Джокаеро

Джокаеро (англ. Jokaero) — одна из нескольких рас в вымышленной вселенной Warhammer 40,000, которые, согласно сюжету, не претендуют на господство в галактике, но тем не менее оказывают (или оказывали) значительное влияние на неё. Большие человекообразные обезьяны с рыжим мехом, известные прежде всего своими выдающимися интуитивными техническими способностями.

История

Джокаеро были впервые упомянуты в книге правил Warhammer 40,000: Rogue Trader для первой редакции настольного варгейма Warhammer 40,000, изданной в 1987 году; в ней было дано описание расы, сохранившееся практически без изменений до настоящего времени, и подробные игровые правила для Джокаеро, позволявшие использовать их в качестве самостоятельной армии, а также описание и правила для отдельных образцов их оружия, используемых в Империуме. Кроме того, для первой редакции выпускались игровые миниатюры джокаеро. В последующих редакциях они перестали быть доступной в игре расой, однако из сюжета не исчезли, продолжив играть в нём свою роль и подробно упоминаясь в различных источниках. В книге правил Codex: Necrons для третьей редакции джокаеро подробно упоминаются в контексте истории появления Некронов. В книге правил Codex: Witchhunters для той же редакции джокаеро косвенно упомянуты как раса чужаков, являющася создателем редкого и высоко ценящегося пальцевого оружия.

В пятой редакции джокаеро вновь были частично возвращены непосредственно в игру, став доступными в армии Серых Рыцарей: их представитель, Jokaero Weaponsmith (в пер. с англ.  — букв. оружейник джокаэро), может быть одним из спутников инквизитора. Особенности применения джокаеро в игре, описанные в книге правил Codex: Grey Knights для пятой редакции варгейма, сюжетно завязаны в первую очередь на применении ими пальцевого оружия и на применении своих технических навыков для усиления отряда.

В настольной ролевой игре Warhammer 40,000 Roleplay: Rogue Trader, правила для которой были выпущены в 2009 году, пальцевое оружие джокаеро доступно игроку; правила для применения оружия, а также краткое описание его самого и его создателей даны в основной книге правил.

В художественной литературе

В сюжете романа британского писателя-фантаста Яна Уотсона Inquisitor, изданном в 1990 году (в 2002 году переиздан под названием Draco) и входящем в трилогию Inquisition War, подробно упомянуты джокаеро и одно из их творений — «мухи-шпионы».

Описание

Джокаеро описываются в сюжете вселенной Warhammer 40,000 как крайне необычный вид. Наблюдения за ними не позволяют сделать однозначного вывода об их разумности. Хотя они обладают феноменальными инженерными и строительными навыками и способны решить задачи очень высокой сложности, они, по всей видимости, не имеют собственных языка и видимой культуры (по этому поводу в различных канонических источниках указывается противоречивая информация), а их мотивация сводится к стремлению выжить. Внешне джокаеро напоминают больших человекообразных обезьян с рыжим мехом, очень похожих на земных орангутанов, населявших леса планеты в древности (к 41 тысячелетию орангутаны, по-видимому, окончательно вымерли, поскольку их существование упоминается лишь в прошедшем времени, а сама Святая Терра в описываемый основным сюжетом мира период тысячелетия как представляет собой урбанизированный техногенный мир). Доподлинно неизвестно, является это случайным совпадением или джокаеро действительно представляют собой целенаправленно изменённых земных приматов; установлено лишь, что Древние, создавшие или модифицировавшие на заре времён большое количество рас, неоднократно посещали Землю. Наиболее уникальное свойство джокаеро — их прекрасное понимание технологии, которое, по всей видимости, является врождённым и обусловленным генетически; так, джокаеро, имея доступ лишь к груде обломков оборудования в достаточном количестве, может сконструировать почти что угодно, от лазерной пушки и до космического аппарата. Помимо удивительных технических способностей, данная раса обладает пониманием астрофизики и способно к эффективной астронавигации — что, по-видимому, связано с их чувством энергетических потоков, пронизывающих всю галактику.

