Пэрротт, Джон

Джон Пэррот
Место рождения	Ливерпуль, Англия
Прозвище	Артист
Профессиональная карьера	1983—2010
Наивысший рейтинг	№ 2
Призовые деньги	GB£ 3 198 725
Наивысший брейк	147 (Matchroom League—1992)
Количество сенчури	221
Победы на турнирах
Всего побед	19, в том числе:
Чемпионат мира	1 (1991)
Другие рейтинговые турниры	8
Прочие турниры	10
Награды

Джон Пэ́ррот, MBE (англ. John Parrott, род. 11 мая 1964 года) — английский профессиональный игрок в снукер. Победитель чемпионата мира 1991 года и 8 других рейтинговых соревнований. Член Зала славы снукера с 2015 года.

Юниорская и любительская карьера

Джон Пэррот начал играть в снукер в 12 лет, хотя до этого был прекрасным игроком в шары. Всё началось с того, что в один дождливый день отец Джона взял его в снукерный зал. С тех пор новая игра захватила его, и уже в 17 лет Пэррот выиграл юниорский турнир Pontins, хотя за год до этого был финалистом национального юниорского первенства. В 1982 году он снова занял 2-е место на чемпионате Англии до 19 лет, проиграв Нилу Фудсу. Но в том же году ему покорились турниры Pontins Open Championship и Junior Pot Black. А после того, как Джон выиграл ещё один титул в 1983 году, он получил статус профессионала, между тем выйдя ещё и в финал чемпионата Англии среди любителей.

Профессиональная карьера

В своём дебютном сезоне Джон продемонстрировал отличную игру и дошёл до полуфинала на Lada Classic и до 1/8 финала на первенстве мира. На пути к этим успехам он побеждал нескольких ведущих снукеристов, и о Пэрроте уже говорили, как о будущем чемпионе мира. Тот сезон он закончил под 20-м номером в мировом рейтинге.

За последующие несколько лет Джон только улучшил свою игру и достиг полуфинала Чемпионата Великобритании и четвертьфинала на чемпионата мира, что, в дополнение к ещё нескольким четвертьфиналам, продвинуло его на 13-ю позицию.

В сезоне 1987/88 Джон вышел в первый для себя финал рейтингового соревнования, проиграв Стиву Дэвису, 11:13, на Mercantile Credit Classic. Он также победил на нерейтинговом Pontins Professional и поднялся в рейтинге на 7-ю строчку. Но по-настоящему мастерскую игру он показал в следующем сезоне, когда стал финалистом Мастерс и чемпионом European Open — первого для него рейтингового соревнования. Также Пэррот достиг 1/2 финала на British Open и на последнем турнире сезона, чемпионате мира, он наконец вышел в финал. Но в решающем матче первенства Стив Дэвис не просто не оставил шансов своему молодому коллеге, разгромно победив, 18:3 — этот разрыв в счёте до сих пор остаётся как самый большой за всю историю современного снукера. И всё же, несмотря на то обидное поражение, Джон стал вторым в официальном рейтинге после самого Дэвиса.

В 1990 году англичанин сохранил себе титул чемпиона European Open, а также вышел в полуфиналы в Дубае и на чемпионате мира. Однако, из-за отсутствия столь же значительных достижений, как в предыдущем сезоне, рейтинг Пэррота немного понизился. Затем последовал уверенный сезон 1990/91, в котором Джон достиг полуфинала чемпионата Великобритании и финала Irish Masters. Он прибыл на чемпионат мира с новыми надеждами и был лучше подготовлен, чем два года назад. Поэтому, после победы над Дэвисом в полуфинале, Пэррот довольно спокойно обыграл Джимми Уайта, 18:11, и стал победителем первенства, как и было предсказано много лет назад.

Джон продолжил выигрышную серию и в начале следующего сезона, став чемпионом Dubai Classic и затем победителем чемпионата Британии. А в 1992-м он защитил титул в Дубае и второй раз подряд достиг финала первенства Британии, однако не смог должным образом противостоять Уайту и проиграл.

