Джон Пол Джонс (фильм)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Джон Пол Джонс
John Paul Jones
Жанр

биографический

Режиссёр

Джон Фэрроу

Продюсер

Сэмюэл Бронстон

Автор
сценария

Джон Фэрроу
Джесси Ласки-младший

В главных
ролях

Роберт Стэк
Мариса Паван
Чарльз Кобёрн
Эрин О’Брайен

Оператор

Майкл Келбер

Композитор

Макс Стайнер

Кинокомпания

Samuel Bronston Productions
Suevia Films P.C. S.A

Длительность

126 мин.

Бюджет

1 млн $

Страна

США США

Язык

английский

Год

1959

К:Фильмы 1959 года

«Джон Пол Джонс» (англ. John Paul Jones) — американский биографический фильм 1959 года. Последняя лента режиссёра Джона Фэрроу и актёрский дебют его дочери, Мии Фэрроу.





Сюжет

Повествование ведётся от лица офицера современного военно-морского флота США, дающего наставление своим подчинённым и рассказывающего им историю жизни «отца американского флота» Джона Пола «Джонса». Эта длинная история начинается в 1759 году и заканчивается в 1792 году, действие происходит в Великобритании, Вест-Индии, США, Франции и Российской империи.

1759 год. Шотландия. После поражения «старого Джимми» и «красавчика принца Чарли» во втором якобитском восстании, британская власть запретила шотландцам петь свои народные песни и носить килты. Это вызывает возмущение у шотландских горцев, которые всё ещё продолжают называть побеждённых «своими королями». Но 12-летнего шотландца Джона Пола не интересуют политические разговоры взрослых, его манят корабельные паруса и морские дали. Знакомый капитан берёт его на своё судно юнгой.

Проходит 14 лет. За это время Джон Пол становится опытным моряком-навигатором, приобретает многие навыки, в том числе и командования матросами, ему приходится поработать и на работорговом судне.

1773 год. В 26 лет Джон Пол уже капитан корабля, ходящего в Вест-Индию. И всё было-бы хорошо, если бы не случилась уже второй раз у него досадная неприятность. Джон Пол второй раз в конфликте с подчинёнными доводит дело до смертоубийства. Британский губернатор карибского острова Тобаго, в порту которого происходит этот инцидент, в доверительной беседе предлагает временно замять дело, если Джон Пол «по-тихому», сменив имя, на время исчезнет из Вест-Индии. Джон Пол добавляет к своему имени «Джонс» и отправляется погостить к своему брату, в британскую колонию Виргиния в Северной Америке. Прибыв в город Фредериксберг в Виргинии, он узнаёт, что его брат недавно умер. Джон Пол «Джонс» нанимает адвоката Патрика Генри, чтобы тот уладил все финансовые дела покойного, а попутно у моряка завязывается роман со знакомой Генри — Дороти Дандерс. Джон решает стать фермером.

1775 год. Начинается война за независимость североамериканских колоний от Британии. Отец Дороти и она сама отказывают Джону в его брачных надеждах, и он решает принять предложение сражаться на стороне американцев. Ему присваивают звание первого лейтенанта и в 1776 году он участвует в первой высадке американской морской пехоты на Багамах.

4 июля 1776 года Вторым Континентальным конгрессом в Филадельфии единогласно принимается Декларация независимости США. Джону Полу Джонсу выделяют маленькое судно, на нём он захватывает 18 британских судов вблизи Новой Шотландии и переправляет их груз генералу Вашингтону.

В 1777 году Джордж Вашингтон отправляет отважного капера во Францию. Во Франции Джон Пол Джонс знакомится с послом Бенджамином Франклином и его протеже Эйми де Теллисон, с которой у Джона завязывается роман. После того, как он со своей командой совершает рискованные вылазки в Британию, стараниями Франклина, для Джона и его команды французы строят новое судно. Вместе с французами он нападает на британский конвой и в жестоком бою теряет свой корабль, но захватывает британский. И хотя Людовик XVI отмечает его победы наградами, но американцы далее всё время отказываются от его услуг.

В 1783 году заканчивается война за независимость США. Подписаны мирные договоры, и США больше не воюет. Предложения Пол Джонса по развитию военного флота США встречают бесконечное сопротивление. Годы проходят в бездействии...

В 1788 году Джон Пол Джонс приглашён на службу в Россию. Прибыв в Санкт-Петербург, он сталкивается с весьма необычными для себя правилами при дворе Екатерины II. Российская императрица испытывает его долгим ожиданием и различными соблазнами, но морской волк не обращая на них внимания рвётся в бой. Екатерина довольна, и Пол Джонс получает звание контр-адмирала. Он командует парусной эскадрой и успешно сражается с турками при осаде Очакова[en], но при этом и в Российской империи он «сталкивается со всеми видами сопротивления - и на берегу и на борту, и среди друзей и среди недругов». В 1789 году его миссия в России закончена.

Во Франции всё это время его ожидают друзья - Бенджамин Франклин и Эйми де Теллисон. Через Польшу Пол Джонс пускается в долгий обратный путь. Однако в Париж он возвращается уже смертельно больным. Своим друзьям он оставляет последнее завещание - слова пожелания и наставления о том, каким должен быть будущий образцовый офицер военно-морского флота США.

В ролях

См. также

Напишите отзыв о статье "Джон Пол Джонс (фильм)"

Ссылки

  • [archive.is/20130216065753/www.hollywood.com/movie/John_Paul_Jones/161059 О фильме] на сайте hollywood.com
  • [movies.nytimes.com/movie/review?res=9A0CEFDB1E3CE63BBC4F52DFB0668382649EDE Обзор фильма] на сайте movies.nytimes.com, 17 июня 1959
  • [www.uss-bennington.org/phz-John_Paul_Jones.html О фильме] на сайте uss-bennington.org

Отрывок, характеризующий Джон Пол Джонс (фильм)

– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.