Кардуччи, Джозуэ

Джозуэ Кардуччи
Giosuè Carducci
Место рождения:	Вальдикастелло
Род деятельности:	поэт
Язык произведений:	итальянский
Награды:	Нобелевская премия по литературе (1906)

Джозуэ Кардуччи (итал. Giosuè Carducci; 27 июля 1835, Вальдикастелло, Тоскана — 16 февраля 1907, Болонья) — самый значительный поэт Италии XIX века, лауреат Нобелевской премии по литературе (1906).

Биография

Происходит из древнего флорентийского рода. Отец, врач и страстный поклонник Мандзони, сам учил сына латыни, и, по-видимому, обходился с ним очень сурово.

Так например, мальчик воспитывал волчонка и сокола; узнав об этом, отец отдал кому-то волчонка, а соколу свернул шею. Взбешенный ребёнок с тех пор возненавидел не отца, а любимого его писателя — Мандзони.

Нерасположение Кардуччи к последнему усилилось ещё больше вследствие того, что, запирая шалуна-сына в комнату, отец заставлял его читать скучную «Католическую мораль» Мандзони. Ненависть Кардуччи к Мандзони дошла до того, что он в своих «Letture italiane scelte ed ordinate a uso delle scuole secondarie superiori» систематически исключал имя Мандзони.

Мать Кардуччи, умная и образованная женщина, противница всякого ханжества, внушила ему в ранние детские года горячий патриотизм и ненависть к немцам, и по трагедиям Альфьери и патриотическим одам Верни учила его азбуке.

Писать стихи Кардуччи начал уже в десять лет. Гимназическое образование Кардуччи получил в Флоренции, университетское — в Пизе; был преподавателем риторики в Сан-Миниато, профессором греческого языка в пистойском лицее, потом профессором классической литературы в университете Болоньи. Здесь Кардуччи оставался до последнего времени, когда принял звание сенатора.

С Кардуччи была дружна королева Италии Маргарита, написавшим оду «A la regina d’Italia» и несколько успокоившимся к старости.

Первый сборник стихов Кардуччи, вышедший в 1857 году ещё в Сан-Миниато: «Rime» и прошёл почти незамеченным. Известность Кардуччи приобрёл впервые в 1865, когда под псевдонимом «Enotrio Romano», напечатал стихотворение: «Inno A Satana». Оно наделало много шуму в Италии, возбудив негодование консерваторов и клерикалов.

Литературным событием было также появление его «Odi Barbare» 1877—1886, в котором он применил новаторские стихотворные формы, совершив попытку ввести в итальянское стихосложение силлабо-тоническую систему. По совершенству формы и сжатости, «Odi Barbare» — сборник лучших произведений Кардуччи.

Любовь к отечеству, стремление к независимости его и единству — один из преобладающих мотивов энергической и воинственной музы Кардуччи. Он ратует одновременно против светской власти папы, против тумана и преувеличений догматики, против общественного неравенства.

Большой силы и совершенства достигает Кардуччи в сатире. Страстный и увлекающийся, он слишком склонен, однако, к личным нападкам, которые в глазах современников, придавали ещё больше едкости его сатирам. В сборниках стихотворении Кардуччи имеются и нежные элегии, весёлые канцоны, изящные идиллии; в них много тёплого чувства, много задушевности.

Беспощадный враг романтизма, Кардуччи — ревностный почитатель древности; он старается оживить форму и дух классицизма (например в «Primavere Elleniche»). В сущности у Кардуччи, как у писателя, двойной идеал: он поэт революционный и поэт-классик. В Италии его причисляют к «веристам», т.  е. реалистам, но точнее будет сказать, что Кардуччи является звеном между Веризмом и Декадентизмом, в котором он играет роль поэта-пророка и интерпретирует значения долгой истории, культуры и литературной традиции завершиеся Рисорджименто и достижением национального единства. Кардуччи вполне оригинальный поэт; у него были последователи и школа.

Перечислим другие поэтические произведения (изд. в Болонье): «Juvenilia» (1880), «Levia Gravia» (1881), «Nuove Odi barbare» (1882), «Giambi ed Epodi» (1867—1879), «Ça ira, Settembre 1799» (1883), «Rime Nuove» (Рим, 1887).

В прозе Кардуччи — настоящий художник слова. В Италии высоко ставили его статьи о развитии национальной литературы. Весьма интересны труды о Данте, Петрарке, Кальдероне, Бокаччо; метко и тонко очертил он Джусти, Винченцо Монти и других писателей; у него есть целый том о латинской поэзии Лодовико Ариосто.

