Гей, Джон

Джон Гей

Джон Гей (англ. John Gay; 30 июня 1685, Барнстебл, Девоншир — 4 декабря 1732, Лондон) — английский поэт и драматург, автор басен, песен, пасторалей и комедий.

Биография

Юные годы провёл вдали от Лондона, в родном городе. Начинал помощником столичного торговца тканями. Сочинение «Современное состояние умов» (1711) доставило ему знакомство и покровительство наиболее уважаемых литераторов, включая А. Поупа, Дж. Свифта и У. Конгрива. В 1712—1714 годах секретарь герцогини Монмут и лорда Кларендона. Ироикомическая поэма «Опахало» (1713) ввела Гея в число первых стихотворцев Англии. В сочинении «Искусство гуляния по улицам Лондона» представил развёрнутое поэтическое соответствие циклам сатирических гравюр Хогарта. До конца жизни Гей пользовался милостями своих высокопоставленных покровителей, у которых служил секретарём либо гувернёром. Похоронен в Уголке поэтов Вестминстерского аббатства.

Творчество

Первым из английских поэтов писал басни в стихах. Одним из первых работал в жанре анакреонтической поэзии. Своими произведениями сильно подорвал позиции господствовавшей в его время итальянской оперы, бросив вызов её напыщенному стилю и экзотичности своей «Оперой нищего» (The Beggar’s Opera) на музыку И. К. Пепуша и других композиторов, которая выдержала подряд 62 представления. Позднее сюжет «Оперы нищего» был использован Бертольтом Брехтом в его пьесе «Трёхгрошовая опера». Фильм «Опера нищих» с Лоуренсом Оливье поставил в 1953 году Питер Брук.

Библиография

• Underhill’s edition of Gay (1893).
• John Gay, Life and Letters by L. Merville (1921).
• «Beggar’s Opera», Edition de luxe (1922).
• Kid son F. The Beggar’s opera, its predecessors and successors. 1922.
• Gaye, Phoebe Fenwick (1938). John Gay: His place in the Eighteenth Century (Illustrated ed.). Collins.
• Irving, William Henry (1940). John Gay: favorite of the wits. Duke University Press.
• Джон Гей. Опера нищего. Полли. Пер. П.Мелковой. М., «Искусство», 1977 г. — 216 с., илл.

Ссылки

• Венгерова З. А. Ге, Джон // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Гей, Джон

Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.