Пульезе Каррателли, Джованни

Джова́нни Пулье́зе Каррате́лли (итал. Giovanni Pugliese Carratelli; 16 апреля 1911 года, Неаполь — 12 февраля 2010 года, Рим) — итальянский историк и археолог, специалист по древней истории Греции и Рима, исследователь минойской цивилизации, этрусков, истории письменности. Профессор, академик.

Преподавал историю Греции и Рима в Пизанском университете (1950-54), историю древней Азии (1954-59) и греко-римскую историю во Флорентийском университете (1959-64) и, наконец, историю греческой историографии в Высшей нормальной школе в Пизе (Scuola Normale superiore di Pisa) с 1974 г.

Один из основателей в 1975 году и научный директор Итальянского института философских исследований (Неаполь).

Считал, что изучение древней истории не должно ограничиваться антиковедением, указывал обязательным помнить, что греко-римская цивилизация развивалась в непрерывном контакте и в постоянных обменах с великими культурами Ближнего Востока; что древневосточные цивилизации послужили стимулом для творческого начала в греческом и римском мире.

Избранные произведения

• Le iscrizioni preelleniche di Haghia Triada in Creta e della grecia peninsulare. Contributo alla storia della civilta greca, in Monumenti antichi pubblicati dall’Accademia d’Italia, XL, 4, Milano, 1945, pp.426-610;
• Porfirio. Vita di Plotino ed ordine dei suoi scritti. Napoli, 1946;
• Tabulae Herculanenses I—VI, ne La Parola del passato, 1946-61;
• Imperator Caesar Augustus. Index rerum a se gestarum, Napoli, 1947;
• Tituli Camirenses (in coll. con M. Segre), in Annuario Sc. Arch. Ital. Atene, 1949-50, pp. 141—318;
• Supplemento epigrafico rodio, ivi, pp.246-316;
• Sillogi delle epigrafi acrensi, in Akrai (in coll. con L. Bernabт Brea e C. Laviosa), Catania, 1956;
• Gli editti di Asoka, Firenze, 1960;
• Storia greca, Milano, 1967;
• Scritti sul mondo antico, Napoli, 1976.

Ссылки

• www.emsf.rai.it/biografie/anagrafico.asp?d=311

Отрывок, характеризующий Пульезе Каррателли, Джованни

Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.