Рук, Джордж
| Джордж Рук | |
 Адмирал сэр Джордж Рук | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения |
Кентербери, графство Кент |
| Дата смерти | |
| Принадлежность | |
| Род войск | |
| Годы службы | |
| Звание | |
| Сражения/войны |
Сражение при Бичи-Хэд |
Джордж Рук (англ. George Rooke; 1650 — 24 января 1709) — английский моряк, адмирал флота. Участвовал в двух Англо-Голландских войнах, Войне Аугсбургской лиги и в Войне за испанское наследство.
Биография
Поступил добровольцем на службу во флот, во время англо-голландской войны в 1673 получил звание полного капитана. Уже в 1690 получает звание контр-адмирала и принимает участие в бою у Бичи-Хед против французского флота адмирала Турвиля. Джордж Рук проявил себя в сражении англо-голландского флота, под командованием Эдуарда Рассела, против французского флота того же Турвиля у мыса Барфлер. После боя Турвиль увел большинство флота в Сен-Мало. Однако отлив не позволил войти 15 кораблям. 3 укрылись в Шербуре, а остальные встали на якоря у мыса Ла-Хог (фр. La Hogue). Руку было поручено ликвидировать корабли противника, укрывшегося у Ла-Хог. При помощи шлюпок и брандеров Рук атаковал неприятеля, захватил или сжег корабли, завершив уничтожение французского флота. За это сражение он получил рыцарство и награду в 1000 фунтов. В 1693 во время конвоирования союзнического конвоя из Смирны потерпел поражение от французского флота Турвиля. В самом начале Северной войны командовал англо-голландским флотом, совместно со шведским флотом атаковавшим Копенгаген и способствовал высадке войск шведского короля Карла XII. Присутствие столь значительных войск вынудило Данию подписать Травендальский мир, что лишило Петра I поддержки датским флотом, на которую он рассчитывал. В 1702, году потерпев неудачу при Кадисе, уничтожает испано-французский флот в Битве в заливе Виго и захватывает часть ценного груза, следовавшего из Гаваны.
Захват Гибралтара
По собственной инициативе в 1704 году решает захватить Гибралтар, при бомбардировке Гибралтаре выпущено около 15000 снарядов, 4 августа высадился десант и Гибралтар перешёл в руки Британской короны, а Рук стал первым военным Губернатором Гибралтара. Король Испании Карл III сразу же постарался вернуть стратегически важный город и с этой целью обратился к французам. Французским флотом, после смерти Турвиля командовал молодой Луи-Александр де Бурбон, граф Тулузский, внебрачный сын Людовика XIV, встреча флотов Рука и французов состоялась у Малаги, битва длилась с 10 утра до 5 вечера, но явного преимущества ни один из соперников не достиг, на следующий же день, поскольку преимущество по ветру было на стороне французов, Рук предпочёл уклонится от боя и не преследуемый французами ушёл в Лиссабон. Французский командующий, Граф Тулузский, заявлял что бой окончился в его пользу, однако отвёл флот в Тулон, отправив помощь в виде 10 кораблей осаждающим Гибралтар, однако отбить его так и не удалось. В феврале 1705 года адмирал Джордж Рук, в связи со здоровьем, удалился от управления флотом.
Память об адмирале
Памятник адмиралу поставлен в Кентерберийском соборе, также в 2004 году в честь 300-летия празднования присоединения, в Гибралтаре был установлен памятник Джорджу Руку.
Напишите отзыв о статье "Рук, Джордж"
Отрывок, характеризующий Рук, Джордж
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
