Джонс, Энни
| Джонс Энни | |
 Энни Джонс на постере | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: |
22 октября 1902 (37 лет) |
| Место смерти: | |
Энни (Анни) Джонс (англ. Annie Jones; 1865—1902) — американская бородатая женщина, гастролировавшая с шоуменом и антрепренёром Финеасом Барнумом в цирковом аттракционе. Ряд её портретов выполнил американский фотограф Мэттью Брэди[1].
Содержание
Биография
Родилась 14 июля 1865 года в городе Мэрион[en], округ Смит штата Виргиния.
Родители девочки, когда ей исполнилось девять месяцев, начали работать с шоуменом Барнумом, который заключил с её матерью трёхлетний контракт и она получала за дочку 150 долларов в неделю. Проживали они к этому времени в Нью-Йорке. К пяти годам у Энни появились усы и бакенбарды и она стала широко известна как «бородатая девочка».
C этой необычной девочкой связаны случаи её похищения и использования для частных показов, пока её не вернули матери, которая следила за дочерью в течение всей последующей жизни. Карьера Энни Джонс включала много путешествий — она работала с различными антрепренёрами и музеями. В зрелом возрасте волосы на голове девушки достигали длины 180 см. Энни была также известна своими музыкальными способностями.
Она дважды была замужем: c 1881 года — за Ричардом Эллиотом, но развелась в 1895 году и вышла замуж за друга детства Уильяма Донована, который вскоре умер, оставив её вдовой.
Умерла Энни Джонс 22 октября 1902 года в Бруклине, Нью-Йорк, от туберкулёза[2]. На сегодня остается неизвестным, что являлось причиной такого состояния женщины — гирсутизм или какое-то другое генетическое заболевание.
См. также
Напишите отзыв о статье "Джонс, Энни"
Примечания
Ссылки
- [www.thehumanmarvels.com/annie-jones-the-esau-woman/ ANNIE JONES — THE ESAU WOMAN] (англ.)
- [www.women-info.com/ru/анни-джонс-исав-женщина/ Анни Джонс — «Исав женщина»]
- [www.strannoe.com/v-dzhaze-tolko-borodatye-devushki-pervaya-seriya В ДЖАЗЕ ТОЛЬКО БОРОДАТЫЕ ДЕВУШКИ]
Отрывок, характеризующий Джонс, Энни
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
