Рокфеллер, Джон Дэвисон

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Джон Рокфеллер»)
Перейти к: навигация, поиск
Джон Дэвисон Рокфеллер
John Davison Rockefeller

Джон Рокфеллер в 1885 году
Место рождения:

Ричфорд, штат Нью-Йорк, США

Место смерти:

Ормонд-Бич, Флорида, США

Состояние

305 млрд USD (экв. 2006 г.)[1]
336 млрд USD (экв. 2010 г.)[2]

Компания

Стандарт Ойл Компани

Должность

Председатель

Джон Дэ́висон Рокфе́ллер[3] (англ. John Davison Rockefeller; 8 июля 1839, Ричфорд[en], штат Нью-Йорк — 23 мая 1937, Ормонд-Бич[en], Флорида) — американский предприниматель, филантроп, первый долларовый миллиардер[4][5] в истории человечества.

В 1870 году основал компанию Standard Oil и управлял ею до своего официального выхода на пенсию в 1897 году[6]. Standard Oil была основана в штате Огайо как партнерство Джона Рокфеллера, его брата Вильяма Рокфеллера, Генри Флагера, Джабеза Боствика, химика Сэмьюэла Эндрюса и одного неголосующего партнера, Стефана Харкенса. Поскольку спрос на керосин и бензин резко вырос, богатство Рокфеллеров также возросло, и он стал самым богатым человеком в мире, в своё время, его состояние на момент смерти составляло 1,4 миллиарда долларов США (номинал 1937 года) или 1,54 % ВВП США[7][8][9][10][11]. С учётом инфляции The New York Times оценивает его богатство около 305 млрд долл. в эквиваленте 2006 года[12].

Рокфеллер был одним из филантропов США, основателем Фонда Рокфеллера, жертвовавшим большие суммы на медицинские исследования, образование, в частности, на борьбу с жёлтой лихорадкой. Он также основал Чикагский и Рокфеллеровский университет. Был верующим баптистом и жертвовал часть своих доходов на поддержку церковных заведений в течение всей жизни. Отмечался как трудолюбивый, целеустремлённый и набожный христианин, за что партнёры называли его «Дьяконом». Он всегда проповедовал здоровый образ жизни и полный отказ от алкоголя и табакокурения[13]. Имел четырёх дочерей и одного сына, который и унаследовал в управление Фонд Рокфеллера.





Биография

Ранние годы

Рокфеллер был вторым ребёнком из шести детей в семье протестантов Уильяма Эвери Рокфеллера (13 октября 1810 — 11 мая 1906) и Элизабет Дэвисон (12 сентября 1813 — 28 марта 1889)[14][15]. Родился он в городе Ричфорд, штат Нью-Йорк. Его отец был сначала лесорубом, а потом странствующим торговцем, называвшим себя «ботаническим доктором» и продававшим различные эликсиры и редко бывавшим дома[16]. По воспоминаниям соседей, отца Джона считали странным человеком, старающимся уклониться от тяжёлого физического труда, хотя и имеющим хорошее чувство юмора. По натуре Уильям был рисковым человеком, что помогло ему нарастить тот небольшой капитал, который позволил ему купить земельный участок за 3100 долларов. Однако склонность к риску соседствовала с предусмотрительностью, поэтому часть капиталов была вложена в различные предприятия. Элиза, мать Джона, держала на себе хозяйство, была очень набожной баптисткой, и часто бедствовала, поскольку муж постоянно уезжал на продолжительные периоды времени и ей постоянно приходилось экономить на всём[17]. Она старалась не обращать внимание на сообщения о странностях и супружеских изменах мужа[18].

Рокфеллер вспоминал, что отец с ранних лет рассказывал ему о предприятиях, в которых участвовал, объяснял принципы ведения дел, он писал об отце: «Он часто торговался со мной и покупал у меня различные услуги. Он научил меня, как нужно покупать и продавать. Мой отец просто „натаскивал“ меня на обогащение!»

Когда Джону исполнилось семь лет, он начал выкармливать на продажу индюшек, подрабатывал, копая для соседей картофель. Все результаты коммерческой деятельности он фиксировал в своей маленькой книжечке.

Со своей первой заработной платы Рокфеллер приобретает добротную бухгалтерскую книгу. В неё он записывает все свои доходы и расходы, уделяя внимание даже мелочи. К этой книге он относился с особым трепетом и уважением, сохранив её на всю жизнь. Как и память о своем первом рабочем дне, как понимание своего первого шага на пути становления.[19]

Все заработанные деньги он вкладывал в фарфоровую копилку, и уже в 13 лет ссудил знакомому фермеру 50 долларов. из расчета 7,5 % годовых. Отцовское воспитание продолжала мать, у которой он научился трудолюбию и дисциплинированности. Так как семья была большая, а предприятия Уильяма Рокфеллера не всегда заканчивались удачно, ей часто приходилось экономить.

