Джордж, Финиди

Финиди Джордж
Общая информация
Родился	15 апреля 1971(1971-04-15) (53 года) Порт-Харкорт, Нигерия
Гражданство	Нигерия
Рост	191 см
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1989	Калабар Роверс	? (?)
1990	Ивуаньянву Национале	? (?)
1991—1993	Шаркс Порт-Харкорт	? (?)
1993—1996	Аякс	85 (18)
1996—2000	Реал Бетис	130 (38)
2000—2001	Мальорка	31 (5)
2001—2003	Ипсвич Таун	35 (7)
2003—2004	Мальорка	14 (0)
Национальная сборная**
1992—2002	Нигерия	62 (2)
Международные медали
Кубки африканских наций
Бронза	Сенегал 1992
Золото	Тунис 1994
Серебро	Гана-Нигерия 2000
Бронза	Мали 2002
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Фини́ди Джордж (англ. Finidi George; родился 15 апреля 1971, Порт-Харкорт) — нигерийский футболист, полузащитник.

Биография

Клубная карьера

Финиди Джордж родился в нигерийском городе Порт-Харкорт штата Риверс. Свою футбольную карьеру Финиди начал в клубе «Калобар Роверс» в 1989 году. В 1993 году Финиди перешёл в нидерландский «Аякс». В составе «Аякса» Джордж стал трёхкратным чемпионом Нидерландов, и выиграл в 1995 году все клубные европейские кубки: Лигу Чемпионов, Суперкубок Европы и Межконтинентальный кубок. Финиди значился в «Аяксе» как один из самых быстрых игроков в команде, он пробегал 100 метров меньше чем за 12 секунд. За «Аякс» Финиди провёл 85 матчей и забил 18 мячей, выполняя роль правого, а иногда и левого полузащитника.

В 1996 году Финиди перешёл в испанский «Реал Бетис», где сразу стал любимцем местной публики. В своём первом сезоне за «Бетис» Джордж провёл 36 матчей и забил 10 мячей, а команда по итогам сезона 1996/1997 заняла 4 место и попала в розыгрыш кубка обладателей кубка УЕФА. В еврокубковом сезоне 1997/98, «Бетис» дошёл до полуфинала, в котором уступила английскому «Челси», со счётом 1:2 и 1:5. В последующих сезонах «Бетис» опускался по турнирной таблице чемпионата Испании, в последнем сезоне для Финиди команды вылетела во второй дивизион. Финиди регулярно выступал за «Бетис» в период пребывания в клубе с 1996 по 2000 год, всего за команду Джордж провёл 130 матчей, в которых отличился 38 мячами. В конце сезона 1999/2000 Финиди покинул клуб.

Финиди решил не покидать Испанию и в 2000 году подписал контракт с «Мальоркой». Сезон 2000/01 выдался для «Мальорки» одним из лучших, команда по итогам сезона заняла третье место, и попала в Лигу Чемпионов. Финиди провёл практически все матчи сезона, отыграв 31 матч и забив 5 мячей.

В 2001 году Финиди неожиданно покинул команду, и перешёл в английский «Ипсвич Таун», сумма трансфера составила $ 5,4 млн. «Ипсвич» решил укрепить состав опытным игроком, так как команде предстояло выступать в кубке УЕФА. В кубке УЕФА сезона 2001/2002 «Ипсвич» по ходу турнира смог обыграть российское «Торпедо» в первом раунде со счётом 1:1 дома, и 2:1 в Москве, один из мячей в Москве на свой счёт записал Финиди на 47-й минуте. Во втором раунде «Ипсвич» встретился с шведским «Хельсингборг», в домашнем матче в присутствии 22 тысяч зрителях команды завершили матч в ничью 0:0, на матче так же присутствовал главный тренер сборной Англии Свен-Ёран Эрикссон и президент УЕФА Леннарт Юханссон. В гостевом матче против «Хельсингборга» «Ипсвич» добился победы 3:1. В третьем раунде «Ипсвичу» предстояло встретиться с итальянским «Интером», в первом домашнем матче сенсационно победил «Ипсвич» 1:0, но Финиди в матче не смог играть. В ответном матче Финиди провёл 61 минуту, после которой его заменил Пабло Куанго, а «Интер» победил со счётом 4:1.

В чемпионате Англии сезона 2001/2002 Джордж провёл 25 матчей и забил 6 мячей, а команда по итогам сезона неожиданно покинула премьер лигу заняв 18 место. В первой лиге сезона 2002/2003 Финиди отыграл всего 10 матчей и забил один мяч, по ходу сезона Финиди покинул команду, разорвав с клубом контракт, в связи с судебным разбирательством. по поводу разрыва контракта Финиди был вынужден пропустить шесть месяцев.

Полгода Финиди находился без клуба, но в конце 2003 года Джордж отправился на месяц в свой бывший клуб «Мальорку» на просмотр, а в январе 2004 года с Финиди был подписан контракт. В связи с приобретением Финиди, из «Мальорки» был отчислен серб Йован Станкович, поскольку с приобретением нигерийца «Мальорка» превысила лимит на иностранцев не из стран Европейского союза. В «Мальорки» Финиди отыграл всего 14 матчей, и в 2004 году решил завершить свою карьеру.

Национальная сборная

В национальной сборной Нигерии Финиди дебютировал в 1992 году, став бронзовым призёром кубка Африканских наций 1992 года. В 1994 году, Финиди стал обладателем кубка Африканских наций 1994, в финале сборная Нигерии со счётом 2:1 победила сборную Замбии. В Чемпионатах Мира Джордж дебютировал в матче против сборной Болгарии 21 июня 1994 года, матч завершился победой Нигерии 3:0. Финиди был участником двух чемпионатов мира 1994 и 1998 годов, в которых всего провёл 8 матчей. Свой последний трофей Финиди завоевал на кубке африканских наций 2002 года, заняв третье место.

Семья Финиди

Финиди один из 12 детей из семейства Джордж. Его младший брат Игиванаре, выступавший в нигерийском клубе «Рэйнджерс Интернатионале» трагически погиб во время бесчинств толпы после матча против одной из команды из Западной Нигерии.

Достижения

Клубные

• Чемпион Нидерландов: 1993/94, 1994/95, 1995/96
• Победитель Лиги чемпионов УЕФА: 1994/95
• Обладатель Суперкубка Европы: 1995
• Обладатель Межконтинентального кубка: 1995

Национальные

• Обладатель Кубка африканских наций: 1994
• Серебряный призёр Кубка Африки: 2000
• Бронзовый призёр Кубка Африки: 1992, 2002

Ссылки

• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=14470 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [www.telegraph.co.uk/sport/main.jhtml?xml=/sport/2001/09/21/sfnwin22.xml Джордж Финиди на сайте «Telegraph.co.uk»]

Отрывок, характеризующий Джордж, Финиди

– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.