Общение с другими расами

Джокаеро живут крупными семейными группами, хаотически кочуя по Галактике на своих звездолётах, стремясь выжить, в поисках пропитания и материалов, и нередко приземляясь в поисках последних на населённые планеты. В случае необходимости они способны образовывать достаточно организованные отряды, атакуя других существ и добывая требуемое силой. Джокаеро благодаря своим талантам способны планировать и координировать весьма сложные военные операции и проявляют себя как неплохие знатоки тактики. Как правило, планируя атаку они выбирают в качестве своей цели отдалённые форпост, ферму либо горнодобывающий космический корабль, внезапно атакуют её, грабят на предмет необходимых элементов и быстро сбегают, избегая столкновения с противником и скрываясь, прежде чем их действия вызовут реакцию.

Возможность контроля над джокаеро могла бы быть очень полезной для других, более могущественных рас. Долгое время считалось, однако, что взаимодействие с ними в принципе невозможно: попытки вести переговоры или даже просто разговаривать с ними не имели какого-либо успеха, и даже дать им необходимые вещи очень трудно, поскольку сами они не могут сообщить, что именно им нужно; технические устройства джокаеро конструируют только те, которые им кажутся необходимыми, и только в тот момент, когда это кажется им целесообразным — а любые попытки их поимки и насильственного принуждения к работе каждый раз приводили к их побегу из заключения при помощи средств, изготовленных из скрытно подобранных мусора и деталей. Впоследствии, однако, Инквизиции удалось наладить контакт по крайней мере с некоторыми из джокаеро, в результате чего отдельных представителей этой расы иногда можно увидеть входящими в качестве добровольных союзников в свиту некоторых инквизиторов.

Технологии и умения джокаеро

Перемещение в пространстве

Согласно сюжету Warhammer 40,000, понимание джокаеро отдельных аспектов астрофизики, необходимых им для путешествий, гораздо глубже и шире, чем у большинства более развитых в целом рас (за исключением Древних, Сланнов и Некронов). Звездолёты, которые они строят, характеризуются описывающими их источниками как вещь в себе. Их конструкция и принцип действия не имеют сходства ни с одним из типов космических кораблей других рас: звездолёты джокаеро практически полностью состоят из открытых решётчатых ферм, образующих особую объёмную конструкцию сложной формы, конфигурация которой позволяет улавливать энергию галактических энергетических течений; перемещение, манёвр или взаимодействие с Варпом осуществляются при помощи внесения понятных только лишь джокаеро изменений формы корабля, за счёт чего меняется отношение космического аппарата с галактическими потоками энергии, в свою очередь влияющими на его местоположение в пространстве.

Пальцевое оружие

Джокаеро известны в Империуме в основном благодаря своему пальцевому оружию (англ. Digital weapons; широко распространено также сленговое сокращение названия — англ. digi-weapons). Отличающееся очень высокой огневой мощью, оно, тем не менее, отличается миниатюрностью и может быть встроено, например, в перстень (что и проделывают джокаеро). В Империум такое оружие ввозится преимущественно контрабандистами и имеет достаточно большую популярность. Это не самые мощные образцы оружия джокаеро (тем не менее, для своих размеров оно всё равно крайне мощное): по параметрам они обычно соответствуют лазерному пистолету, хелл-пистолету, игольнику, ручному огнемёту либо пистолету «инферно»; кроме того, данное оружие имеет заряд всего на один выстрел, а его перезарядка без помощи джокаеро крайне затруднительна, если вообще возможна, в силу нестандартности применённых в нём технологических решений (это отчасти можно компенсировать тем, что пальцевое оружие позволяет надевать по экземпляру на каждый палец руки).

В Codex: Grey Knights для пятой редакции варгейма Warhammer 40,000 были детально описаны боевые свойства наиболее мощных образцов пальцевого оружия, применяемых непосредственно джокаеро и ранее лишь упоминавшихся. В рамках игрового процесса их свойства выражаются в том, что Jokaero Weaponsmith использует пальцевое оружие с параметрами, идентичными таковым у различного имперского тяжёлого оружия — лазерного орудия, мульти-мельты либо тяжёлого огнемёта — производя выбор наиболее оптимального режима каждый ход (если в одном отряде находятся два или более джокаеро, они, в силу соображений игрового баланса, обязаны всегда выбирать один и тот же режим оружия одновременно).

Любой образец пальцевого оружия может быть экипирован вместе с основным оружием и даёт заметное преимущество в случае ближнего боя.

