Маккалли, Джонатан

Джонатан Маккалли Jonathan McCully<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Рождение:	25 июля 1809(1809-07-25) графство Камберленд (Новая Шотландия)
Смерть:	2 января 1877(1877-01-02) (67 лет) Галифакс (Новая Шотландия)

Джонатан Маккалли (25 июля 1809 года, Камберленд, Новая Шотландия — 2 января 1877 года, Галифакс, Новая Шотландия, Канада) — канадский политик, первый лейтенант-губернатор Северо-Западных территорий. Является одним из отцов канадской конфедерации — принимал участие во всех трёх конференциях, предваряющих её образование.

Биография

Джонатан Маккалли родился в семье Самуэля Маккалли и Исзер Пайпс. Он пятый из девяти детей. Посещал школу, после чего начал работать на небольшой ферме отца. В 1828-1830 годах копил деньги на пятилетнее обучение на адвоката, после которого в 1837 году стал членом гильдии.

В 1837 году Маккалли стал писать политические статьи в журнале Acadian Recorder (Галифакс). Часть его работ выходила под псевдонимом Clim o’ the Cleugh. В 1850-х годах Маккалли начал писать в либеральной газете Morning Chronicle, в которой он оставался до 1865 года, став одним из ведущих авторов. После непродолжительной работы в правительстве с 1853 по 1857 год Маккалли вместе с Хирамом Бланчардом открыл адвокатскую практику.

С 1842 года Маккалли был женат на Элизе Крид. В семье было трое детей: сын и две дочери.

Политическая карьера

В 1847 году в своих статьях Маккалли выступил в поддержку Джозефа Хоуи, после чего был приглашён в законодательное собрание, членом которого оставался до 1867 года. С 1853 по 1857 год он занимал ряд должностей в правительстве, в частности состоял в железнодорожной комиссии, так как поддерживал проекты железнодорожного строительства, среди которых линия между Галифаксом и Труро. В 1860 году либералы вернулись к власти, а Маккалли стал генеральным защитником. В то же время он единолично управлял железными дорогами Новой Шотландии, а также пулом редакторов газеты Morning Chronicle. Он участвовал в ряде конференций по строительству железных дорог между провинциями.

В 1864 году перед конференцией в Шарлоттауне Маккалли был в последний момент включён в список делегатов. Он особо не выделился на конференциях, но в дальнейшем популяризировал их идеи и резолюции в Новой Шотландии. Для этого ему пришлось уйти из Morning Chronicle, так как либералы были противниками объединения.

Маккалли не был популярным политиком. Позднее Хоуи обвинил его в провале либеральной партии на выборах 1863 года. Вместе с тем, 1867 году он стал членом Сената Канады, а в 1870, после примирения с Хоуи и во многом благодаря ему, перешёл в Верховный суд Новой Шотландии.

Ссылки

• [www.collectionscanada.gc.ca/confederation/023001-4000.44-e.html Canadian Confederation: Jonathan McCully] (англ.). Библиотека и Архив Канады. Проверено 1 октября 2010. [www.webcitation.org/67Zt088Ue Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [www.thecanadianencyclopedia.com/index.cfm?PgNm=TCE&Params=A1ARTA0004514 Jonathan McCully] (англ.). Канадская энциклопедия онлайн. Проверено 1 октября 2010. [www.webcitation.org/67Zsyh3Zp Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [www.canadahistory.com/sections/Eras/confederation/fathers/hector_langevin.htm Jonathan McCully] (англ.). Canada history. Проверено 1 октября 2010. [www.webcitation.org/67Zt0YfR0 Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
• [www.biographi.ca/009004-119.01-e.php?&id_nbr=6840 Jonathan McCully] (англ.). Словарь канадских биографий онлайн. Проверено 1 октября 2010. [www.webcitation.org/67Zt1ivHL Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Маккалли, Джонатан

В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.