Джонс, Глинис

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Глинис Джонс
Glynis Johns

Студийная фотография 1950-х годов
Дата рождения:

5 октября 1923(1923-10-05) (100 лет)

Место рождения:

Претория, ЮАР

Профессия:

актриса

Карьера:

1939—1999

Глинис Джонс (англ. Glynis Johns, род. 5 октября 1923) — британская актриса, обладательница премии «Тони», а также номинантка на «Оскар» в 1960 году.





Биография

Глинис Джонс родилась в Претории 5 октября 1923 года в семье британского актёра Мервина Джонса и пианистки Элис Мод, которые в это время путешествовали по ЮАР.

Джонс дебютировала в кино в 1938 году. Вместе с отцом она снялась в фильмах «Санаторий» в 1944 году и «Миранда» в 1948 году, где исполнила роль русалки. В 1952 году она появилась в главной роль в экранизации романа Арнольда Беннетта «Ловкач». В 1953 году актриса дебютировала в Голливуде, где в дальнейшем появилась в таких фильмах, как «Придворный шут» (1955), «Вокруг света за 80 дней» (1956), «На закате дня» (1960), за роль в котором она была номинирована на «Оскар», как лучшая актриса второго плана, а также «Мэри Поппинс» (1964).

Помимо кино Глинис Джонс играла на театральной сцене и снималась на телевидении. В 1973 году она стала обладательницей премии «Тони» за роль в мюзикле «Маленькая серенада». На телевидении она появилась в сериалах «Доктор Килдер», «Бэтмен», «Лодка любви», «Она написала убийство» и ряде других. Последний раз на экранах актриса появилась в 1999 году в роли бабушки Галлагер в фильме «Суперзвезда».

Глинис Джонс четыре раза выходила замуж. Её мужьями были британский актёр Энтони Фортвуд (1942—1948), от которого она родила своего единственного сына Гарета Фортвуда (1945—2007), ставшего актёром, председатель компании «Colgate Palmolive International» Дэвид Фостер (1952), Сесил Хендерсон (1960—1962) и Эллиот Арнольд (1964).

Избранная фильмография

Награды

  • «Тони» 1973 — «Лучшая актриса второго плана» («Маленькая серенада»)

Напишите отзыв о статье "Джонс, Глинис"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Джонс, Глинис

«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.