В 13 лет Джон пошёл в школу в городе Ричфорд. В автобиографии он писал, что учиться ему было трудно и для выполнения уроков приходилось усердно заниматься. Рокфеллер успешно окончил школу и поступил в колледж Кливленда, где преподавали бухгалтерию и основы коммерции, но вскоре пришёл к выводу, что трёхмесячные бухгалтерские курсы и жажда деятельности принесут намного больше, чем годы обучения в колледже, поэтому оставляет его.

Карьера

В 1853 году семья Рокфеллеров перебралась в Кливленд. Так как Джон Рокфеллер был одним из старших детей в семье, то уже в возрасте 16 лет он отправился искать работу. К тому времени он уже достаточно неплохо знал математику, и закончил трёхмесячные курсы по бухгалтерии в Кливленде. После шести недель поисков он был взят ассистентом бухгалтера в небольшую компанию Hewitt & Tuttle, занимавшуюся недвижимостью и морскими перевозками, вскоре он дослужился до должности бухгалтера. Он быстро смог зарекомендовать себя как грамотный профессионал, и как только управляющий компании Hewitt & Tuttle покинул свой пост, на его место сразу же назначили Рокфеллера. При этом жалованье установили в 600 долларов, в то время как его предшественник получал 2000 долларов, из-за этого Рокфеллер покинул компанию, и это была его единственная в биографии работа по найму.

Как раз в это время английский предприниматель Джон Моррис Кларк искал компаньона с капиталом в 2000 долл. для создания совместного дела. На тот момент у Рокфеллера было скоплено 800 долл., недостающую сумму он занимает у отца под 10 % годовых, и 27 апреля 1857 года становится младшим партнёром компании «Кларк и Рочестер», компания торговала сеном, зерном, мясом и другими товарами. В эти годы южные штаты объявили о выходе из Союза и началась гражданская война, у федеральных властей появилась потребность в снабжении большой армии, и для выполнения крупномасштабных заказов по продовольственному снабжению стартового капитала в 4000 долл. не хватало, компании необходим был кредит. Несмотря на то что фирма была молодая, Рокфеллеру удалось своей искренностью произвести положительное впечатление на директора банка, и тот согласился предоставить компании кредит.

В 1864 году Рокфеллер женился на учительнице Лоре Селестине Спелман, с которой познакомился ещё будучи студентом. Будучи набожной, она вместе с тем обладала практическим складом ума. Рокфеллер отмечал: «Без её советов я бы так и остался бедняком».

В конце 1850-х — начале 1860-х годов получили распространение керосиновые лампы и повысился спрос на сырьё для керосина — нефть. В это время Рокфеллер знакомится с химиком Самуэлем Эндрюсом, который занимался вопросами переработки нефти и был убеждён в перспективности керосина как средства для освещения. Рокфеллера же заинтересовало сообщение о месторождении нефти, обнаруженном Эдвином Дрейком в 1859 году. Общие интересы сплотили Эндрюса и Рокфеллера и они на паритетных началах с компанией Кларка основали новую компанию по обработке нефти «Эндрюс и Кларк». Партнёры заложили в Кливленде нефтеперерабатывающий завод «Флэтс». Транспортировали нефть и готовую продукцию по железной дороге.[20]

Компания Standard Oil была создана в 1870 году. Рокфеллер занялся поисками нефти; уже в начале своей деятельности он заметил, что весь нефтяной бизнес организован неэффективно и сумбурен, и сосредоточился на наведении порядка в работе. Первым делом был создан устав фирмы. Для того чтобы мотивировать сотрудников, Рокфеллер на первых порах решил отказаться от заработной платы, премируя их акциями, он считал, что благодаря этому они будут активнее работать, ведь будут считать себя частью компании, так как их конечный доход будет зависеть от успешности бизнеса.

Бизнес стал приносить доходы, а Рокфеллер стал постепенно скупать другие нефтяные фирмы по одному, небольшие предприятия, которые стоили не слишком дорого. Такая стратегия не нравилась многим американцам. Рокфеллер договаривался с железнодорожными компаниями о регулировании транспортных цен, таким образом Standard Oil получила более низкие цены, чем у конкурентов: за перевозку бочки нефти она платила 10 центов, тогда как конкуренты — 35 центов, причём с разницы в 25 центов с каждой бочки компания Рокфеллера также получала доход. Конкуренты не могли ему противостоять, Рокфеллер ставил их перед выбором: объединение с ним, либо разорение. Большинство из них предпочло войти в состав Standard Oil в обмен на долю акций.