За последующие три года Джон Пэррот обогатился ещё тремя победами на рейтинговых турнирах и пригласительным Malta Grand Prix. Однако рейтинг его лучше не становился, и к 1998 году Джон являлся шестым номером. Тем не менее, с самого начала карьеры и до 1996 года Пэррот неизменно доходил как минимум до 1/8 финала в Крусибле, и это помогало ему удерживать лидирующие позиции в мировой табели о рангах. Между тем, в 1996-м Джон Пэррот был удостоен ордена Британской империи степени MBE в наградном списке ко дню рождения королевы.

Свой последний титул Джон взял в 1998 году, это был пригласительный турнир German Masters. И хотя после того триумфа он больше ни разу не выигрывал на профессиональных соревнованиях, но показал себя стойким игроком и в последующие годы вышел в несколько финалов рейтинговых турниров. Но сезон 2000/01 стал полным разочарованием для Пэррота — в нём он проиграл свои стартовые встречи почти во всех турнирах с одним лишь светлым пятном — полуфиналом на Таиланд Мастерс. Неудивительно, что к концу сезона Джон остался за пределами Top-16. Такой низкий, с небольшими проблесками уровень игры у Джона сохранялся до сезона 2005/06, пока он не вышел в 1/16 финала чемпионата мира. Затем его выступления стали более-менее стабильными, но время, как и его рейтинг, было потеряно. Теперь экс-чемпион мира с перерывами находился в конце списка Top-32. Утешением для Пэррота мог быть разве что чемпионат мира 2007, когда он прошёл в 1/8 финала после победы над своим давним соперником, Стивом Дэвисом. Тем не менее, та победа далась ему с трудом — Джон выиграл в контровой партии после доигровки в чёрном. В Last 16 англичанин не менее достойно сыграл с Шоном Мёрфи, однако уступил молодому соотечественнику со счётом 8:13. По итогам того сезона 43-летний Джон стал 39 номером в мировом рейтинге.

В сезоне 2007/08 Пэрроту не удалось показать хороших результатов, однако он остался на 39-м месте. А начало нового сезона у Джона и вовсе не задалось, он проиграл в двух стартовых поединках и лишь на Гран-при вышел 1/8 финала.

В квалификации к чемпионату мира 2009 года Пэррот уступил Мэттью Коучу со счётом 3:10. Через год на этом же турнире он проиграл Аньда Чжану из Китая — 6:10, потеряв, таким образом, место в мэйн-туре на следующий сезон. После этого поражения Джон заявил, что уходит из профессионального снукера.

Достижения в карьере

Рейтинговые турниры

• Чемпионат мира — 1991
• European Open — 1989—1990, 1996
• Чемпионат Великобритании — 1991
• Dubai Duty Free Classic — 1991—1992
• International Open — 1994
• Thailand Classic — 1995

Нерейтинговые турниры

• Pontins Professional — 1988
• Pontins Open (pro-am) — 1982, 1986
• Malta Grand Prix — 1994
• German Masters — 1998
• Kent Cup — 1987, 1992
• Norwich Union Grand Prix — 1991
• Humo Masters — 1990

Командные турниры

• Кубок наций (с командой Англии) — 2000

Места в мировой табели о рангах

1983/84	Дебют
1984/85	20
1985/86	18
1986/87	17
1987/88	13
1988/89	7
1989/90	2
1990/91	3
1991/92	4
1992/93	2
1993/94	2
1994/95	5
1995/96	4
1996/97	4
1997/98	6
1998/99	6
1999/00	5
2000/01	10
2001/02	22
2002/03	18
2003/04	30
2004/05	31
2005/06	29
2006/07	42
2007/08	39
2008/09	39
2009/10	53
2010/11	65

Ссылки

• [www.worldsnooker.com/player_list-9921.htm Профиль на Worldsnooker]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Пэрротт, Джон

Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.