Джон Коннор

Джон Коннор John Connor
Джон Коннор в решающем сражении (кадр из к/ф «Терминатор-2: Судный день»
Появление	Терминатор-2: Судный день
Исчезновение	Терминатор: Генезис
Исполнитель роли	Эдвард Фёрлонг, Майкл Эдвардс, Ник Стал, Томас Деккер, Кристиан Бэйл и Джейсон Кларк
Создатель	Джеймс Кэмерон
Информация
Вид (раса)	человек
Возраст	44 года и 10 лет (к/ф «Терминатор-2: Судный день») / 20 лет (к/ф «Терминатор-3: Восстание машин») / 33 года (к/ф «Терминатор: Да придёт спаситель») / 44 года и 47 лет (к/ф «Терминатор: Генезис»)
Дата рождения	28 февраля 1985 года
Дата смерти	3 июля 2032 года (к/ф «Терминатор-3: Восстание машин»), 2029 год как человек, октябрь 2017 года как гибрид (к/ф «Терминатор: Генезис»)
Семья
Семья	Мать Сара Коннор, Отец Кайл Риз, дядя Дерек Риз, опекуны — Джанелл и Тодд Войты
Дети	дочь (в альтернативном конце второго фильма)
IMDb	ID 0000933

Джо́н Ко́ннор (англ. John Connor; род. 28 февраля 1985 — дата смерти различна в зависимости от источника) — один из главных персонажей кинофильмов о «Терминаторе». Лидер всемирного сопротивления в войне между человечеством и машинами, последняя надежда человечества.

Биография

После ядерной войны, которую в недалёком будущем развязал разумный компьютер Скайнет, человечество было порабощено машинами и оказалось на грани уничтожения. Джон стал тем харизматичным лидером, который повёл уцелевших людей на борьбу. Под его руководством армия Сопротивления (Тех Ком) одержала полную победу к 2029 году. Скайнет, не имея возможности выиграть войну в настоящем, несколько раз посылал в прошлое роботов-убийц (терминаторов), чтобы предотвратить рождение Джона или убить его в юности.

Будущий отец Джона — солдат Сопротивления Кайл Риз родился в начале XXI века, вскоре после начала Войны и, сам того не подозревая, служил под началом сына. Он вызвался добровольцем, чтобы быть отправленным в 1984 год для защиты от терминатора матери Джона — Сары Коннор. Сара и Риз влюбились друг в друга. Риз погиб, успев сообщить основную информацию о будущей войне.

Сара кардинально изменила свою жизнь, направив все силы на подготовку сына к будущим испытаниям. Она уехала из США в Мексику и затем оказалась в Никарагуа, где обучилась военному делу. В начале 1990-х Сара и Джон вернулись в Лос-Анджелес. Сара предприняла неудачную попытку взрыва компании «Кибердайн системс», и была арестована властями. Её посчитали психически ненормальной, и Джон вынужден был поверить, что её рассказы о будущем были плодом больного воображения.

Джону были назначены опекуны — Джанелл и Тодд Войты. Но отношения с приёмными родителями у него не сложились. К этому времени у Джона уже сформировался характер независимого волевого человека. Не все его поступки были законными. Так продолжалось до тех пор, пока в возрасте 10 лет в 1994/1995 Джон не встретил двух терминаторов, которые вновь прибыли из будущего: один чтобы убить его, другой — спасти. Совместными усилиями Сара, терминатор и Джон взорвали «Кибердайн системс» и уничтожили все следы пребывания терминаторов в настоящем, исключив тем самым появление Скайнет. При этом Джон был вынужден со слезами уничтожить Т-800, которого уже успел полюбить как отца.

В альтернативном финале расширенной версии «Терминатора 2», Джон Коннор показан в мирном варианте будущего, спустя 34 года, после событий второй части. У него родилась дочь. В книге Р. Фрейкса и В. Вишера, написанной по сценарию фильма, сказано, что Джон стал сенатором и добился принятия важных социальных законов.

По-иному развивалось действие в Терминаторе 3. Разрушение «Кибердайн системс» лишь отсрочило создание людьми системы Скайнет, и из уже изменённого будущего, новый Скайнет высылает Терминатора «T-X» для помощи самой себе на начальном этапе «освобождения от человечества». Также в фильме упомянуто, что в 2032 Джон будет убит терминатором модели «T-850», который затем будет перепрограммирован и послан в прошлое его женой Кейт Брустер для защиты. Джон Коннор в фильме показан непосредственно перед началом ядерной войны в 2004. Его мать умерла от лейкемии через некоторое время после битвы со вторым терминатором. Судный день не наступил в назначенный момент (он был лишь отсрочен), и Джон предстаёт подавленным и разочарованным человеком, растерявшим свои волевые качества. Он не имеет постоянного места жительства и перебивается случайными заработками.

Джон попадает в мотоаварию и вламывается в ветеринарную клинику, чтобы добыть лекарства. Там он встречает бывшую одноклассницу — теперь медсестру-ветеринара Кейт Брустер, которой предстоит стать в будущем его женой и сыграть важную роль в Сопротивлении. Попытка остановить Скайнет терпит крах, и Терминатор доставляет Джона и Кейт в законсервированное ядерное убежище, где они становятся свидетелями ядерного катаклизма. Джон слышит сообщения уцелевших людей и выходит в радиоэфир, где объявляет себя лидером будущего Сопротивления.

