссы могли спастись. Это стало началом дружбы между Рейнором и Фениксом.

В течение пятого эпизода StarCraft Рейнор появляется только для того, чтобы спасти Арктура Менгска от захвата Объединённым Земным Директоратом, а потом спасается с ним через Варп-Врата.

В начале шестого эпизода StarCraft Керриган просит Рейнора и Феникса отдать ей Менгска. Она создаёт у всех троих впечатление, что они объединены против общего врага — ОЗД. Керриган использует их для уничтожения Пси-Диструктора (этот прибор мог создавать волны для внесения хаоса в ряды зергов) и для захвата Корхала. После, более в них не нуждаясь, Керриган убивает Феникса и Эдмунда Дюка. Рейнор понимает двуличность Керриган и клянётся убить её. Больше в Brood War он не появляется. После финальной миссии игроку говорят, что Рейнор и Зератул пошли разными путями.

Другие Кампании StarCraft

Рейнор появляется на карте StarCraft 64, «Resurrection 4», события которой происходят после Brood War. «Resurrection 4» происходит на планете Браксис, где он спасает заражённого зергами Алексея Стукова и возвращает ему человеческий облик, используя нанотехнологии.

StarCraft 2: Wings of Liberty

Четыре года, минувших с окончания Войны Зергов, Джим Рейнор продолжает вылазки и сопротивление силам Доминиона, совершив восстания в 12 колониях. СМИ смешивают «Рейдеров Рейнора» с грязью, а сам Рейнор заливает свою печаль по поводу Керриган при помощи виски в баре «У Джорея» на Мар-Саре. Однажды к нему приходит его старый товарищ, Тайкус Финдли, и предлагает заработать кредиты на добыче редких артефактов. Рейнор соглашается и, сам не подозревая того, работает на сына императора — Валериана Менгска и его фонд Мёбиуса.

Облетая на «Гиперионе» разные планеты при поддержке своих друзей, Рейнор собирает артефакт, а также помогает колонистам во главе с Ариель Хэнсен и встречается с беглыми фантомами под руководством Габриэля Тоша (в зависимости от выбора, предложенного в компании, колонистов можно уничтожить, и вместе с «призраком» Новой выступить против отрядов Тоша, в таком случае в армии Рейнора будут «призраки»).

В то же время он встречает Зератула, который отдает ему свой Кристалл Ихон, где содержатся воспоминания тёмного тамплиера о его путешествии и пророчестве о возвращении падшего зел-нага, Амуна, который соберет огромную орду зергов и уничтожит вселенную вместе с самими зергами, и только Сара Керриган сможет остановить Армагеддон. После нескольких встреч с Королевой Клинков, впечатленный воспоминаниями Зератула, Рейнор все больше впадает в депрессию и запой, и выход для него находит Мэтт Хорнер, напомнив ему об ответственности над «Рейдерами» и Сектором Копрулу при помощи его старого значка Шерифа Конфедерации.

Рейнор продолжает своё восстание, кульминацией которого становится распространение по официальному телеканалу компромата на Арктура Менгска.

Наконец встретившись с Валерианом, Рейнор узнает, что собранный ими артефакт принадлежит зел-нага, и с его помощью можно вернуть Сару Керриган в былое человеческое состояние. «Рейдеры Рейнора», объединившись с флотом Доминиона во главе Валериана Менгска и генерала Ворфилда, совершают отчаянную атаку на Чар. Во время боя, артефакт выпускает мощный псионный заряд, уничтожающий зергов и вернувший Керриган человеческий облик. Тогда то и узнается, что все это время Тайкус работал на Менгска-старшего с миссией убить Сару. Император заключил Финдли в скафандр морпеха, который может отключить все жизненно важные органы, если тот пойдет против задания. Тайкус стреляет в Керриган, но Рейнор прикрывает её собой, а потом стреляет пулей, припасенной для Менгска, в старого друга. В конце он уносит Керриган на «Гиперион».

• Хорнер в секретной миссии «Сердце тьмы» называет второе имя Рейнора — Юджин.
• Во внутриигровом ролике «Предательство», представляющим собой воспоминания Джима, там он на мгновение мелькает в своём классическом облике — с короткими волосами и без бороды.

StarCraft 2: Heart of the Swarm

После Чара, Рейнор привозит Сару Керриган в исследовательский центр Умоджинского протектората. Валериан Менгск продолжает опыты над пси-способностями Сары, но Джим требует прекращения всяких экспериментов и собирается увезти свою возлюбленную подальше от войны. В день их отлета, на базу совершают нападения спецназ Доминиона, под командованием Новы Терры, ручного «призрака» Менгска, имеющая зуб на Рейнора из-за его отказа сдать Габриеля Тоша. Рейнора захватывают и сажают в тюрьму, хотя официально он признан погибшим. Новость о смерти Джима Рейнора вынуждают Керриган вновь собрать Рой Зергов против Арктура Менгска. Когда Сара становится гибридом террана и «первичного» зерга, с ней связывается Менгск и угрожает убить Джима Рейнора, если Рой нападет на Корхал. Усилиями «Рейдеров Рейнора», Керриган и Рой атакуют корабль-тюрьму. Увидев, что Сара вновь стала Королевой Клинков, Джим не сдерживает эмоций и напоминает о всех тех, кого погубила она и её Рой. В ответ, Сара Керриган отдает Рейнору его «Кольт». Рейнор выстреливает все патроны в стену, и говорит что «все кончено», несмотря на признание Сары в любви. Позже он прибывает на Корхал вместе с Валерианом для эвакуации гражданского населения, а после и вступает в бой вместе с Роем Зергов против Менгска. Когда Арктур Менгск пытается убить Сару при помощи артефакта зел-нага, Рейнор, одетый в боевой скафандр, ломает руку императору и перекидывает его на другой конец офиса. Джим уже собирается застрелить его, отомстив тем самым за всех, кого погубили «Сыны Корхала» и Доминион, включая Тайкуса Финдли, но в последний момент отдает эту честь Саре Керриган. В конце концов, Джим стоит посреди разрушенного офиса Менгска, смотря как его возлюбленная, Сара Керриган, «возносится» над руинами Корхал-Сити вместе со своими зергами. Наконец, в душе Джима Рейнора обретается безмятежность.

StarCraft 2: Legacy of the Void

Рейнор играет одну из главных ролей наравне с Зератулом, Селендис, Артанисом и Керриган. После пробуждения Амуна, войска подконтрольные злому ЗелНага осаждают Августград, и только благодаря помощи иерарха Артаниса, пришедшего за Ключом-камнем, артефактом Зел-Нага, Рейнору удается отбить столицу терранов. В главной битве против Амуна Рейнор приходит со своими парнями на помощь Керриган, в его сердце до сих пор теплится любовь.

В эпилоге, происходящем через два года после победы над Амуном, показан пьющим в том же баре на Мар Саре в котором и началась вторая часть. Рейнор слушает репортаж Кейт Локвелл и обращение нового Адмирала Доминиона Мэтта Хорнера, вспоминая всё, через что прошел. Внезапно дверь открывается и в дверном проеме появляется Керриган, создавшая по предписанию Вознёсшимся Зел-Нагам новую жизнь, в прежнем облике, зовущая Рейнора. Рейнор встает, и с коронной фразой всей серии StarCraft 2, "Чёрт, давно пора", оставляет на столе свой значок шерифа и уходит. Больше их никто и никогда не видел.

Другие появления

Книги:

• StarCraft: Liberty’s Crusade
• StarCraft: Queen of Blades

Игры:

• StarCraft Adventures
• Heroes of the Storm

Критическое восприятие

Персонаж Рейнор был в целом хорошо принят критиками и поклонниками. Сайт Gaming’s Edge описывает Рейнора как «почти архетип фигуры героя боевика» с «здоровой дозой высокомерия», который, несмотря на постоянные попытки совершать правильные с моральной точки зрения поступки, неизменно заканчивает «худшим исходом дела» ввиду обстоятельств, не зависящих от его контроля. В статье также выдвигается точка зрения, что «было бы трудно не восхищаться Рейнором, если не по какой-либо другой причине, то за его настойчивость» перед лицом покинутости, изоляции и предательства. В обзоре StarCraft для журнала GamePro рецензент отметил, что образ персонажа был настолько хорош, что он чувствовал, что он «на самом деле разговаривает со мной», и отметил, что он начал чувствовать эмоциональную привязанность к тяжёлому положению Рейнора, комментируя: «Когда в последний раз вы могли бы сказать это о персонаже стратегической игры?». В опросе на сайте GameSpot читатели по итогам голосования выбрали Рейнора одним из десяти лучших героев видеоигр, отметив персонажа за его человечность, его стойкость перед лицом последовательных потерь, а также его прогресс от обычного паренька из небольшой сельскохозяйственной колонии до героя сектора. GameSpot также дал дополнительные похвалы качеству озвучки героя, выполненной Робертом Клотворси.

Источники

• Джефф Грабб, «Крестовый Поход Либерти» (StarCraft: Liberty’s Crusade)
• Аарон Розенберг, «StarCraft: Королева Клинков» (StarCraft: Queen of Blades)
• Воскрешение 4 (Resurrection IV)
• Руководство пользователя StarCraft

Отрывок, характеризующий Джим Рейнор

– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.