Джугашвили, Яков Иосифович

Яков Иосифович Джугашвили
груз. იაკობ ჯუღაშვილი
Прозвище	Яша
Место рождения	с. Баджи, Кутаисская губерния, Российская империя
Место смерти	Заксенхаузен, Третий рейх
Принадлежность	СССР СССР
Звание
Награды и премии

Я́ков Ио́сифович Джугашви́ли (груз. იაკობ ჯუღაშვილი; 18 марта 1907 — 14 апреля 1943 года, концлагерь Заксенхаузен) — старший сын И. В. Сталина. Погиб в Великой Отечественной войне, в немецком плену.

Биография

Яков Джугашвили родился в селе Баджи (ныне Амбролаурский район, край Рача-Лечхуми и Нижняя Сванетия, север Грузии) , Грузия в семье Иосифа Сталина и Екатерины Сванидзе. Грузин. Детские годы провёл в Тбилиси. В Москве Яков учился вначале в средней школе на Арбате, затем в электротехнической школе в Сокольниках, которую окончил в 1925 году.

В том же году женился первым браком на 16-летней Зое Гуниной, но Сталин был категорически против этого брака. В результате Яков стрелялся, но пуля прошла навылет, и он долго лечился. Сталин после этого велел ему передать: «Передай Яше от меня, что он поступил как хулиган и шантажист, с которым у меня нет и не может быть больше ничего общего. Пусть живёт где хочет и с кем хочет».

Окончил МЭМИИТ в Москве, а затем артиллерийскую академию.

К началу тридцатых годов Яков познакомился с Ольгой Павловной Голышевой, которая приехала в Москву из Урюпинска поступать в авиатехникум. Будущим супругам даже выделили квартиру, но брак не был зарегистрирован, так как расстроился ещё до свадьбы. Голышева уехала в Урюпинск и 10 января 1936 года у неё родился сын — Евгений. Яков в Урюпинск не приехал и мальчик вначале носил фамилию Голышев, но через два года Яков обратился в Урюпинский райком партии и Ольге Голышевой выдали новое свидетельство о рождении сына — он стал Евгением Яковлевичем Джугашвили. Однако дочь Якова Галина Яковлевна Джугашвили отвергала эту версию, не считая Евгения своим братом:

У меня нет оснований считать этого человека братом… Мама мне рассказывала, что однажды ей в руки попало письмо от некой женщины из города Урюпинска. Она сообщала, что родила сына и что ребёнок этот от папы. Мама опасалась, что эта история дойдёт до свекра, и решила этой женщине помочь. Она стала посылать ей деньги на ребёнка. Когда отец случайно об этом узнал, он ужасно рассердился. Кричал, что никакого сына у него нет и быть не может. Вероятно, эти почтовые переводы от мамы и были расценены загсом как алименты. Так Евгений и получил нашу фамилию.

— Нечаев В. [tyrant.ru/lichnay_gizn_stalina/vnychka_stalina.php Внучка Сталина о «белых пятнах» в истории своей семьи] // Аргументы и Факты. — 1999, 3 ноября. — № 44.

В 1936 году женился на балерине Юлии Мельцер. Яков встретил Юлию в ресторане, где затем произошла драка между ним и её вторым мужем — помощником начальника УНКВД по Московской области Николаем Бессарабом. Яков стал третьим мужем Юлии и 19 февраля 1938 года у них родилась дочь Галина.

В годы Великой Отечественной войны

С 24 июня 1941 года Яков находился на фронтах Великой Отечественной войны: командир 6-й артиллерийской батареи 14-го гаубичного полка 14-й танковой дивизии 7-го мехкорпуса 20-й армии, старший лейтенант. За бой 7 июля 1941 у реки Черногостница под Сенно Витебской области наряду с другими бойцами представлен к правительственной награде (см. Битва под Сенно).

В июле 1941 года части 16-й, 19-й и 20-й армии попали в окружение под Витебском.

16 июля 1941 года при выходе из окружения возле города Лиозно Яков Джугашвили пропал. Согласно трёхстраничному рапорту бригадного комиссара Алексея Румянцева, его безуспешные поиски продолжались до 25 июля.