В 1906 году был удостоен Нобелевской премии по литературе «не только в знак признания глубоких знаний и критичного ума, но, прежде всего, как дань творческой энергии, свежести стиля и лирической силе, столь характерных для его поэтических шедевров».

Труды Кардуччи

Важные историко-литературные и критические работы Кардуччи

«Presso la tomba di Francesco Petrarca in Arqua, discorso» (Ливорно, 1874), «Studii letterari» (Ливорно, 1874), «Bozetti critici e discorsi letterari» (Ливорно, 1876), «Ai parentali di Giovanni Bocaccio in Certaldo, discorso» (Болонья, 1876), «Delle Poesie latine edite ed inedite di Ludovico Ariosto» (Болонья, 1879), «Delia Gioventu di Ludovico Ariosto, Confessioul e battagli» (Рим, 1882, 1883), «Eterno femminino regale» (Рим, 1882), «Garibaldi, versi e prose» (Болонья, 1882), «La poesia barbara nei secoli XV e XVI» (Болонья, 1883), «La poesia barbara nei secoli XVII e XVlll. Jauffre Rudel. PoesHa antica e moderna, Lettura» (Болонья, 1888), «Lo studio bolognese, discorso» (Болонья, 1888), «L’Opera di Dante» (Болонья, 1888), «Poesie di Giuseppe Giusti» (Флоренция, 1879), «Poesie di Leronzo di Medici» (Флоренция, 1859), «Satire, odi e lottere di Salvator Rosa» (Флоренция, 1860), «La Secchia rapita ed altre poesie di Alessandro Tassoni» (Флоренция, 1861), «Le poesie liriche di Vincenzo Monti» (Флоренция, 1862), «Canti e poemi di V. Monti» (Флоренция, 1882), «Pensieri e giudizii di letteratura о di critica estratti dalle letteri famigliari di Pietro Giordani» (Милан, 1863), «Le Stanze, L’orfeo e le Rime di Messer Angelo Ambrogini Poliziano» (Флоренция, 1863), «Rime di Matteo di Dino Frescobaldi» (Пистоя, 1866), «Poeti erotici del secolo XVIII» (Флоренция, 1868), «Cantilene с Ballate Strambotti e madrigali dei secoli XIII e XIV» (Пиза, 1871), «Lirici del secolo XVIII» (Флоренция, 1871), «Satire, rime e lettere, scelte di Benedetto Menzini» (Флоренция, 1874), «Rims di Francesco Petrarca sopra argumenti storiei, morali e diversi» (Ливорно, 1876), «lntorno ad alcune rime dei secoli XIII e XIV» (Имола, 1876), «Poesie di Gabriele Rosetti» (Флоренция, 1879), «Lettere di F. D. Guerrazzi» (1880 и 1882).

Стихотворения

Стихотворения Кардуччи переведены на немецкий, французский и другие европейские языки, некоторые и на русский в «Отечественных Записках», 1876, «Разговор с деревьями»; «Русская Мысль» 1893, «Перенесение останков Уго Фоскодо в Санта-Кроче», «На пятую годовщину битвы при Ментоне».

Статьи о Кардуччи

В «Заграничном Вестнике» (1882, январь); М. Ватсон, в «Русской Мысли» (1893, октябрь); Giosue Carducci, «II primo passo, note autobiografiche» (Болонья, 1882); М. del Lungo. «Le Veglie letterarie» (Флоренция, 1862); Molnienti, «Impressioni letturarie» (Милан, 1879); Gr. Trezza, «Studi critici» (Верона, 1878); G. Chiarini, «La nuova metrica nella poesia italiana» («Nuova Antologia», 1878, апрель); Enrico Peuzacchi, «Prefacione» (в « Nuove Poesie», Болонья, 1879); его же, «Le Nuove Rime di Giosue Carducci» («Nnova Antologia», 1887, июль); «Di Giosu (Carducci e delle sue opere» (Флоренция, 1883); Ugo Brilli, «Bibliografia delle principali opere di Giosue Carducci» (Болонья, 1883); «Carducci e Rapisardi, polemica» (Болонья, 1883); Edouard Rod, «Giosue Carducci»(«Nouvelle Revue», 15 марта 1889); Emilio Teza, «Di alcuini versi del Carducci tradotti in inglese» («Rivista contemporanea», 1888, январь); Marc Monnier, «Giosue Carducci, poete italien»(«Nouvelle Revue», 1 августа, 1882); Francis Huefer, «Modern italian poets» («Fortnightly Review», 1881, апрель); Karl Hildebraud, в «Allgemeine Zeitung» (1873) и др.