В «четвёртом „Терминаторе“» Джону 33 года. Он руководит собственным небольшим подразделением сил Сопротивления, но официальное руководство всей армией осуществляют военные. Несмотря на это, Джон является харизматическим неформальным лидером, благодаря тому, что часто выходит в эфир по радио с воодушевляющими речами, и к тому же, пророчествует важные события войны вроде создания терминаторов, о которых ему заранее известно из записей его матери. Солдаты безоглядно преданы ему, поскольку Джон стремится сберечь жизнь каждого человека. В решающий момент фильма он оспаривает приказ командования, и значительная часть бойцов тоже отказывается его выполнять, продемонстрировав, что больше лояльны Джону, чем формальному командованию.

По сюжету фильма Джон сталкивается с проблемой: он узнаёт, что Скайнет охотится за его отцом, Кайлом Ризом (поскольку каким-то образом знает, что он отец Джона), однако сам Коннор его ещё не встречал. Зато Кайла встречает киборг Маркус Райт, бывший когда-то человеком и не знающий о произошедших с ним изменениях. Джон захватывает Маркуса, когда тот подрывается на магнитной мине вблизи его лагеря, и узнаёт от него о том, что Риз находится в концентрационном лагере Скайнета. После ряда событий Джон отпускает Маркуса, чтобы тот помог ему в освобождении Риза из плена, что они с успехом и проделывают. Однако в ходе операции Джон оказывается очень серьёзно ранен в битве с терминатором Т-800 (проткнут металлическим прутом насквозь). Его сердце на грани остановки, а на лице появляются шрамы (те самые, которые можно видеть во 2-й и 3-й частях фильмов), которые почти застывший Т-800 выжег своими раскалёнными манипуляторами-пальцами. Маркус жертвует для операции своё сердце — одну из немногих оставшихся в нём не механических деталей, и этим спасает Коннору жизнь. В фильме можно видеть, что жена Джона — Кейт Брустер, ставшая полевым медиком сопротивления, находится на позднем сроке беременности.

В фильме «Терминатор: Генезис», с которого начинается перезапуск франшизы, события 3-й и 4-й частей игнорируются. Сопротивление под руководством Джона одерживает победу в решающей битве, захватывает машину времени, и Джон отправляет Кайла Риза в 1984 год. Но сразу же после этого Джон подвергается атаке «другого» Скайнета, который прибыл из некой альтернативной линии времени. Скайнет вводит в Джона нанороботов, которые перестраивают тело Коннора на клеточном уровне, превращая его в терминатора, а именно, в новейшую модель Т-3000. По словам самого Джона Коннора, он больше не человек, но, в то же время, и не робот, а нечто большее. T-3000 практически неуязвим для обычного оружия, но у него есть своя ахиллесова пята: он подвержен влиянию магнитного поля, которое способно на время выводить его из строя. Т-3000 направляется Скайнетом в 2014 год, устраивается на работу в «Кибердайн Системс» и помогает написать код для программы «Генезис» (та, что в будущем разовьётся в «Скайнет»).

Терминаторы направляются в более раннюю точку прошлого, чем прежде, в результате этого меняется биография Сары Коннор и история всех событий становится иной. В новой линии времени Джона Коннора не существует, а Кайл Риз не погибает от руки 1-го Терминатора. Он вместе с Сарой сразу же перемещается в будущее, в 2017 год, чтобы предотвратить новый Судный день. И затем, когда Сара и Кайл, не подозревающие о произошедших с ним изменениях, прибывают в 2017 год, Джон/Т-3000 встречает их. Поначалу ему удаётся завладеть доверием своих родителей, но робот Папс (перепрограммированный T-800, защищающий Сару Коннор) сразу разоблачает его. Джон предлагает родителям встать на его сторону, но они отвечают твёрдым отказом. Сара и Кайл пытаются взорвать офис «Кибердайн», чтобы уничтожить «Генезис». И, несмотря на ожесточенное сопротивление T-3000, им удается это сделать. Финальное столкновение Джона с Папсом заканчивается тем, что последний затаскивает T-3000 в сферу, являющуюся прототипом машины времени, где Джона разрывает сверхсильным магнитным полем.

Интересные факты

В английском языке инициалы Джона Коннора пишутся как J.C., что полностью совпадает с английской транскрипцией инициалов Иисуса Христа. В фильме «Терминатор-2: Судный день» Доктор Сильверман, в разговоре с коллегами, сказал, что Сара Коннор сделала из своего сына мессию и даже выбрала подходящее имя.

Исполнители роли

В оригинальном «Терминаторе» Джон Коннор только упомянут без появления в кадре. В «Терминаторе-2» его роль исполнил Эдвард Фёрлонг, а в эпизодах будущего — Майкл Эдвардс. В «Терминаторе-3» первоначально также должен был играть Фёрлонг, но страховые компании отказались иметь с ним дело, и вместо него был приглашён Ник Стал. В фильме «Терминатор: Да придёт спаситель» его роль исполнил Кристиан Бэйл. В телесериале «Терминатор: Хроники Сары Коннор», молодого Джона сыграл Томас Деккер. В фильме «Терминатор: Генезис» роль Джона исполняет Джейсон Кларк.

Литература

• Peter S. Fosl Should John Connor Save the World? // [books.google.com/books?id=h794_PN5qdcC&printsec=frontcover&dq=terminator+and+philosophy&hl=en&ei=A46eTeX8B5HEswaBpK34AQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CCgQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false10 Terminator and Philosophy: I'll Be Back, Therefore I Am. (Blackwell Philosophy and Pop Culture Series). 2009.] ISBN 978-0470-44798-7

Отрывок, характеризующий Джон Коннор

пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.