Гершель, Джон

Джон Гершель
англ. John Frederick William Herschel
Место рождения:	Слау, Бакингемшир, Англия
Место смерти:	Коллингвуд, Кент, Англия
Научная сфера:	математика, астрономия, химия, фотография
Известен как:	изобретатель фотографии
Награды и премии:	Медаль Копли (1821, 1847) Бейкеровская лекция (1823) Золотая медаль Королевского астрономического общества (1826)

Джон Фредерик Уильям Гершель (англ. John Frederick William Herschel; 7 марта 1792 — 11 мая 1871) — английский полимат, математик, астроном, химик, изобретатель и экспериментальный фотограф, сын Уильяма Гершеля.

Гершель ввел в использование в астрономии юлианские дни, предложил современные названия спутников Сатурна в 1847 году. Он внес большой вклад в науку о фотографии, исследовал дальтонизм и химическую энергию ультрафиолетовых лучей.

Биография

Джон Фредерик Уильям Гершель родился 7 марта 1792 года в Слау (графство Бакингемшир) и уже в детстве обнаруживал замечательные способности.

Учился сначала в местной школе, но вскоре родители забрали его оттуда и до 17 лет он занимался дома, под руководством наставника Роджерса, изучая классические и новые языки, математику, музыку и пр. Поступив в Кембриджский университет, в коллегию St. John, Гершель продемонстрировал выдающиеся способности по математике и составил задачник по высшей математике.

Первыми его научными трудами были: «Some Remarkable Applications of Cotes' Theorem» (1812) и «Considerations of various Points of Analysis» (1814), когда он был уже членом Лондонского королевского общества. По окончании университетского курса Д.Гершель поселился в Лондоне, где благодаря знакомству с Волластоном занялся физикой и химией. К этому времени относятся его исследования об интерференции звука и поляризации света.

Д. Гершель первым разработал теоретическую основу изготовления объективов из двух линз, для ослабления влияние сферической и хроматической аберрации. Занимаясь исследованием солнечного света при помощи актинографа, он открыл существование тепловых лучей в части спектра за красными световыми лучами. (Инфракрасное излучение в 1800 г. открыл Уильям Гершель, отец Джона).

В 1830 году появились его классические сочинения о свете и о звуке, в издаваемой тогда в Англии «Encyclopaedia Metropolitana». Частое общение с отцом способствовали появлению у Джона интереса к астрономии; он переехал в Слау, и, установив новый зеркальный телескоп, начал наблюдения кратных звёзд и туманностей.

В 1833 году Лондонское королевское общество наградило учёного одной из своих высших наград — Королевской медалью.

После наблюдений светил северного полушария Джон Фредерик Уильям Гершель направился для наблюдений в южное полушарие, и с конца 1833 года работал в обсерватории на мысе Доброй Надежды, где вёл наблюдения в течение четырёх лет. Обработка этих наблюдений, произведенная без посторонней помощи, потребовала немало времени, и только в 1847 году были опубликованы «Results of astronomical Observations Rade at the Cape of Good Hope», а также «Общий каталог туманностей» (General Catalogue of Nebulae, 1864).

Из теоретических работ Гершеля по астрономии известен его весьма изящный и практичный способ вычисления орбит двойных звёзд, вошедший во все учебники астрономии; обработав движение спутника звезды γ Virginis, он ещё при жизни убедился в точности своих вычислений. Д.Гершель обнаружил более 3000 двойных звёзд, но главной темой его исследований стали туманности: в его каталоге их 2307.

Джон Гершель известен также как замечательный оратор и популяризатор науки. Его «Outlines of Astronomy», претерпела (с 1849 по 1893 год) двенадцать изданий, и долгое время служило образцом популярной книги по астрономии; книга эта переведена профессором Драшусовым на русский язык и издана под заглавием «Очерки по Астрономии». В ней, в частности, были введены в обращение Юлианские дни на основе идей, разработанных известным историком и хронологом Джозефом Скалигером.

Вернувшись из Африки, Гершель был окружён почётом, получил титул наследственного баронета, назначен директором монетного двора (1850—1855), неоднократно избирался председателем Лондонского королевского астрономического общества. Гершель женился в 1829 году и был отцом многочисленного семейства.

Джон Фредерик Уильям Гершель умер 11 мая 1871 года и был погребён в Вестминстерском аббатстве рядом с могилой Ньютона.

Работы Гершеля

• Some Remarkable Applications of Cotes' Theorem, 1812
• Considerations of various Points of Analysis, 1814
• Results of Astronomical Observations Made During 1834—1838 at the Cape of Good Hope
• Preliminary Discourse on the Study of Natural Philosophy, 1830
• Outlines of Astronomy, 1849
• General Catalogue of Nebulae, 1864
• New General Catalogue of Nebulae and Clusters of Stars, 1888
• Джон Гершель. Философия естествознания. СПб., 1868.

Память

В 1935 году Международный астрономический союз присвоил имя Джона Гершеля кратеру на видимой стороне Луны.

См. также

• Эффект Гершеля

Литература

• Колчинский И.Г., Корсунь А.А., Родригес М.Г. Астрономы: Биографический справочник. — 2-е изд., перераб. и доп.. — Киев: Наукова думка, 1986. — 512 с.
• Субботин А. Л. Концепция методологии естествознания Джона Гершеля (из истории английского индуктивизма). М.: ИФ РАН, 2007.-83 с. ISBN 978-5-9540-0068-9

Ссылки

• Гершель, Джон // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.krugosvet.ru/enc/istoriya/GERSHEL_DZHON_FREDERIK_VILYAM.html Гершель, Джон Фредерик Вильям. Биография] (недоступная ссылка с 19-05-2013 (3992 дня)) в онлайн-энциклопедии «Кругосвет»
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-50103.ln-ru Профиль Джона Фредерика Уильяма Гершеля] на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Гершель, Джон

– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.