Нгуги, Джон

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Джон Нгуги»)
Перейти к: навигация, поиск

</table> Джон Нгуги Камау (англ. John Ngugi Kamau, род. 10 мая 1962 года) — кенийский легкоатлет, который специализировался в беге на длинные дистанции. Единственный в истории Кении олимпийский чемпион на дистанции 5000 метров.

Родился в деревне Кигума в Центральной провинции. Профессиональную спортивную карьеру начал в 1986 году. Является пятикратным чемпионом мира по кроссу. В 1987 году стал победителем Всеафриканских игр на дистанции 5000 метров. На чемпионате мира 1987 года финишировал 12-м. Своей главной победы в карьере добился в 1988 году на Олимпийских играх в Сеуле, выиграв золотую медаль в беге на 5000 метров с результатом 13.11,70.

В 1988 и 1989 годах был 4-м на финале гран-при ИААФ в беге на 3000 метров. Чемпион Африки 1989 года в беге на 5000 метров. Серебряный призёр Игр Содружества 1990 года на дистанции 5000 метров. Бронзовый призёр Игр доброй воли 1990 года в беге на 10 000 метров с результатом 27.42,95.

Напишите отзыв о статье "Нгуги, Джон"



Ссылки

  • [www.iaaf.org/athletes/biographies/athcode=2046 Джон Нгуги] — профиль на сайте IAAF (англ.)
Джон Нгуги
Общая информация
Полное имя

John Ngugi Kamau

Дата и место рождения

10 мая 1962(1962-05-10) (61 год)

Гражданство

Кения Кения

Спортивная карьера

завершил карьеру

Личные рекорды
5000 м

13.11,14

10 000 м

27.11,62

Международные медали
Олимпийские игры
Золото Сеул 1988 5000 метров
Чемпионаты мира по кроссу
Золото Коломбье 1986 личное первенство
Золото Варшава 1987 личное первенство
Золото Окленд 1988 личное первенство
Золото Ставангер 1989 личное первенство
Золото Бостон 1992 личное первенство
Последнее обновление: завершил карьеру</small>

Отрывок, характеризующий Нгуги, Джон

Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.