Первый допрос взятого в плен Якова Джугашвили состоялся 18 июля 1941 года. Оригинальный протокол был найден после войны в архиве министерства авиации в Берлине и находится сегодня в Центральном архиве министерства обороны в Подольске. В ходе допроса Яков заявил, что он с гордостью защищал свою страну и её политическую систему, но в то же время он не скрывал своего разочарования действиями Красной армии.

Скитания Якова Джугашвили по немецким лагерям продолжались почти два года. Сначала он находился в Хаммельбурге. Весной 1942 года его перевели в Любек, а затем в Заксенхаузен.

Существует версия, что после поражения под Сталинградом немецкое командование якобы хотело обменять его на фельдмаршала Паулюса, взятого Красной Армией в плен, и Сталин ответил на это: «Я солдата на фельдмаршала не меняю!», однако документальных подтверждений этого не найдено.

Светлана Аллилуева вспоминает в книге «Двадцать писем к другу»:

Зимой 1943-44 года, уже после Сталинграда отец вдруг сказал мне в одну из редких тогда наших встреч: «Немцы предлагали обменять Яшу на кого-нибудь из своих... Стану я с ними торговаться! Нет, на войне как на войне».

Вечером 14 апреля 1943 года Яков Джугашвили выпрыгнул из окна барака № 3 особого лагеря «А» при концентрационном лагере Заксенхаузен и с криком «унтер-офицер, унтер-офицер, пристрелите меня!» бросился на проволоку. Часовой, роттенфюрер СС Конрад Хафрих открыл огонь на поражение. На следующий день состоялось вскрытие. Согласно протоколу, пуля попала в голову в четырёх сантиметрах от правого уха и раздробила череп. Но смерть наступила раньше — от поражения электрическим током высокого напряжения. Труп был сожжён в крематории лагеря. Вскоре после этого урна вместе с результатами расследования и свидетельством о смерти была отправлена в главное управление имперской безопасности.

Сын Сталина, старший лейтенант, оказался в 1941 году в немецком плену. Он бросился в лагере на ограду из колючей проволоки и был застрелен охранником. Мать назвала мне тогда это происшествие «ужасной неприятностью», отец (Иоахим фон Риббентроп), по её словам был в ярости! Она возложила ответственность за происшедшее на Гиммлера, правда, не в том смысле, что Гиммлер хотел смерти военнопленного, но в том, что он недостаточно позаботился о безопасности «заложника»! Конечно, отец думал о возможностях вероятного последующего установления контакта с Советами. Гиммлер поместил сына Сталина с захваченными британскими офицерами, целенаправленно травившими его в плену. С отчаяния он наконец бросился на «проволоку».</div>

— Риббентроп, Рудольф фон, Мой отец Иоахим фон Риббентроп, «Никогда против России!»- Москва: Яуза-пресс, 2015.-448 с.

.

В конце войны Сталину доставили свидетельства солагерников сына. Позже были получены показания коменданта лагеря и охранника, которые свидетельствовали о достойном поведении Якова в плену. Возможно, под влиянием этой информации Сталин смягчил своё отношение к сыну и даже стал проявлять некоторую заботу о его дочери, своей внучке.

— Можно ли сейчас внести ясность в судьбу старшего сына И. В. Сталина, который по одной из версий погиб в бою, а по другой — в немецком плену?

— Да, можно. В настоящее время рассекречены архивные документы, которые вносят ясность в этот вопрос.

