Джокьякарта
Город
|
Джокьяка́рта (индон. Yogyakarta, произносится joɡjaˈkartɔ) — город на острове Ява в Индонезии. Административный центр Особого округа Джокьякарта. Город известен как центр классического яванского изобразительного искусства и культуры, в частности, батика, балета, драмы, музыки, поэзии и кукольных спектаклей. Джокьякарта являлась столицей Индонезии с 1946 по 1948 год, в период Индонезийской революции. Один из округов современной Джокьякарты, Котагеде, являлся столицей султаната Матарам с 1575 по 1640 год. Город назван в честь индийского города Айодхья из эпоса Рамаяна. «Йогья» (Джокья) означает «пригодный, надлежащий», «карта» — «процветающий, преуспевающий», то есть название города можно перевести как «город, пригодный для процветания»[2].
Содержание
История
Царство Матарам (8 — 10-й век н. э.)
Матарам (Меданг) на протяжении трёх веков являлся центром развитой яванской индуистко-буддистской культуры с центром на равнине Кеву (южный склон горы Мерапи), расположенным вокруг храма Прамбанан, расположенного в 17 км к северо-востоку от современной Джокьякарты. К этому же периоду относится и храмовый комплекс Борободур.
Приблизительно в 929 году столица Матарама была перенесена в восточную часть Явы. Причина переноса столицы до сих пор неясна. В качестве основных гипотез называют извержение вулкана Мерапи и борьбу за власть. Предположительно разрушительное извержение вулкана Мерапи произошло во время правления царя Вавы (924—929 гг.).
Империя Маджапахит (1293—1527)
В течение эпохи Маджапахит территория вокруг современной Джокьякарты вновь стала известна под названием «Матарам» и являлась одной из 12 провинций Явы, управляемой правителем с титулом «Бхре Матарам».
Султанат Матарам (1575—1620)
В 1575 году Котагеде (сейчас район Джокьякарты) был основан в качестве столицы султаната Матарам. В городе сохранился дворец основателя султаната, Панембахана Сенопати. Султанат достиг вершины своего могущества, распространив своё влияние на центральную, восточную и половину западной Явы. После двух переездов столица султаната была перенесена в Картасуру.
После Гиянтского соглашения (1745—1945)
Во время правления Пакубувоно II в султанате Матарам началась гражданская война между принцем Мангкубуми и его старшим братом Сунаном Пакубувоно II. Гражданская война началась после того, как Сунан Пакабувоно II согласился уступить Голландской Ост-Индской компанией часть территории султаната. Принц Мангкубуми выступил против навязанного голландцами договора. Принц провозгласил суверенитет султаната Джокьякарта, созданного в южной части султаната Матарам.
В 1755 году Гиянтским соглашением султанат Матарам была разделён на султанат Джокьякарта и Суракарта. Вскоре власть обеих султанов была ограничена и над ними был установлен протекторат Нидерландов.
Современный период (с 1945 года)
В 1942 году Японская империя вторглась в Голландскую Ост-Индию и управляла Явой до своего поражения в 1945 году. В августе 1945 ода Сукарно провозгласил независимость Индонезии. Султан Хаменгкубувоно IX выразил поддержку Сукарно и признал вхождение султаната в состав Индонезии. То же сделал и султан Суракарта. Оба яванских султаната получили статус особого региона в рамках Индонезийской республики. Однако после антимонархического восстания в Суракарте он утратил специальный статус в 1946 году.
C 1946 года, после захвата Джакарты голландцами, по 1948 год Джокьякарта выполняла функции столицы Индонезии во время Индонезийской революции (1945—1949). После вторжения голландцев в Джокьякарту 19 декабря 1948 года столица была перенесена на Суматру в Букиттинги. Благодаря значительному вкладу в становление Индонезийской республики, Джокьякарте был присвоен статус особого административного региона, тем самым она стала единственной сохранившейся монархией на территории страны.
27 мая 2006 года в результате шестибалльного землетрясения большая часть города была разрушена (Первое Яванское землетрясение). Погибло около 4000 человек.
География
Город расположен в 30 км от вулкана Мерапи. До 1006 года город являлся столицей яванско-индийского царства Матарам, уничтоженного в результате извержения Мерапи. В окрестностях — всемирно известные храмовые комплексы Боробудур и Прамбанан.
Достопримечательности
- Монумент Тугу
- Кота Геде
- Кратон Джокьякарта
- Храм Сари
- Музей Сонобудойо
- Музей Афанди
- Музей Дингантара
- Музей Кекайон
- Музей Батика
- Музей Уллен Сенталу
- Арт Галерея Bentara Budaya
- Арт Галерея Цемети
- Французско-индонезийский культурный центр
- Галерея Джоджия
- Арт Галерея Кедай Кебун
- Форт Вредебург
- Канди Самбисари
Города-побратимы
Джокьякарта состоит в дружеских взаимоотношениях со следующими городами-побратимами:
| Город | Страна | Дата | Ссылка |
|---|---|---|---|
 Баальбек |
Ливан | ||
 Бонн |
Германия | ||
 Канбукку |
Республика Корея | ||
 Киото |
Япония | ||
 Парамарибо |
Республика Суринам | ||
 Хэфэй |
КНР | ||
 Хюэ |
Вьетнам |
См. также
Напишите отзыв о статье "Джокьякарта"
Примечания
|
Это заготовка статьи по географии Индонезии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Джокьякарта
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
