</td></tr>
</table>
Провинция Джорджия (англ. Province of Georgia) — английская колония в Северной Америке, существовавшая в XVII—XVIII веках.
21 апреля 1732 года король Георг II даровал Джеймсу Оглторпу королевскую хартию на создание в Северной Америке на землях, опустевших в результате войны с ямаси, колонии, получившей в честь короля название «Джорджия». Оглторп хотел использовать эту территорию для расселения неимущих, как альтернативу переполненным долговым тюрьмам. Другим стимулом для создания колонии было желание организовать буферную зону, прикрывающую прочие британские владения в Северной Америке со стороны испанской Флориды. Оглторп мечтал, чтобы колонию заселили «крепкие фермеры», могущие в случае войны взяться за оружие, поэтому хартия запрещала рабство.
В соответствии с королевской хартией, в Лондоне был создан «Трест по созданию колонии Джорджия в Северной Америке». Участники Треста должны были управлять Джорджией, но не имели права ни владеть там землёй, ни занимать посты в колонии. Трест избирал Совет Общин из 15 членов, который действовал в качестве исполнительного комитета. 12 членов Треста собрались на первую встречу 20 июля 1732 года, чтобы позаботиться о средствах и пообщаться с будущими поселенцами. Джорджия стала единственной британской колонией в Америке, зависящей от ежегодных парламентских субсидий: в 1733 году Трест получил от правительства 10 тысяч фунтов стерлингов, в последующие годы дотации стали меньше.
17 ноября 1732 года семеро членов Треста проводили Оглторпа и первых переселенцев, отплывших на судне «Anne» из Грэйвсенда. 12 февраля 1733 года оно бросило якорь у скалы Ямакроу в устье реки Саванна. Выступившая переводчиком Мэри Масгроув[en] помогла договориться с местным вождём Томочичи[en], и колонисты основали там поселение.
Изначальная королевская хартия определяла колонию Джорджия как земли между реками Саванна и Алтамаха до их истоков, а оттуда на запад «вплоть до моря». Согласно хартии 1633 года эти земли относились к провинции Каролина, но Южная Каролина оказалась не в состоянии их освоить, и потому королевское правительство решило доверить их развитие новым владельцам.
Оглторп ввёл в колонии весьма жёсткие законы — в частности, он запретил алкоголь. Вместо развития плантационного хозяйства, как в более северных британских колониях, он сделал ставку на небольшие землевладения. На практике поселения сосредоточились в окрестностях реки Саванна, а запад колонии оставался под контролем индейцев-крики вплоть до образования США.
В 1742 году в ходе Войны за ухо Дженкинса испанские войска из Флориды вторглись в Джорджию[en]. Оглторп сумел мобилизовать местное население и победить испанцев. По Второму Аахенскому миру Джорджия осталась за Великобританией. Пока Оглторп был занят в Америке, один из членов Треста — Джон Вернон — предложил разделить колонию на две провинции: Саванна и Фредерика. Трест назначил губернатором Саванны Вильяма Стефенса, но Оглторп отказался предлагать губернатора для Фредерики, и тамошним магистратам пришлось подчиняться Стефенсу.
Война нанесла сильный удар по состоянию колонии, и Трест решил пойти на частичное удовлетворение претензий колонистов, чтобы предотвратить их бегство в Южную Каролину. В 1742 году в колонии был ослаблен запрет на алкоголь, а с 1750 года разрешено рабовладение. В марте 1750 года Трест призвал колонистов избрать делегатов в представительную ассамблею, но предупредил, что она будет играть лишь совещательную, а не законодательную роль. 14 января 1751 года 16 избранных представителей собрались в Саванне и, избрав Фрэнсиса Харриса своим спикером, начали выносить резолюции. Трест попытался пресечь дальнейшую активность Ассамблеи, но после того как Парламент в 1751 году отказался предоставить субсидию на функционирование колонии, Трест начал за год до истечения срока действия королевской хартии переговоры о передаче колонии под управление правительства. С 1755 года Джорджия официально стала коронной колонией.
Разрешение рабовладения резко изменило развитие экономики колонии. Здесь начали создаваться крупные плантации, а ввоз рабов из Африки принял такие масштабы, что к 1775 году их здесь стало порядка 18 тысяч, и они составляли большинство населения колонии. При этом в колонии практически отсутствовало собственное производство — в 1766 году губернатор Джеймс Райт[en] писал, что колония ввозит из Великобритании абсолютно всё, вплоть до одежды и обуви.
В годы Семилетней войны Джорджия оказалась вдалеке от района боевых действий против французов, но после вступления в 1762 году в войну Испании возникла угроза вторжения из испанской Флориды. После войны британское правительство приняло в 1765 году Акт о гербовом сборе, вызвавший огромное возмущение в североамериканских колониях; Джорджия стала единственной колонией, успевшей ввести его в действие до его отмены в 1766 году.
В 1774 году в Саванне жители Джорджии провозгласили, вслед за другими североамериканскими колониями, что Конституция не допускает налогов без представительства. После того, как пришло сообщение о битве при Конкорде 11 мая 1775 года, патриотически настроенная толпа в Саванне штурмовала королевские склады и разграбила содержавшуюся там амуницию. Празднование дня рождения короля 4 июля стало фактически антибританской демонстрацией. В течение месяца власть английского короля на территории Джорджии полностью прекратилась, было сформировано правительство. В июне и июле собрания в Саванне избрали Совет Безопасности (англ. Council of Safety) и временный Конгресс провинции, взявшие на себя управление колонией. Одновременно велась подготовка к войне. В феврале губернатор Джеймс Райт, бывший достаточно популярным в колонии до начала революции, бежал на британский военный корабль, и вся территория Джорджии оказалась под контролем повстанцев.
15 апреля 1776 года Конгресс принял документ под названием «Правила и распорядки» (англ. Rules and Regulations), что и стало фактически конституцией Джорджии. Так прекратила существование колония Джорджия и появился штат Джорджия. В 1802 году штат передал Конгрессу США права на свои западные земли, которыми он фактически не владел, и там была образована Территория Миссисипи.
|
---|
| Столица | | |
---|
| Крупнейшие города | |
---|
| Второстепенные города | |
---|
| География |
</div> | <tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#CBD5C4;">Культура</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;text-align:left;"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#CBD5C4;">Политика</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;text-align:left;"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#CBD5C4;">Символы</th><td class="navbox-list navbox-odd" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;text-align:left;"></td></tr></table></td></tr></table>
|
---|
| | |
Европа и Средиземноморье |
---|
| | |
| |
³ Позже вышла из числа королевств Содружества, сохранив членство в нём. 4 В 1949 вышла из Содружества.
|
|
|
| |
| |
Латинская Америка, острова Карибского бассейна и Южной Атлантики |
---|
| | | |
| |
Африка |
---|
| | |
|
¹ Позже вышла/вышел из числа королевств Содружества, сохранив членство в нём. ² С 1970 перестала быть королевством Содружества, в 2013 вышла из Содружества.
| |
|
|
| |
Азия |
---|
| | |
|
¹ Позже вышла/вышел из числа королевств Содружества, сохранив членство в нём. ² В 1941—1945 под оккупацией Японской империи.
| |
|
|
| |
Австралия, Океания и Антарктика |
---|
| | | |
| | |
|
Напишите отзыв о статье "Джорджия (провинция)"Отрывок, характеризующий Джорджия (провинция)– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
|
|