Кардуччи в масонстве

Кардуччи стал масоном в 1862 году, получив посвящение в ложе «Севера» в Болонье. С 1866 года он является членом ложи «Фельеинеа», тоже в Болонье. А 21 января 1888 года ему была присвоена 33-я степень Шотландского устава.

8 апреля 1892 года ложи «Риенци» и «Универсо» провели совместно собрание специально для Кардуччи. По этому поводу Кардуччи прочитал свою знаменитую масонскую лекцию.

Кардуччи удостоился чести «масонского погребения». Сохранилась фотография Кардуччи, возлежащего на смертном одре, во всех своих масонских регалиях.

Память

• В честь Кардуччи назван кратер на Меркурии.

Библиография

• Walter Binni, Carducci e altri saggi, Einaudi (De Maestri), Torino 1960
• Mario Biagini, Giosue Carducci. Biografia critica, Mursia, Milano 1976
• Vincenzo De Caprio e Stefano Giovanardi, I testi della letteratura italiana: l’Ottocento, Einaudi, Milano 1998, pp. 1023—1086
• Stefania Martini, Dante e la Commedia nell’opera di Carducci giovane, 1846—1865, Collana di studi e ricerche Accademia Ligure di Scienze e Lettere, Pantograf, Genova 1999
• Giuseppe Petronio, L’attività letteraria in Italia: storia della letteratura italiana, Palumbo Editore, Palermo 1994, pp. 728—736
• Luigi Russo, Carducci senza retorica, Laterza, Roma-Bari 1970
• Giambattista Salinari, Giosuè Carducci in Emilio Cecchi e Natalino Sapegno, «Storia della Letteratura Italiana», volume VIII: dall’Ottocento al Novecento, Garzanti 1969, pagg.625-729
• Giuseppe Sozzi, Vita e poesia giovanile di Giosuè Carducci, casa editrice G. D’Anna, Firenze-Messina 1961
• Lorenzo Tomasin, Classica e odierna. Studi sulla lingua di Carducci, Olschki, Firenze 2007
• Renato Serra, Alfredo Panzini, Carducci, Fara Editore, Rimini, 1994.
• [www.antoniopiromalli.it/Schede/Carducci.htm Antonio Piromalli, Introduzione a Carducci, Roma-Bari, Laterza, 1988]
• Antonio Carrannante, Giosuè Carducci nella storia della scuola italiana, in Cultura e scuola, n. 132, ottobre-dicembre 1994, pp. 197—217
• Carducci e gli Aleramici di Monferrato, a cura di Roberto Maestri, Sangiorgio Editrice, Genova 2009.

Издания на русском языке

• Избранные стихи. – М., 1950.
• Избранное / сост. И. Поступальский. – М., 1958.
• Стихотворения // Европейская поэзия XIX века. – М., 1977. (Библиотека всемирной литературы).
• Стихотворения // Поэты – лауреаты Нобелевской премии. Антология. – М., 1997. (Библиотека «Лауреаты Нобелевской премии»).

Ссылки

• Кардуччи, Джозуэ // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [giosuecarducci.italia.com Giosuè Carducci vita, opere, foto, approfondimenti vari]
• [www.italialibri.net/autori/carduccig.html Giosuè Carducci Approfondimento]
• [www.liberliber.it/biblioteca/c/carducci/ Giosuè Carducci Approfondimento biografico e testi]
• [www.casacarducci.it/ Istituto Casa Carducci]
• [www.0web.it/poesia/giosue-carducci Le poesie di Giosuè Carducci]
• [www.antoniopiromalli.it/rass_Carducci.htm Scritti e discorsi su Giosuè Carducci, dal Fondo Antonio Piromalli]
• [www.antoniopiromalli.it/Testi/Evoluzione_poesia_Carducci_conferenzadiAntonioPiromalli.pdf Evoluzione della poesia di Giosuè Carducci, Conversazione di Antonio Piromalli, 24 marzo 2002]
• [nobelprize.org/nobel_prizes/literature/laureates/1906/carducci.html Biografia di Giosuè Carducci] sul sito ufficiale del Premio Nobel
• [www.treccani.it/enciclopedia/giosue-carducci_(Dizionario-Biografico)/ Dizionario biografico Treccani]
• [www.archiviostorico.unibo.it/template/detailImmagini.asp?IDFolder=324&IDOggetto=130017&mCO=ucmPhhfuuj%2FJoufsp2%21BTD&mCW=&mCJ=&LN=IT Archivio storico — Università di Bologna]

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Кардуччи, Джозуэ

– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.