Уже к 1880 году, благодаря многочисленным мелким и средним слияниям, в руках Рокфеллера оказалось 95 % нефтедобычи Америки. Став монополистом, Standard Oil подняла цены и стала крупнейшей компанией в мире того времени. Через 10 лет закон Шермана против монополий потребовал разделить Standard Oil. После этого Рокфеллер раздробил бизнес на 34 мелких компании и во всех из них сохранил контрольный пакет и при этом нарастил капиталы. Практически все крупные американские нефтяные компании произошли именно от Standard Oil, в их числе ExxonMobil, Chevron.

Standard Oil приносила Рокфеллеру 3 млн долл. ежегодно[уточнить], он владел шестнадцатью железнодорожными и шестью сталелитейными компаниями, девятью фирмами, торгующими недвижимостью, шестью пароходствами, девятью банками и тремя апельсиновыми рощами.

Имя Рокфеллера стало символом богатства: он жил с большим комфортом, но не выставлял своих богатств напоказ, как другие миллионеры с нью-йоркской 5-й авеню. У него была вилла и земельный участок в 700 акров (283 га) на окраине Кливленда, а также дома в штатах Нью-Йорк, Флорида и личная площадка для игры в гольф в Нью-Джерси. Но больше всего он любил виллу «Покантико хиллз» неподалёку от Нью-Йоркa.

Рокфеллер хотел дожить до ста лет, но три года не дожил — 23 мая 1937 года он умер от сердечного приступа в возрасте 97 лет.

Благотворительная деятельность

Считал себя бизнесменом-христианином, с детских лет перечислял 10 % своих доходов Баптистской церкви. В 1905 году эта доля составила 100 млн долл.

Начиная с 1897 года Рокфеллер постепенно передаёт функции управления Standard Oil партнёрам, а сам всё более занимается благотворительностью. Благодаря ему в 1892 году был основан Чикагский университет, в 1901 году — Медицинский институт имени Рокфеллера (позднее Университет имени Рокфеллера), годом позже — Всеобщий образовательный совет и в 1913 году — Фонд Рокфеллера.

Под конец жизни Рокфеллер раздал до полумиллиарда долларов, и всё же его единственный сын Джон Рокфеллер-младший унаследовал 460 млн долл. Он также потратил около половины миллиарда на благотворительность, а кроме того дал деньги на строительство Центра Рокфеллера для индустрии связи в Нью-Йорке и пожертвовал 9 млн долл. на строительство здания ООН (именно благодаря его помощи штаб-квартира ООН была построена в Нью-Йорке, а не в каком-либо другом городе мира). При всём этом шестерым детям он оставил 240 млн долл. Рокфеллер-младший построил также знаменитый небоскрёб Эмпайр-стейт-билдинг. Будучи набожным человеком, Рокфеллер пожертвовал часть своего состояния на церковь, особенно на нужды общины Северных Баптистов, членом которой он был.

Именем Рокфеллера, финансировавшего американскую экспедицию под начальством Ричарда Бэрда, названо открытое в 1934 году плато Рокфеллер (англ. Rockefeller Plateau) в западной части Земли Мэри Бэрд (Западная Антарктида).

В честь Рокфеллера также назван астероид (904) Рокфеллия, открытый в 1918 году.

По состоянию на 2000-е годы Джон Рокфеллер считается самым богатым человеком за всю историю, журнал Forbes оценивал его состояние в пересчёте на эквивалент 2007 года в 318 млрд долл., тогда как самое большое состояние того времени — Билла Гейтса — составило около 50 млрд долл.

Семья

Пятеро внуков Джона Рокфеллера-старшего продолжили традицию филантропии и участия в политике. Самым известным из них был Нельсон Рокфеллер, вице-президент США в 19741977 годах. Младший сын Джона Рокфеллера-младшего, Дэвид Рокфеллер, был главой «Манхэттен банка» в 19691980 годах.

