Джонсон, Герберт Георгиевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Герберт Георгиевич Джонсон
Дата рождения

13 апреля 1857(1857-04-13)

Место рождения

Гельсингфорс

Дата смерти

21 июня 1919(1919-06-21) (62 года)

Место смерти

Борисоглебск

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Род войск

пехота

Годы службы

1876—1919

Звание

генерал-лейтенант

Командовал

20-й пех. Галицкий полк,
27-я пехотная дивизия

Сражения/войны

Первая мировая война,
Гражданская война

Награды и премии
4-й ст.
ГО 3-й ст. 1-й ст.

Ге́рберт Гео́ргиевич Джо́нсон (13 апреля 1857 — 21 июня 1919, Борисоглебск) — русский военачальник, генерал-лейтенант, герой Первой мировой войны.



Биография

Лютеранин.

Окончил Николаевское инженерное училище по 1-му разряду (1879), выпущен подпоручиком в 3-й саперный батальон. Служил в 4-м понтонном, 12-м саперном и 8-м понтонном батальонах, командовал ротой 8-го понтонного батальона (1886—1892).

Чины: поручик (1881), штабс-капитан (1887), капитан (1893), подполковник (1899), полковник (1903), генерал-майор (1911), генерал-лейтенант (1915).

В 1895 году окончил Николаевскую академию Генерального штаба по 1-му разряду. По окончании академии состоял старшим адъютантом штаба 25-й пехотной дивизии (1897—1899) и штаб-офицером для особых поручений при штабе 2-го армейского корпуса (1899—1900).

В 1900—1902 годах состоял в распоряжении командующего войсками Приамурского военного округа для замещения должности на военных дорогах. В 1902—1904 заведывал передвижениями войск по железнодорожным и водным путям Туркестанского района. Затем был начальником штаба 2-й кавалерийской дивизии (1904—1907), командиром 20-го стрелкового (февраль—ноябрь 1907) и 20-го пехотного Галицкого (1907—1911) полков. 8 февраля 1911 года за отличие по службе произведен в генерал-майоры с назначением начальником штаба войск Семиреченской области.

17 февраля 1913 назначен командиром 1-й бригады 25-й пехотной дивизии, с которой и вступил в Первую мировую войну. Участвовал в походе в Восточную Пруссию, в боях под Сталлупененом и Гумбинненом. Был пожалован Георгиевским оружием

За то, что командуя в бою 4-го августа отдельной колонной, проявил много самостоятельности и настойчивости в достижении возложенной задачи, благодаря чему был захват неприятельской позиции у Бильдервейтшена, Дадена и Малисина.

и орденом Святого Георгия 4-й степени

За то, что, начальствуя над левой колонной отходящей 25-й дивиз., в составе одного полка и трех батарей, 30 авг. 1914 г. занял, по приказанию начальства, позицию Торф-Моора-Грюнгауз, каковую позицию, несмотря на превосходные силы противника и на губительный огонь артиллерии (4 тяжелых гаубичных, 2 тяжелых пушечных и 2 легких батареи), удерживал занятую позицию за собой до 8½ часов вечера, когда было получено приказание об отходе указанной колонны через Керрин-Бильдервейтшен-Руссен на Зеленку. Удержание позиции у Грюнгауза до вечера имело важное значение, так как оставление этой позиции ранее повлекло бы за собою потерю всех парков и обозов и поставило бы в тяжелое положение отступающие части.

22 января 1915 года произведен в генерал-лейтенанты «за отличие», а 8 февраля того же года назначен начальником 27-й пехотной дивизии. В том же месяце попал в плен при окружении 20-го армейского корпуса в Августовских лесах. 4 апреля 1915 отчислен от должности за нахождением в плену.

В августе 1918 был начальником 2-й дивизии Южной армии, формировавшейся в Миллерово, с сентября того же года состоял в армии Украинской державы. После падения режима гетмана Скоропадского служил в Донской армии, был начальником штаба 2-й Донской отдельной добровольческой бригады (1919).

21 июня 1919 года покончил с собой в окружении под Борисоглебском.

Награды

Напишите отзыв о статье "Джонсон, Герберт Георгиевич"

Ссылки

  • [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=45 Джонсон, Герберт Георгиевич] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
  • [regiment.ru/bio/D/111.htm Биография на сайте «Русская императорская армия»]

Отрывок, характеризующий Джонсон, Герберт Георгиевич

Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.