Шильдкраут, Джозеф

Джозеф Шильдкраут
Joseph Schildkraut
Студийная фотогрфаия 1953 года
Дата рождения:	22 марта 1896(1896-03-22)
Место рождения:	Вена, Австро-Венгрия
Дата смерти:	21 января 1964(1964-01-21) (67 лет)
Место смерти:	Нью-Йорк, США
Гражданство:	Австро-Венгрия, США
Профессия:	актёр
Карьера:	1915–1964

Джозеф (Йозеф) Шильдкраут (нем. Joseph Schildkraut; 22 марта 1896 — 21 января 1964) — австрийский актёр.

Биография

Йозеф Шильдкраут родился в Вене в семье театрального актёра Рудольфа Шильдкраута. В начале 1900-х он переехал в США, где сделал карьеру на Бродвее, появившись во множестве успешных постановок, наиболее заметной из которых стала пьеса Генрика Ибсена «Пер Гюнт». В 1915 году актёр дебютировал на большом экране, снявшись в последующие пятнадцать лет в двух десятках немых фильмов, среди которых «Сиротки бури» (1922) Д. У. Гриффита и «Царь царей» Сесила Б. Де Милля, где Шильдкраут сыграл Иуду Искариота.

С началом эры звукового кино Джозеф Шильдкраут успешно продолжил появляться на большом экране, причем был одним из претендентов на роль Дракулы. В 1937 году он стал обладателем премии «Оскар» в номинации «Лучший актёр второго плана» за роль в фильме «Жизнь Эмиля Золя». Из последующих ролей наиболее заметными стали его появления в фильмах «Мария-Антуанетта» (1938) с Нормой Ширер в главной роли, и «Человек в железной маске» (1939). В 1959 году Шильдкраут был номинирован на «Золотой глобус» за роль Отто Франка в фильме «Дневник Анны Франк».

С началом 1950-х годов актёр стал регулярно появляться на телевидении, где в 1963 году был номинирован на премию «Эмми» за роль в теледраме «Сэм Бенедикт».

Джозеф Шильдкраут трижды был женат. С первой супругой он развёлся в 1930 году, вторая скончалась в 1962, а с третьей он прожил менее года после свадьбы, скончавшись в январе 1964 года от инфаркта. За свой вклад в киноиндустрию актёр удостоен звезды на Голливудской аллее славы.

Фильмография

• 1927 — Царь царей — Иуда
• 1934 — Клеопатра — царь Ирод
• 1934 — Вива Вилья! — генерал Паскаль
• 1936 — Сад Аллаха
• 1937 — Жизнь Эмиля Золя — капитан Альфред Дрейфус
• 1938 — Мария-Антуанетта — Луи Филипп (II) Жозеф, герцог Орлеанский
• 1939 — Восторг идиота
• 1939 — Три мушкетёра — король Людовик XIII
• 1939 — Человек в железной маске — Фуке
• 1940 — Магазинчик за углом — Ференц Вадас, продавец
• 1959 — Дневник Анны Франк — Отто Франк
• 1965 — Величайшая из когда-либо рассказанных историй

Награды

• Оскар 1938 — «Лучший актёр второго плана» («Жизнь Эмиля Золя»)

Отрывок, характеризующий Шильдкраут, Джозеф

– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал: