Джун Каприс
| Джун Каприс | |
| англ. June Caprice | |
 | |
| Имя при рождении: |
Хелен Элизабет Лоусон |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1916—1921 |
Джун Каприс (англ. June Caprice; 19 ноября 1895—9 ноября 1936) — американская актриса немого кино.
Содержание
Ранняя жизнь и карьера
Хелен Элизабет Лоусон родилась в Арлингтоне</span>ruen, в штате Массачусетс[1]. Начала свою карьеру в театре. В 1916 году подписала контракт с кинокомпанией Fox Film Corporation.
В том же году Уильям Фокс называл её «второй Мэри Пикфорд»[2]. Тогда же он предположил, что она станет популярной в течение шести месяцев.
9 июля того же года актриса дебютировала в театре «Музыкальная академия», расположенном на 14 улице</span>ruen, в постановке «Каприз гор». Критик из газеты The New York Times описал её следующим образом: «Она молода, красива, грациозна, миниартюрна и имеет красноречивые жесты. Ей предписано светлое будущее в кино».
Взяв сценический псевдоним «Каприс», она снялась в шестнадцати фильмах производства Fox. Большая часть этих фильмов была спродюсирована и снята режиссёром Харри Ф. Миллардом. Позже они начали между собой личные отношения и поженились.
В 1919 году Джун Каприс подписала контракт с кинокомпанией Pathé, для которой снялась в шести фильмах. Некоторые из них были смонтированы в старой студии, располагавшейся в Нью-Йорке. Последней работой в кино стало участие в научно-фантастическом киносериале 1921 года «Небесный рейнджер</span>ruen» (также известен под названием «Человек, который украл Луну»).
После ухода из кино
Она оставила кинобизнес, чтобы больше времени уделить семье. В 1922 году родилась дочь Джун Элизабет Миллард. Позже в 1920-е годы она по-видимому вернулась в театр и работала фотомоделью; в частности фотографировалась для рекламы компании Coca-Cola, которая печатала её образ на календарях и на своих стаканах.
В 1931 году муж Джун скончался в возрасте 46 лет. Спустя пять лет от сердечного приступа в Лос-Анджелесе скончалась и сама Каприс[3]. Также она болела раком. Похоронена на кладбище «Форест-Лаун» в Глендейле, в штате Калифорния.
В момент смерти своей матери, дочери было 13 лет, и она после этого воспитывалась бабушкой и дедушкой в Лонг-Айленде, в штате Нью-Йорк. Позже Джун Миллард стала известна под именем Тони Севен и стала фотомоделью.
17 июня 1949 года журналом Time сообщалось, что она стала наследницей состояния ценою в 3000000 долларов.
Выборочная фильмография
- Пиратское золото</span>ruen (1920) Сериал
- Разбойники и романтика</span>ruen (1920) Полнометражная версия фильма Пиратское золото
- Небесный рейнджер</span>ruen (1921)
Напишите отзыв о статье "Джун Каприс"
Примечания
- ↑ [books.google.ru/books?id=RHtZAAAAMAAJ&q=june+caprice+actress&dq=june+caprice+actress&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwiqru3k88rMAhUsG5oKHdZaA4wQ6AEIUjAG The Ultimate Directory of the Silent Screen Performers]
- ↑ www.allmovie.com/artist/p185766
- ↑ [archives.chicagotribune.com/1936/11/11/page/31/article/june-caprice-actress-of-silent-screen-era-dies Архив на газетный некролог]
Литература
- New York Times, June Caprice Dies; Silent Film Star, November 11, 1936, Page 35.
Ссылки
- [www.allmovie.com/artist/p185766 Джун Каприс] на Allmovie
- [digitalgallery.nypl.org/nypldigital/dgkeysearchdetail.cfm?trg=1&strucID=468589&imageID=1187652&parent_id=466507&word=&snum=&s= Джун Каприс] Нью-Йоркская общественная библиотека
- [www.silentsaregolden.com/photos/junecapricephoto.html Джун Каприс] на silentsaregolden
Отрывок, характеризующий Джун Каприс
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