Так, из протокола допроса немцами военнопленного, старшего лейтенанта Якова Иосифовича Джугашвили следует, что он 16 июля 1941 года в районе Лясново попал в плен в должности командира батареи 14-го гаубичного полка, приданного 14-й танковой дивизии. Также из документов следует, что Джугашвили в период с апреля по июнь 1942 года содержался в лагере военнопленных около города Хаммельбург в Северной Баварии. Вёл себя мужественно и достойно. Наконец, в архиве хранится докладная записка заместителя министра внутренних дел СССР Ивана Александровича Серова министру внутренних дел Сергею Никифоровичу Круглову от 14 сентября 1946 года, в которой говорится, что на основании допросов коменданта и командира батальона охраны концлагеря Заксенхаузен было выяснено, что в марте 1943 года Джугашвили был переведён в этот концлагерь и содержался в особом лагере «А». Держал себя независимо и замкнуто, даже с некоторым презрением к администрации лагеря, ни с кем не разговаривал. В конце 1943 года, находясь на прогулке около барака, Джугашвили отказался выполнить требование зайти в барак и направился через нейтральную тропу к проволоке. После окрика часового Яков стал ругаться, разорвал ворот гимнастерки и закричал часовому: «Стреляй!». Часовой выстрелил в голову и убил Джугашвили.

— историк Михаил Зуев

Альтернативная версия: погиб в бою

Приёмный сын Сталина генерал Артём Сергеев (сын Артёма) считает, что Яков никогда не был в немецком плену, а погиб в бою 16 июля 1941 года:

Яша долго считался пропавшим без вести, потом якобы оказавшимся в плену. Но нет ни одного достоверного подлинного документа, свидетельствующего, что Яков был в плену. Вероятно, 16 июля 1941 года он был убит в бою. Думаю, немцы нашли при нём его документы и устроили такую игру с нашими соответствующими службами. Мне в то время пришлось быть в немецком тылу. Мы видели листовку, где якобы Яков с немецким офицером, который его допрашивает. А в моём партизанском отряде оказался профессиональный фотограф. Он на мой вопрос, каково его мнение, ничего не сказал сразу, и лишь через день, после размышлений, уверенно заявил: монтаж. И сейчас криминалистическая экспертиза подтверждает, что все фотографии и тексты Якова якобы в плену — монтаж и фальшивка. Конечно, если бы Яков, как утверждали немцы, попал к ним, то они бы позаботились о достоверных свидетельствах, а не предъявляли бы сомнительные: то фотографии размытые, то со спины, то сбоку. Свидетелей тоже в итоге ни одного не оказалось: то они знали Якова лишь по фотографиям, но в плену опознали его, то такие же несерьёзные свидетельства. У немцев хватало тогда технических средств, чтобы и на кинопленку снять, и на фото, и записать голос. Ничего этого нет. Таким образом, очевидно, что старший сын Сталина погиб в бою.

— Артём Сергеев

Сторонники этой версии полагают, что вместо Якова немцами в целях пропаганды использовался какой-то другой человек.

Награды

• Орден Отечественной войны 1-й степени (1977, посмертно)
• Орден Красного Знамени

См. также

• Джугашвили, Галина Яковлевна
• Немецкие листовки с Яковом Джугашвили

Ссылки

• Сергеев А., Глушик Е. Беседы о Сталине. — М.: «Крымский мост-9Д», 2006.
• Сопельняк Б. [www.mk.ru/editions/daily/article/2006/06/06/181631-golgofa-yakova-dzhugashvili.html Голгофа Якова Джугашвили] // Московский Комсомолец. — 2006, 6 июня. — № 2213.
• Грэй А. [www.zavtra.ru/content/view/1998-12-2272/ Я видел как погиб Сталин] // Завтра. — 1998, 22 декабря. — № 51 (264).
• [www.vesti.ru/videos?vid=335944 Старший сын Сталина. Фильм Д. Шулепова]. Вести.ru (8 мая 2011). Проверено 24 октября 2013.
• [ru.rodovid.org/wk/Запись:126731 Яков Иосифович Джугашвили] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• [www.ntv.ru/peredacha/delo_temnoe/ «Тайна смерти сына Сталина»] (из цикла передач «Дело тёмное», НТВ, 12 мая 2011)
• [ria.ru/interview/20120508/642033784.html Историк Михаил Зуев: сын Сталина был убит в Заксенхаузене часовым]. РИА Новости (8 мая 2012). Проверено 24 октября 2013.

Отрывок, характеризующий Джугашвили, Яков Иосифович

Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.