Джиротти, Массимо

Массимо Джиротти
Massimo Girotti
Место рождения:	Мольяно, провинция Мачерата, Марке, Италия
Профессия:	актёр
Карьера:	1940—2003

Ма́ссимо Джиротти (итал. Massimo Girotti; 18 мая 1918 — 5 января 2003) — один из самых успешных и востребованных итальянских киноактёров XX века.

Биография

Начинал как спортсмен, накануне Второй мировой войны выиграл чемпионат Италии по водному поло. Звездой его сделала главная роль в дебютном фильме Л. Висконти «Одержимость» (1943). Впоследствии он работал с Висконти над фильмами «Чувство» и «Невинный», а также сыграл несколько ярких ролей в фильмах других неореалистов. В 1950 г. исполнил главную роль в кинодебюте другого гиганта мирового кино, Микеланджело Антониони, — ленте «Хроника одной любви». Он также много снимался в итальянских пеплумах в ролях героев античности.

В 1960-е гг. Джиротти отходит от амплуа секс-символа. Он снимается у Пазолини в «Теореме» и «Медее», а также пробует себя в характерных ролях («Красная палатка», «Последнее танго в Париже»). В некрологе Джиротти кинокритик Андрей Плахов [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1300574 охарактеризовал его следующим образом]:

Мужественный, красивый, с точёным профилем, он напоминал высеченных в мраморе великих римлян. Внешний холод и статичность игры одних раздражали, другие видели в этом фирменный метод Джиротти и ценили внутренний огонь, таящийся подо льдом. Если его лицо напоминало скульптуру, то самого актёра сравнивали со скульптором, высекающим свои монументальные образы из камня.

