Мечеть Ходжа Ахрар Вали

Мечеть
Пятничная-Джума-Мечеть Ходжа Ахрар Вали узб. Khodja Akhrar Vali masjidi
Мечеть Ходжа Ахрар Вали
Страна	Узбекистан Узбекистан
Город	Ташкент, проспект Навои
Конфессия	Ислам
Тип здания	Мечеть
Основатель	Убайдулла Ходжа Ахрар
Строительство	819—2003 годы

Мечеть Ходжа Ахрар Вали узб. Khodja Akhrar Vali masjidi или Мечеть Джами узб. Djami masjidi- основа ансамбля Регистан в районе площади Чорсу. Единственный ташкентский образец Пятничной мечети дворового типа, распространенного в Средней Азии в позднем Средневековье.

Описание

Главное здание имеет форму куба, перекрытого куполом с четырьмя оконцами в невысоком цилиндре. На восточной стене, обращенной во двор, прорезана крупная арка. Кайма арок и ниш у входного проема - стрельчатая, что не характерно среднеазиатскому абрису, скорее готическому. Планировка мечети прямоугольная с крупным зданием в конце продольной оси восток-запад.

История

В VIII в. после арабского завоевания древнего, зороастрийского Ташкента был заложен фундамент мечети. Ташкент, именовавшийся тогда Чач, лежал в развалинах. Пришельцы-арабы дали городу новое имя «аш-Шаш», исказив Чач - т. к. в арабском не было звука «ч».

« … В 819 году молодой эмир Яхъя ибн Асад, только что получивший от арабского наместника восточной части халифата жалованную грамоту на управление всеми землями нынешней Ташкентской области, остановил своего коня у возвышенности, которая и сейчас довольно ясно просматривается между тремя городскими площадями – Чорсу, Ходра и Иски-Джува.

«Здесь мы построим нашу столицу, - сказал Яхъя почтительно двигавшейся за ним свите, - пусть на этом холме встанет Мадина аш-Шаш – северный форпост Мавераннахра!»

В его свите были гвардейцы-тюрки, и они дружно подхватили слова командира: «Да, да, именно здесь поднимется город Шаша!»

На языке тюрков «Мадина аш-Шаш» звучит как «Шашкент». А на самой высокой точке выбранного холма Яхъя ибн Асад приказал заложить фундамент первой в Ташкенте соборной пятничной мечети.»

Заметка о Монументах Ташкента

Первое здание ташкентской Джума мечети (узб. Juma masjidi) (Главной пятничной мечети) было построено в 1451 году на средства Шейха Убайдуллы Ходжи Ахрара (узб. Ахрора) (1404-1490).

Убайдулла Ахрар - великим мастер суфизма, руководитель Мусульманского духовенства и потомок пророка Мухаммада, готовясь к переезду, приказал построить большую пятничную мечеть и медресе в древней ташкентской махалле Гульбазар. В местных легендах утверждают, что денежные средства на строительство Убайдулла выручил от продажи "ниточек-обрезков", которые остаются после разреза ткани на стандартные куски.

Главная пятничная мечеть была построена на холме; поэтому можно было видеть это величественное здание с большого расстояния. С того времени и до сегодняшних дней люди называют эту мечеть, мечетью Убайдуллы Ахрора, в память о нём.

В 1868 г. мечеть была сильно повреждена разрушительным землетрясением. Через 20 лет, в 1888 году она была окончательно восстановлена на средства, предоставленные российским императором Александром III из военной контрибуции Эмира Бухарского, поэтому её стали называть Царской мечетью.

Политические события, такие как советский атеистический режим, привели к полному разрушению мечети. Руины были окончательно снесены в 1997.

В 2003 году мечеть была заново отстроена на том же месте с применением современных методов строительства и отделки.

Галерея

• Mosque Khoja Akhrar 12-10.JPG

Ссылки

• [maps.google.com/?ll=41.32391,69.23673&spn=0.00427,0.009634&t=m&z=17 Расположение]
• [uzairways.com/news.aspx?pid=399&ctl=Article&dId=341&cls=1 Борис Голендер. ДЖУМА-МЕЧЕТЬ ХОДЖА АХРАР ВАЛИ]

Отрывок, характеризующий Мечеть Ходжа Ахрар Вали

– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.