Защитные шары

В книге Codex: Grey Knights для пятой редакции варгейма описана ещё одна технология джокаеро, ранее неизвестная. Характерный рюкзак, носимый Jokaero Weaponsmith, фактически представляет собой устройство активной защиты: комплекс, производящий и контролирующий облако небольших «преломляющих» энергию шариков (собственно «защитных шаров» — англ. Defence Orbs), в спокойном состоянии парящих в воздухе и роящихся вокруг джокаеро и немедленно переходящих к перехвату вражеского боеприпаса в случае обнаружения встречного огня.

Непостижимая настройка

Поразительный технический талант джокаеро в игровых рамках пятой редакции Warhammer 40,000 выражен в том, что Jokaero Weaponsmith имеет специальное правило «Непостижимая настройка» (англ. Inconceivable customization). Оно заключается в том, что для отряда свиты инквизитора, в котором присутствует как минимум один джокаеро, игрок перед началом боя путём броска D6 выбирает один из случайных улучшений (действующих на весь отряд сразу), зависящих от результата, выпавшего на кубике:

1. Эстетические улучшения оружия, не влияющие на его параметры.
2. Увеличение дальнобойности.
3. Усиленная броня.
4. Бронебойные свойства для оружия.
5. Генераторы силовых экранов конструкции джокаеро.
6. Возможность бросить одновременно два кубика и взять два улучшения одновременно, в соответствии с выпавшими результатами.

Каждый дополнительный джокаеро в отряде делает произведение улучшений всё более эффективным, что выражается в игре в виде +1 к результату броска за каждого джокаеро в отряде, начиная со второго.

Мухи-шпионы

В романе британского писателя-фантаста Яна Уотсона Inquisitor, изданном в 1990 году (в 2002 году переиздан под названием Draco) и входящем в трилогию Inquisition War, описываются так называемые «мухи-шпионы» — миниатюрные летающие разведывательные роботы, позволяющие, в частности, скрытно осуществлять визуальное наблюдение. Создаваемые и первоначально используемые джокаеро, они также стали весьма популярными у ассасинов Империума.

Противоречия в каноне

Хотя часть канонических источников говорит об отсутствии у джокаеро собственных языка и культуры, в книге правил Codex: Necrons для третьей редакции варгейма Warhammer 40,000 сообщается, что они знают о существовании Обманщика, и называют его именем, звучащим как Artemorra. В настоящий момент точно неизвестно, является ли данная информация ретконом более ранней версии канона, уточняющим и частично отменяющим её, или же это просто оплошность отдельных авторов. В пользу первого варианта говорит успешное нахождение общего языка с джокаеро согласно актуальной канонической информации.

Литература

Кодексы и книги правил

• Andy Chambers, Pete Haines, Graham McNeill, Phil Kelly, Andy Hoare. Codex: Necrons (3rd Edition) / Dylan Ower. — Nottingham: Games Workshop, 2002. — 64 с. — ISBN 1-84154-190-7.
• Graham McNeil, Andy Hoare, Pete Haines. Codex: Witchhunters (3rd Edition) / Dylan Owen, Nathan Winter, Michelle Barson. — Nottingham: Games Workshop, 2003. — 64 с. — ISBN 1-84154-485-X, ISBN 978-1-84154-485-4.
• Rogue Trader: Core rulebook. — Fantasy Flight Games, 2009. — 396 p. — ISBN 978-1-58994-675-0.
• Matthew Ward. Codex: Grey Knights (5th Edition). — Nottingham: Games Workshop, 2010. — 96 p. — ISBN 978-1-84154-991-0.

Художественная литература

• Ian Watson. Draco. — Black Library, 2002. — 288 p. — (Inquisition War). — ISBN 0-7434-4318-7, ISBN 978-07434-4318-0.

Периодические издания

• Олег Казанцев. [www.lki.ru/text.php?id=751 Warhammer 40000: Dawn of War: Сквозь тьму к звездам. Часть вторая] // Лучшие компьютерные игры : журнал. — июнь 2006. — № 6 (55).

Ссылки

• [wh40k.lexicanum.com/wiki/Jokaero Jokaero] (англ.). Lexicanum. Проверено 16 февраля 2012. [www.webcitation.org/67vIh5DXw Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].
• [warhammer40k.wikia.com/wiki/Jokaero Jokaero] (англ.). Warhammer 40k Wiki. Проверено 16 февраля 2012. [www.webcitation.org/67vIhnaTk Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Джокаеро

– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.