Филд, Джон

Джон Филд (Фильд) John Field
Основная информация
Дата рождения	26 июля 1782(1782-07-26)
Место рождения	Дублин, Королевство Ирландия
Дата смерти	11 (23) января 1837
Место смерти	Москва
Страна	Королевство Ирландия, Российская империя Российская империя
Профессии	композитор, пианист
Инструменты	фортепиано
Жанры	классическая музыка, прежде всего — ноктюрн

Джон Филд (англ. John Field, 26 июля 1782, Дублин — 11 (23) января 1837, Москва) — ирландский композитор, основоположник ноктюрна. Славился как пианист-виртуоз. Большую часть жизни провёл в России.

Биография

Джон Филд (Фильд) родился в семье ирландских протестантов в Дублине в 1782 году. Семья Джона была музыкальной (отец был скрипачом, дед — органистом), поэтому музыкальный талант мальчика был рано замечен. Юный Филд обучался основам музыки под руководством отца и деда, а позже стал учеником жившего в Дублине итальянского маэстро Томмазо Джордани. Он выступил с первым концертом в Дублине в возрасте десяти лет, 24 марта 1792 года (хотя на афише было указано, что выступает ребёнок восьми лет).

В следующем году семья переехала в Лондон, где Джон Филд стал обучаться музыке у Муцио Клементи. Помимо обучения, Филд работал продавцом-демонстратором в фортепьянной мастерской Клементи.

В феврале 1799 года Джон Филд успешно выступил с фортепианным концертом в Королевском театре. В 1802 году Клементи организовал для Филда европейское турне. Филд выступил в Париже, затем — в Вене, а в 1803 году Клементи и Филд прибыли в Санкт-Петербург.

После концертов в Санкт-Петербурге Филд решил не возвращаться и остаться жить в России. В России Джон Филд становится популярным композитором и исполнителем: с 1804 года он регулярно выступает с концертами в санкт-петербургской филармонии, а со следующего года начинает ездить с концертами по другим городам империи. У него было много богатых учеников. Учились у Филда, в частности, Александр Дюбюк (с которым Филд, учитывая его особую одарённость, занимался бесплатно) и Михаил Глинка, А. Верстовский, А. Виллуан, А. Гурилев, Н. Девитте, Шарль (Карл) Майер.

Вот как Глинка впоследствии вспоминал о своём учителе:

Хотя мне и не посчастливилось слышать его игру слишком часто, я отчетливо помню его энергичное и в то же время утонченное и четкое исполнение. Мне казалось, что он даже не нажимал на клавиши, его пальцы просто падали на них подобно каплям дождя, скользили как жемчужины по вельвету. Ни я и никто из истинных почитателей музыкального искусства не может согласиться с Листом, который однажды сказал, что Филд играл вяло. Нет. Игра Филда всегда была смелой, беспорядочной и разнообразной, он никогда не уродовал искусство подобно шарлатану, как это зачастую делают очень популярные пианисты.

В процессе обучения Филд огромное значение придавал звукоизвлечению, пальцевой технике. Являясь прямым продолжателем клавирной школы Баха и Моцарта, Филд не принимал мощную игру Листа. Отрицательно он относился и к творчеству Бетховена. Манера исполнения Филда отличалась сдержанностью, вниманием к мельчайшим оттенкам, к каждой ноте и была проникнута остроумием и скрытой энергией. Наиболее плодотворным периодом творчества Филда был промежуток между 1815—1819 годами. С 1822 года Филд жил в Москве, вращаясь среди московской музыкальной богемы. Филд был частым гостем в модных в то время литературно-художественных салонах.

В 1832—1835 годах Джон Филд совершил большое турне по Европе. Он выступал в Лондоне, Париже, Брюсселе, Лионе, Милане и других городах. В то же время его здоровье стало ухудшаться. В 1835 году больной композитор вернулся в Москву. Болезнь композитор переносил стоически, не теряя самообладания и продолжая выступать, что физически было очень сложно.

Джон Филд умер 11 января (23 января по новому стилю) 1837 года и был похоронен на Введенском кладбище Москвы 15 января.

Сын — русский певец тенор Лев (Леон) Леонов.

Творчество

Джон Филд был создателем ноктюрна в нынешнем смысле этого слова. Если в XVIII — начале XIX веков ноктюрнами называли близкое к кассации и инструментальной серенаде музыкальное произведение для духовых инструментов, то именно Джон Филд создал ноктюрн как жанр фортепианной музыки.

Кроме большого количества фортепианных пьес, в число которых входят 18 ноктюрнов, «Камаринская», несколько сонат, вариации, фантазии, рондо и фуги, Филд написал семь концертов для фортепиано с оркестром.

Современникам Джон Филд был прежде всего известен как пианист-виртуоз. Так его воспринимали довольно долго, см., например, ЭСБЕ, где Филд упоминается как «знаменитый пианист, ученик Клементи». Как композитор Филд был оценен позднее. Сейчас его ноктюрны и некоторые другие фортепианные пьесы входят в репертуар многих ведущих пианистов.

Источники

• [www.agniart.ru/eng/showfile.fcgi?folderid=6746&filename=nokturn/fild_ru.html Борис Сяйнас. Рождение ноктюрна]
• [www.web-helper.net/PDMusic/Biographies/FieldJohn/ Биография]
• [okno.webs.com/no4/essays.htm Анатолий Кудрявицкий. Юность Джона Филда, или Русский ирландец до России]

Литература

• Виссендорф В.,. Фильд, Джон // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Николаев А. Джон Фильд, М., 1979.
• Джон Фильд «Русский ирландец». Составитель и автор вступ. статьи И. Н. Васильева-Южина, отв. редактор Ю. Г. Фридштейн — М.: Центр книги ВГБИЛ им М. И. Рудомино, 2009—128 с., вкл. 16 с.
• Patrick Piggott: The life and music of John Field. 1782—1837. Creator of the nocturne. Faber & Faber, London 1973, ISBN 0-571-10145-3. Одновременно издана в США изд-вом University of California Press. ISBN 9-780-520024-12-0
• W. H. Grattan Flood. [archive.org/stream/johnfieldofdubli00floorich/johnfieldofdubli00floorich_djvu.txt John Field of Dublin, Inventor of Nocturne]. Martin Lester Ltd., Dublin, 1920.
• Dessauer H. John Field, sein Leben und seine Werke. Langensalza, 1912.
• Schlüter, Wolfgang. John Field und die Himmels-Electricität. — Frankfurt am Main : Eichborn, 1998.

Ссылки

• Филд, Джон: ноты произведений на International Music Score Library Project

Отрывок, характеризующий Филд, Джон

– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.