Фильмография

Год		Русское название	Оригинальное название	Роль
1940	ф	Дора Нельсон	Dora Nelson	Enrico
1940	ф	Романтическое приключение	Una romantica avventura	Luciano
1941	ф	Флория Тоска	Tosca	Анджелотти
1941	ф	Железная корона	La corona di ferro	Licinio & Arminio, suo figlio
1941	ф	Малайзийские пираты	I pirati della Malesia	Tremal-Naik
1941	ф	Два тигра	Le due tigri	Tremal-Naik
1941	ф	Семья Брамбилла в поиске	La famiglia Brambilla in vacanza	Marco Sassoli
1942	ф	Пилот возвращается	Un pilota ritorna	Un pilota ritorna / Il tenente Gino Rossati
1943	ф	Гарлем	Harlem	Tommaso Rossi
1943	ф	Одержимость	Ossessione	Gino Costa
1943	ф	Внешний вид	Apparizione	Franco
1945	ф	Врата небесные	La porta del cielo	слепой юноша
1945	ф		I dieci comandamenti
1945	ф		La carne e l'anima	Andrea
1946	ф		Preludio d'amore	Rocco
1946	ф		Un giorno nella vita	Luigi Monotti
1946	ф	Желание	Desiderio	Nando Mancini
1947	ф	Заблудшая молодёжь	Gioventù perduta	Marcello Mariani
1947	ф		Fatalità	Vincenzo Masi
1947	ф	Трагическая охота	Caccia tragica	Michele
1947	ф		Natale al campo 119	Nane
1948	ф	Трудные годы	Anni difficili	Giovanni
1948	ф	Мечты на дорогах	Molti sogni per le strade	Paolo Bertoni
1949	ф		Duello senza onore	Carlo
1949	ф		Altura
1949	ф	Под небом Сицилии	In nome della legge	Il pretore Guido Schiavi
1949	ф	Фабиола	Fabiola	Sebastiano
1950	ф		Benvenuto, reverendo!
1950	ф	Хроника одной любви	Cronaca di un amore	Гвидо
1951	ф		Clandestino a Trieste
1951	ф	Закрытые ставни	Persiane chiuse	Roberto
1952	ф		Il tenente Giorgio	Tenente G. Biserta
1952	ф		Il segreto delle tre punte
1952	ф	Рим, 11 часов	Roma ore 11	Nando the Unemployed
1952	ф	Кожаный нос	Nez de cuir	Dr. Marchal
1953	ф		Vortice	Dott. Guido Aureli
1953	ф	Спартак	Spartaco	Спартак
1953	ф	На окраине большого города	Ai margini della metropoli	Avv. Roberto Martini
1953	ф		Sul ponte dei sospiri	Marco Spada
1953	ф	Дайте мужа Анне Дзакео	Un marito per Anna Zaccheo	Andrea Grazzi
1953	ф	Любовь женщины	L'amour d'une femme	André Lorenzi
1954	ф		La tua donna	Sandro Ademari
1954	ф	Чувство	Senso	маркиз Роберто Уссони
1955	ф	Отчаянное прощание	Disperato addio
1955	ф	Ночная Маргарита	Marguerite de la nuit	Валентин
1955	ф		I quattro del getto tonante	Maggiore Montanari
1956	с	Грозовой перевал	Cime tempestose	Хитклифф
1957	ф		La trovatella di Pompei	Procuratore della Repubblica
1957	ф		Dimentica il mio passato
1957	ф		Saranno uomini	Don Antonio
1957	ф	Итальянский сувенир	Souvenir d'Italie	Ugo Parenti
1957	ф		La bestia humana
1957	ф		La Venere di Cheronea	Prassitele
1958	ф	Дорога длиною в год	La strada lunga un anno	Chiacchiera (Naklapalo)
1959	ф	Ирод Великий	Erode il grande	Октавиан
1959	ф	Асфальт	Asphalte	Éric
1959	ф	Юдифь и Олоферн	Giuditta e Oloferne	Holophernes
1959	ф	Волки в пропасти	Lupi nell'abisso	Comandante
1959	ф		La cento chilometri	Toccaceli
1959	ф		Le notti dei Teddy Boys	Constantinos Vater
1960	ф		Cavalcata selvaggia
1960	ф	Казаки	I cosacchi	Александр II
1960	ф	Письма послушницы	Lettere di una novizia	Don Paolo Conti
1960	ф	Аргонавты: В поисках золотого руна	I giganti della Tessaglia (Gli argonauti)	Орфей
1961	ф	Ромул и Рем	Romolo e Remo	Tazio
1963	ф	Самый короткий день	Il giorno più corto	Capitano alla finestra
1963	ф		Mafia alla sbarra
1963	ф	Золото Цезаря	Oro per i Cesari	Pro-consul Caius Cornelius Maximus
1963	с		Paura per Janet
1963	ф	Имперская Венера	Venere imperiale	Leclerc
1965	тф	Царь	Il re
1965	тф		La tua giovinezza
1965	ф	Сказочные приключения Марко Поло	La fabuleuse aventure de Marco Polo	Николо, Отец Марко Поло
1965	ф	Светящийся идол	Idoli controluce	Ugo Sanfelice
1966	тф		La felicità domestica
1966	ф		La volpe e le camelie
1966	ф	Загадка Ван Эйка	El misterioso señor Van Eyck
1967	ф	Извините, займемся любовью?	Scusi, facciamo l'amore?	Tassi
1967	с		I promessi sposi	Fra Cristoforo
1967	ф	Ведьмы	Le streghe	Спортсмен
1967	тф	Авраам Линкольн	Abramo Lincoln — Cronaca di un delitto
1968	ф	Теорема	Teorema	Паоло, отец
1969	ф		Le sorelle	Alex
1969	с	Джекил	Jekyll	John Utterson
1969	ф	Красная палатка	Красная палатка	Романья
1969	ф	Медея	Medea	Король Креон
1971	с		Il segno del comando	George Powell
1972	ф	Камера пыток	Gli orrori del castello di Norimberga	Dr. Karl Hummel
1972	ф	Последнее танго в Париже	Ultimo tango a Parigi	Марсель
1972	ф		Il mio corpo con rabbia	Gabriele
1973	ф		Les voraces	Olmi
1973	ф	Последний шанс	L'ultima chance	Fred Norton
1973	ф		La coppia
1974	ф	Граф Калиостро	Cagliostro	Казанова
1974	ф		Il bacio	Eugenio Dazzi
1975	с		Die unfreiwilligen Reisen des Moritz August Benjowski	De Ternay
1975	ф	Подозрительная смерть несовершеннолетней	Morte sospetta di una minorenne	Gaudenzio Pesce
1975	ф		Mark il poliziotto spara per primo	Il Questore Spaini
1976	ф	Невинный	L'innocente	граф Стефано Эгано
1976	ф	Месье Кляйн	Mr. Klein	Шарль
1976	с		Alle origini della mafia	Viceroy Caracciolo
1976	ф	Аньезе идёт на смерть	L'agnese va a morire	Palita
1977	с		L'ultimo aereo per Venezia
1978	с		Ricatto internazionale
1980	тф	Изгнанник с острова	Un reietto delle isole
1981	ф	Любовная страсть	Passione d'amore	Colonel
1981	ф		Cinéma 16	Francesco
1982	тф		Vento notturno
1983	ф	Арс Аманди, или Искусство любви	Ars amandi	Ovid
1985	с	Камо грядеши	Quo Vadis?	Aulus Plautius
1985	с	Христофор Колумб	Christopher Columbus	Duke Medina Celi
1985	ф	Берлинский роман	Interno berlinese	Вернер фон Хайден
1987	с		Der Ochsenkrieg	Someier
1988	ф	Сердце матери	Il cuore di mamma	Aldo
1988	ф	Богема	La Bohème	Alcindoro, acting
1989	ф	Ребус	Rebus	Conte Valery Du Terrail
1989	ф	Французская революция	La révolution française	L'envoyé du Pape (segment "Anées Lumière, Les")
1990	тф	Мадемоузель Ардель	Mademoiselle Ardel	Le comte di Falco
1991	тф		Dalla notte all'alba	Vergiotti
1992	ф		Dall'altra parte del mondo	Aureliano
1993	ф		L'amore dopo
1994	ф	Монстр (Секс-террорист)	Il mostro	Distinguished Resident
1995	ф		Gioco da vecchi
1997	ф		Un bel di' vedremo
1998	ф	Рассвет в Венеции	Sunset in Venice	Alter Herr
1999	ф	Лукино Висконти	Luchino Visconti	играет самого себя
2000	тф	Кардинал	Der Kardinal — Der Preis der Liebe	Donato
2000	тф		Senso di colpa
2003	ф	Окно напротив	La Finestra di Fronte	Simone / Davide Veroli

Отрывок, характеризующий Джиротти, Массимо

– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.