Супруга Лаура могла посоревноваться с Джоном в его прижимистости и скупости, в холодности и рассудительности. Современные исследователи все говорят о том, что Спелман настолько идеально подходила по характеру для Рокфеллера, что это было поразительно. Они смогли прожить не разлей вода больше шестидесяти лет.[19]

Библиография

Напишите отзыв о статье "Рокфеллер, Джон Дэвисон"

Примечания

  1. [www.forbes.com/2007/09/14/richest-americans-alltime-biz_cx_pw_as_0914ialltime_slide_2.html?thisSpeed=undefined The All-Time Richest Americans]. All the Money in the World. Forbes (14 September 2007). Проверено 4 мая 2014.
  2. [www.businessinsider.com/richest-people-in-history-2010-8?tru=HV6w6#1-john-d-rockefeller-20 The 20 Richest People Of All Time]. Business Insider (2 September 2010). Проверено 4 мая 2014.
  3. Распространённая передача имени и фамилии в русских текстах; более точная передача — [inogolo.com/query.php?qstr=Rockefeller&key=1 Джон Дейвисон Рокефеллер].
  4. [www.pbs.org/wgbh/amex/rockefellers/filmmore/pt.html American Experience | The Rockefellers | Transcript]
  5. [money.cnn.com/galleries/2007/fortune/0702/gallery.richestamericans.fortune/index.html The richest Americans // Fortune, 2007]
  6. [www.bgsu.edu/departments/acs/1890s/rockefeller/bio2.htm John D. and Standard Oil](недоступная ссылка — история). Bowling Green State University. Проверено 13 мая 2008. [web.archive.org/20060912062210/www.bgsu.edu/departments/acs/1890s/rockefeller/bio2.htm Архивировано из первоисточника 12 сентября 2006].
  7. [money.cnn.com/galleries/2007/fortune/0702/gallery.richestamericans.fortune/index.html Fortune Magazine lists the richest Americans], not by the changing value of the dollar but by percentage of GDP: Rockefeller is credited with a Wealth/GDP of 1/65. (accessed 20 August 2009).
  8. [www.forbes.com/asap/1998/0824/032.html Richest Americans in History]. Forbes. Проверено 22 декабря 2009. [www.webcitation.org/65JSkWidb Архивировано из первоисточника 9 февраля 2012].
  9. [www.askmen.com/toys/top_10/11b_top_10_list.html Top 10 Richest Men Of All Time]. AskMen.com. Проверено 29 мая 2007. [www.webcitation.org/65JSlStDC Архивировано из первоисточника 9 февраля 2012].
  10. [www.pbs.org/wgbh/amex/rockefellers/filmmore/pt.html The Rockefellers]. PBS. Проверено 29 мая 2007. [www.webcitation.org/65JSmXA2S Архивировано из первоисточника 9 февраля 2012].
  11. [money.cnn.com/galleries/2007/fortune/0702/gallery.richestamericans.fortune/index.html The Richest Americans], Fortune magazine. Проверено 17 июля 2007.
  12. [www.nytimes.com/ref/business/20070715_GILDED_GRAPHIC.html# The Wealthiest Americans Ever], The New York Times (15 July 2007). Проверено 17 июля 2007.
  13. John D. Rockefeller, by Albro Martin, Encyclopedia Americana 1999 Vol. 23
  14. Chernow, (1998) p. 10.
  15. Scheiffarth, Engelbert: Der New Yorker Gouverneur Nelson A. Rockefeller und die Rockefeller im Neuwieder Raum. Genealogisches Jahrbuch, 9 (1969), p. 16—41.
  16. Chernow, (1998) p. 11.
  17. Chernow, (1998) p. 43.
  18. Segall Grant. John D. Rockefeller: Anointed With Oil. — Oxford University Press, 2001. — P. 14. — ISBN 0-19-512147-3.
  19. 1 2 vmvm. [conti-group.ru/publ/ehkonomicheskie_stati/pervye_shagi_dzhona_rokfellera/6-1-0-4614 Первые шаги Джона Рокфеллера]. Conti-Group.ru. Conti-Group.ru (27 июня 2015).
  20. 100 людей….

Литература

  • Невинс А. Джон Д. Рокфеллер. Промышленник и филантроп / Пер. с англ. Л. А. Игоревского. — М.: Центрполиграф, 2010. — ISBN 978-5-227-02189-2.
  • 100 человек, которые изменили ход истории. Джон Рокфеллер. — Киев: Де Агостини, 2009. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1996-8469&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1996-8469].
  • Фурсенко А. А. Династия Рокфеллеров. Нефтяные войны (конец XIX — начало XX века). — М.: Дело, 2015. — ISBN 978-5-7749-0875-2.
  • Максим Артемьев [www.vokrugsveta.ru/view/2016/7/#/106 Второе рождение Рокфеллеров] (рус.) // Вокруг света : журнал. — 2016. — Июль (№ 7 (2910)). — С. 104-109. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0321-0669&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0321-0669].

Ссылки

  • [smalltalks.ru/zoloto-i-vlast/113-rokfeller-1.html Рокфеллер. Детальная биография клана.] [уточнить]

Отрывок, характеризующий Рокфеллер, Джон Дэвисон

Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?